— Помогу, конечно, если мне какую-нибудь работу не найдут в ближайшее время. К тому же ты просил баню сделать, я хотел завтра этим заняться, — я незаметно подмигнул Нодро.

— Да, какая тут баня! Не до неё сейчас, котёл надо забрать! — вспылил Менар и тут же засмеялся, поняв, что я над ним подшутил.

— Но баню всё равно построй! — передразнил его Нодро, после чего засмеялись уже все, включая Волата, стоявшего в дверях уже около минуты. Он был наслышан о бане и был не против её постройки, но только не в ущерб общему делу, то есть строить я её буду, в свободное от работы время.

— Нодро я к тебе по делу, поговорить надо, — Волат посмотрел на нас с Менаром, намекая, что мы тут сейчас лишние.

— Арей, идём, мне нужно кое-что тебе показать, — Менар потянул меня за собой. Мог бы этого и не делать, я и сам бы ушёл, намёк был более чем понятен. Вскоре он привёл меня к своему разобранному паровозу, чему я был не удивлён. Восстановить его, стало для Менара самой важной целью в жизни. Котёл с паровоза был снят и лежал в стороне, как непригодный для дальнейшего использования. Разорвало его не так уж и сильно, но в таком месте, где заплатку поставить, не имея сварочного аппарата, было невозможно. Трещина толщиной в палец находилась в месте перехода цилиндра к задней стенке. Сам Менар уже смирился с тем, что сделать ничего нельзя и привёл меня сюда лишь для того, чтобы посоветоваться, как поставить на раму два котла вместо одного.

— Мне кажется, ты примеряешь шкуру ещё не убитого медведя, — остановил я поток его мыслей.

— Чью шкуру? — не понял он.

— Медведь это зверь такой, большой и опасный, так вот ты его ещё не убил, а уже пытаешься примерить шкуру.

— Как это?

— У тебя ещё нет ни одного котла, а ты пытаешься придумать, как поставить. Вот будут у тебя котлы вот тут вот стоять, — я ткнул пальцем под ноги, — тогда и думать будешь, — пояснил я и этим его обидел. Он ведь просто хотел, поделиться со мной мыслями, а я этого не понял.

— И ты туда же, — он тяжело вздохнул и сел на перевёрнутое вверх дном ведро.

— Извини, не думал, что ты обидишься. Давай пока старый котёл осмотрим, может, есть всё-таки какой-то способ его восстановить.

— Нечего там смотреть, там трещина в палец. Кузнец сказал, что он с ней ничего сделать не сможет. У нас тут можно только небольшие детали отковать, а стенку такого размера нет.

— Что ты сказал? Большую нельзя, а маленькую значит можно?

— Ну, да, мы на наших маленьких тягачах уже не раз таким способом котлы чинили, а что?

— Срезать эту и поставить другую собранную из двух половин. Где у вас тут кузня? Я хочу с кузнецом поговорить, есть у меня пара идей, может и выйдет из этого что-то.

— Поговорить, оно, конечно, можно, но лучше завтра, он спать рано ложится и сейчас, скорее всего, уже примеряется на какой бок вначале лечь.

— Время терпит, можно и завтра.

Утром мы никуда не пошли, Волат отправил грузить уголь, через две недели нужно было отправлять следующую партию. Отправил он, конечно же, не всю нашу троицу, а только меня, Менар и Нодро остались в гараже и занялись ремонтом паровоза. Уголь я грузил, разумеется, не в одиночку, со мной этим занимались ещё шесть человек и двое из них были женщины. Одной из этих женщин была жена Нодро, с ней я уже был знаком, а вот вторую никогда не видел. Среди тех женщин, которых встречал в Уштаре, на глаза она мне ещё не попадалась. На вид довольно молодая, приблизительно не больше двадцати пяти лет. На её правой щеке и лбу красовались узловатые шрамы. Взгляд у неё был каким-то колючим и даже злым, смотрела она таким взглядом не на всех, а почему-то только на меня. Жена Нодро постоянно её одёргивала, заставляя работать, а не смотреть на меня, скрипя зубами. Причину такой ненависти конкретно ко мне, я не понимал и на всякий случай, старался, не отвечать встречным взглядом.

