Пора было заняться разработкой нового плана…

_____________________________________________________________________________

Гарри несколько раз проверил, нет ли за ним хвоста, и с полдюжины раз сменил маршрут перед тем, как наконец добраться до старой рыбацкой хижины, расположенной глубоко в лесистой местности недалеко от Ноттингемшира. Конечно, Гарри не понимал иронии того, что этот лесок когда-то служил домом и укрытием для Робина Гуда и его людей, он просто знал, что Гермиона попросила воспользоваться этим домиком, чтобы побыть одной, а он не мог ей отказать. Дымоход в домике потихоньку дымил, когда он перелез через изгородь в небольшой дворик, в котором находилась его избушка и очень маленький, но хорошо оборудованный пруд. А когда приблизился к двери, почувствовал запах готовящейся еды, и в животе сразу что-то забурчало. Зная, что Гермиона — великолепный повар, он, конечно же, надеялся, что она приготовит и на его долю.

Постучав в дверь, Гарри услышал, как Гермиона приглашает его войти. Она знала, что это пришел именно он, вокруг полянки, где стоял домишко, были подвешены охранные заклинания. Никто не смог бы преодолеть их, и Гарри спокойно вошел. Внутри оказалось приятно, тепло и очень вкусно пахло. А еще чисто: Гермиона, по-видимому, убралась, и вокруг не виднелось ни одной пылинки. Сама она находилась в маленькой кухоньке, согнувшись перед духовкой, и вытаскивала из нее жаровню с мясом.

— Что сегодня? Ростбиф? — спросил Гарри и умоляющим взглядом уставился на жаровню у нее в руках. Подняв голову, Гермиона улыбнулась и открыла ее крышку.

— Угу. У меня было чувство, что ты объявишься сегодня вечером, — кивнула она.

— Боги, я люблю тебя! — Гарри вытащил один из стульев и уселся за маленький столик, умильно глядя, как она накладывает еду в две тарелки. — Знай, Гермиона, если бы ты не пугала меня так, а еще… если бы я не был так влюблен в Джинни, я б точно женился на тебе, хотя бы ради еды.

— То есть? — грозно поинтересовалась Гермиона. — Хочешь сказать, что я тебя пугаю? — она отрезала мясо и положила ему на тарелку здоровенную порцию.

— Конечно. И ты прекрасно знаешь чем… — простонал Гарри, когда она стянула красную клетчатую салфетку с корзинки со свежим хлебом. — Я до сих пор помню, как Рон ходил, если хочешь знать, как монстр Франкенштерна, и когда я спросил его, что случилось, он ответил, что ты пыталась убить его. На какое-то мгновение я подумал, что вы двое подрались, но потом он сказал мне, что ты его просто заездила. И что твой темперамент слишком велик, чтобы справиться с тобой в спальне.

Гермиона закатила глаза, совсем не обиженная выбором темы для разговора. Понятно, что Гарри знал о ней все, что можно было знать, за исключением ее преступной деятельности. И поэтому, уж кто-кто, а он прекрасно знал, за что Гермиона получила свое прозвище «Цирцея».

— Вообще, должна казать, что Рон всегда был мил и все такое, и я, между прочим, очень любила его, и до сих пор люблю, чего уж… Просто… у него никогда не было того, что мне нужно, — она пожала плечами, поднося тарелки к столу и ставя их на стол.

— Смотрю, зато у Люциуса Малфоя оказалось то, видать, что тебе нужно? — спросил он, пристально наблюдая за ее выражением лица.

— Что ты знаешь о Люциусе? — спросила она, и губы ее изогнулись в легкой ухмылке.

— Ничего, кроме того, что сегодня утром он пришел ко мне в кабинет с требованием увидеться с тобой, — ответил Гарри, закрывая глаза при первом же укусе хорошо приготовленного ростбифа.

— И что? Что ты ему сказал? — она была сильно шокирована; как-то не думала, что Люциус заинтересовался ею после того, как он получил то, чего хотел. Она не могла жаловаться на то, что ее использовали, ведь сама тоже использовала его. И это оказался первый полностью удовлетворяющий ее сексуальный опыт. Она покинула его кровать, желая большего, но не нуждаясь в большем. Этого никогда еще не случалось: ведь каждый любовник, который у нее был (не то чтоб их было огромное количество), оставил ее неудовлетворенной. Нет, конечно, с некоторыми из них она все же испытывала оргазм, но еще никогда это не был тот потрясающий сокрушительный оргазм, что испытала она с Люциусом. Ей стало вдруг грустно оттого, что больше никогда она не сможет встретить кого-то, кто смог бы заставить ее почувствовать себя так же.