Два больших вагона загружали углем, чуть ли не весь день и к вечеру, я был вымотан однообразной работой до предела. Я даже об огромном синяке во всё плечо забыл. Сейчас, после погрузки, когда разогретые мышцы стали остывать, в плече появилась ноющая боль. Пришлось быстро надевать куртку, которую снял, перед тем как монотонно работать лопатой. В дополнение положил на плечо свою ещё горячую ладонь. Тепло подействовало положительно, боль правда, от этого не исчезла, но стала значительно терпимее.

— Эй, ты! — раздался женский голос за спиной, после чего меня грубо развернули, схватив за больное плечо. Грубой женщиной оказалась та самая девушка, смотревшая на меня с какой-то ненавистью в глазах. — Плечо покажи! — она попыталась, сдёрнуть с меня куртку вместе с верхней частью комбинезона. Я этого не позволил и на грубость ответил грубостью, довольно сильно ударив ей по руке.

— Мора, в чём дело, чего это ты на него набросилась? — Около вагонов с углём появился Волат, он пришел, чтобы узнать, закончили мы погрузку или ещё нет.

— Это вонючий Зарк, у него плече должен быть шрам. Я хорошо запомнила его гадкую и грязную рожу, когда в него стреляла.

— Мора, ты обозналась, он не Зарк, он Отагаш, надеюсь, пояснять не нужно что это означает?

— Пусть плечо покажет!

— Арей, покажи ей плечо, иначе не отстанет.

Не спеша я снял куртку, расстегнул пуговицы комбинезона и снял его, оголившись до пояса. Синяк сейчас казался чёрным, с жёлтыми разводами по краям.

— Ну и куда девался шрам? — Волат тоже с интересом рассматривал моё плечо вместе с психически неуравновешенной девушкой. Разумеется, она не смогла найти шрам у меня на плече, там его просто не могло быть, ведь я не получал никакого ранения, синяк не в счёт, он скоро сойдёт. Мора несмотря на отсутствие у меня шрама, даже не извинилась и, не сказав ни слова, ушла, оставив свою лопату возле угольной кучи.

— Оденься, простудиться можно в два счёта, не лето всё-таки, — разрешил Волат, глядя вслед уходящей девушке. — Не обижайся на неё, она росла с отцом, его Зарки убили три года назад. Он её с десяти лет начал брать с собой, тоже уголь возил, шрам она получила в тот день, когда отец погиб. Отбиться от Зарков они тогда смогли, вот только не все до дома живыми добрались. Она ещё совсем мелкой была и ружьё после выстрела в руках не удержала, вот и получила им по лицу. С тех пор, тот Зарк, в которого она стреляла ей и мерещится во всех, кто хоть чем-то на него похож. Я вообще-то за тобой пришёл, идём, дело есть.

Я подобрал лопату, с которой сюда и пришёл из гаража, и поплёлся за Волатом. Ходил он быстро, люди за ним можно сказать, бегали, я не побежал, у меня ноги просто отказывались переступать с такой же скоростью как у него. Он дважды останавливался, чтобы меня подождать, после чего уже стал подстраиваться под мои шаги. Вскоре мы дошли до ангара, где ремонтировали паровоз, обошли его справа и поднялись по лестнице под самую крышу.

— Заходи, — предложил Волат, пропуская меня вперёд. Здесь под самой крышей находилась помещение, в котором жил и работал глава Уштара. Обстановка в комнате как и в других домах поселенцев была спартанской, всё было сделано из металла. В дальнем углу справа стояла печка, в другом углу кровать. У стены слева несколько шкафчиков закрытых на замок, возле крохотного окна стол и несколько табуретов.

— Садись к столу, сейчас воды согрею.

Я сел и с наслаждением вытянул ноги, спина ныла от усталости, хотелось прислониться к спинке, но у табурета её нет, пришлось сидеть так. Вскоре Волат выдал мне кружку кипятка и бросил туда щепотку каких-то сушёных трав. За всё время что я здесь находился, это был первый раз, когда мне предложили чай местного изготовления.

— Пусть немного постоит, вкуснее будет, — Волат суетился, открывал и закрывал шкафчики, и заглядывал во все ящики стоявшие повсюду. Начало разговора у него пока не клеилось, видимо не знал, с какой стороны подойти к вопросу. Я сидел, грел руки о кружку и молча, ждал, когда мне начнут задавать вопросы. Вскоре он нашёл что-то в одном из ящиков и положил передо мной на стол. Небольшой плоский предмет был завёрнут в старую тряпку и с двух сторон прикрыт металлическими листами, чтобы случайно не повредить чем-нибудь.