— Я сказал ему, что тебе нужен перерыв. Ему это не понравилось, он накричал на меня, — иронично заметил Гарри, и Гермиона снова усмехнулась. — Малфой, нужно сказать, все еще страшен, ты знаешь, хотя я и вырос и даже могу бросить его задницу в тюрьму, он все равно показался мне страшен.

— На самом деле нет, — Гермиона тряхнула головой. — Он совсем не страшный, о, нет.

— Ну, в его защиту скажу, что почти оскорбил его, — Гарри слегка вздрогнул и сунул в рот еще одну порцию мяса.

— Ты оскорбил его? Но… как?

— Да я вроде как намекнул, что он не должен загоняться оттого, что не сумел порадовать тебя. Что это достаточно трудно, особенно в его возрасте. Знаешь, я тут подумал, а с чего ты вообще оставила его, а? — он вздрогнул, услышав, что Гермиона резко рассмеялась, и поднял голову. Ее щеки раскраснелись, когда она хохотала, раскачивая голову взад-вперед. — Эй! Между прочим, это совершенно не смешно! И кстати, мне было довольно неловко, когда Малфой поправил меня. Знаешь, приятного мало, когда экс-пожиратель смерти рассказывает о своем сексуальном мастерстве сразу после обеда у тебя в кабинете.

— Ох, Гарри, — она вздохнула, все еще тихо посмеиваясь. — Люциус — достаточно сложный человек.

— И именно он почему-то оказался тем, кто тебе нужен, да?

— Да, пожалуй… Но будущего у нас нет. Считай, что это был чудесный, можно сказать, эпический опыт, но он никогда не приведет ни к чему большему, — Гермиона вытерла рот салфеткой и положила ее на стол рядом с тарелкой.

— Не думаю, что он согласен с тобой, — Гарри отодвинул пустую тарелку и потянулся к ее, которая была полна еще наполовину. Гермиона не обратила внимания, привыкнув к тому, что мальчишки постоянно доедают ее еду. — И вообще, Малфой выглядел взволнованным и обуянным чувством собственника, и мне неприятно говорить об этом, потому что я вообще не хочу верить, что у него могут быть настоящие чувства, но он выглядел очень обиженным.

— Конечно, у него есть какие-то чувства, Гарри. Но думаю, ты ошибался. Зная, что Люциус упивается своей гордостью, я ушла тихонько, пока он спал, — тихо произнесла Гермиона.

— Ну-у… Если ты так хочешь, — Гарри заметил, что на самом деле она не так уверена, как притворяется, а еще мог видеть, что она чувствует что-то к этому волшебнику. Что-то гораздо большее, чем готова признаться кому-то, даже себе.

— Я хочу именно так, — отрезала Гермиона и сменила тему: — Ну а теперь насчет десерта… И, Гарри, давай закроем тему Люциуса Малфоя.

Гарри промолчал. Тема Малфоя и впрямь оказалась закрытой. Но не забытой. И в этом он был совершенно уверен.

========== Глава 11. Возвращение ==========

Ежедневный Пророк.

Персональные объявления

Тоскующий волшебник ждет свою Леди-воровку. Возвращайся ко мне…

Гермиона терпеливо стояла в темном углу роскошной спальни Люциуса. Она ждала его возвращения уже почти час, и терпение ее постепенно уменьшалось. Ей с трудом верилось, что он пошел на всё, лишь бы добраться до нее. Для начала он отправился в ее квартиру, что было довольно унизительно, учитывая, в каких условиях она жила, и использовал не совсем законный вариант, чтобы получить туда доступ. Затем он почти угрожал ее лучшему другу, работающему, к слову, не кем-нибудь, а аврором, и настойчиво пытался выяснить ее местонахождение. Нет, конечно, Гермиона была польщена таким вниманием к своей персоне, но покорена окончательно оказалась только тогда, когда открыла популярнейшую в волшебном сообществе газету и на первой же странице увидела там большое объявление, напечатанное большими жирными буквами. Малфой арендовал огромную площадь в самом распространенном издании магической Британии только для того, чтобы привлечь ее внимание. Скажите на милость, какая же женщина смогла бы проигнорировать столь прекрасное безумство?