Женщина негромко хохотнула, и сочетание звука ее смеха и волны теплого дыхания, обдавшего шею, неожиданно возбудили Люциуса столь сильно, что он почувствовал, как член дернулся и принялся твердеть с каждым мгновением все сильней и сильней. Люциус Малфой оказался действительно растерян, будучи мало того, что атакованным неизвестной женщиной в темной нише бального зала, так еще и возбужденным ею же.
— Нет… Для этого ты слишком горд, Малфой, и никогда не обратишься за помощью. Ты же не захочешь, чтобы общество узнало, как кто-то смог поймать тебя врасплох, и уж тем более, если этот кто-то — женщина… — промурлыкала нахалка, положив подбородок ему на плечо и глядя на присутствующих в зале. — Посмотри на них всех. На каждом надето небольшое состояние, будь то одежда или украшения. Видит Бог, сегодня с моей помощью некоторые избавятся от излишков.
— Чего вы хотите? — раздраженно спросил он, злясь на самого себя, а точнее, на свое тело, так некстати среагировавшее на невидимую грабительницу.
— О-о-о… Только одного — справедливости, — она вздохнула, и от прикосновения ее приподнявшейся груди по телу Люциуса пробежала дрожь. — Посмотрите, мистер Малфой, сколько народу собралось здесь, чтобы пожертвовать средства для финансирования новой пьесы в театре. Пьесы, когда в нашем мире до сих пор есть семьи, пострадавшие в результате последней войны. Семьи, где все деньги уходят на целебные зелья, ничего не оставляя на одежду и учебники для детей. Зато есть и другие… Те, что без раздумий отдадут тысячи галлеонов театру или еще какому-нибудь… балагану. Надеюсь, вы понимаете, что стоимость вашей мантии способна целый год кормить семью из четырех человек?
Небольшая ручка, затянутая в кожаную перчатку, скользнула по лацкану его мантии и исчезла внутри, бесстыдно шаря по туловищу. Член среагировал еще более активно. Ситуация оказалась для Люциуса внове, у него еще никогда не было такой смелой, даже немного агрессивной женщины.
«Твою ж мать… А ведь я еще и не видел этой чертовки… Почему же мое тело так реагирует на нее?»
— Ну, знаете ли, мисс, забота о благосостоянии других семей как-то вот не входит в зону моей ответственности, — Люциус изо всех сил пытался отвлечься от мучительной эрекции, но замер от восторга и ужаса. Потому что незнакомка яростно зашипела в ответ на это циничное заявление и сквозь жилет с шелковой рубашкой ущипнула его за сосок.
— А должна бы входить. У вас так много денег, что вы могли б отдать половину и все еще быть отвратительно богатым. Но вы не отдадите ничего, что нужно реальным людям, нет. А только отделам Министерства магии, которые, по вашему мнению, каким-нибудь образом смогут лоббировать ваши интересы, — ее пальцы снова скользнули по его груди, опустились ниже и оказались в кармане Люциуса. Она прошептала: — Но сегодня все будет по-другому, мистер Малфой.
— Так значит, вы просто мелкая карманница? — он почувствовал, как та достает его портмоне, потому что нахалка снова прислонилась к нему. Более того, боковым зрением Люциус даже увидел ее лицо, прикрытое черной маской. С красными, весьма сексуальными губками.
— Ошибаетесь. Карманники делают свою работу из корысти, и их добыча — это их доход. Они живут на него. Я же не нуждаюсь в ваших деньгах, лично мне они не нужны, но зато в них нуждается множество других людей, — теперь она опустила руку в карман, только теперь уже левый, и Люциус вздрогнул, когда кончики ее пальцев наткнулись на эрегированный до сих пор член. Грабительница тихонько ахнула, но потом лукаво усмехнулась. — И что же у нас здесь, мистер Малфой?
Осмелев, она скользнула еще глубже и сквозь тонкую подкладку кармана пробежалась пальцами по всей длине члена.
— Ничего, о чем вам стоило бы беспокоиться, — негромко зарычал Люциус, борясь с желанием толкнуться в ее руку пахом. Ему не верилось, что тело столь откровенно и бесстыдно реагирует на женщину, которую он даже не видел, только слышал. Более того, он не мог поверить, что женщина эта, предприняв ограбление, еще и приставала к нему в затененном уголке бального зала.
— Ну а я нахожу происходящее довольно увлекательным. Неужели вам не нравится то, что я делаю? Нравится. Я же вижу… — жарко выдохнула чертовка Люциусу на ухо, когда ее пальцы обвили член и слегка сжались вокруг него.
— Это просто реакция на то, что вы беспардонно прижимаетесь ко мне, не говоря уже о том, что шалите у меня в брюках, — сжав зубы, прошипел он в ответ.
— Ах-ах-ах… Бедный мистер Малфой… А самое обидное, что вы, как назло, ничего не можете сделать, да? — нежно проворковала она, пробежалась по члену в последний раз и снова коснулась груди Люциуса, только на этот раз ласково. — Какая жалость, что я не могу продолжить… Но, увы, мне пора исчезнуть. Большое вам спасибо за щедрое пожертвование.
Не успел Люциус обернуться, как таинственная разбойница отдернула палочку и куда-то мгновенно испарилась.
«Ах ты ж, маленькая сучка!» — мысленно ругнулся Люциус и потянулся к карману, где нашел лишь одиноко завалявшийся сикль. Возбужденный член продолжал болезненно подергиваться.
Малфой еще смотрел в пустоту (точней, на то место, где стояла эта хулиганка в маске), когда в бальном зале раздался громкий крик. Люциус обернулся к толпе и увидел, как одна из разряженных женщин судорожно хватается за горло.
— Мерлин! Мое ожерелье… Кто-то украл мои сапфиры!
Тут уж Люциус Малфой не выдержал и беззвучно рассмеялся. Скучный вечер вдруг показался ему намного интереснее.
========== Глава 2. Достойный повод ==========
Гермиона Грейнджер, директор благотворительного фонда при Министерстве магии, ворвалась в свой кабинет и яростно захлопнула дверь, ошеломив ожидавшего ее там гостя. В первую минуту она даже не заметила Гарри Поттера, сидевшего тут же на небольшом диванчике, и со злостью швырнула документы, что держала в руках, сначала на рабочий стол, а потом и вовсе в корзину для мусора, стоящую рядом. Тяжело дышащая и явно расстроенная Гермиона сжала кулачки и, отойдя к зачарованному под океанский пейзаж окну, молча уставилась в него.
— Эй… — тихо позвал ее приятель. — Ты в порядке? Что, совсем всё плохо?
Поначалу он готов был рассмеяться над таким безудержным негодованием, но улыбка сползла с лица, когда увидел ее расстроенное и измученное лицо. Что поделать… Гарри любил Гермиону как своего лучшего, самого близкого друга. И считал ее одним из самых удивительных людей, с которыми удалось познакомиться. Она была любящей, доброй и понимающей. И это казалось ему главным, особенно, если не брать в расчет ее склонность к недоброму сарказму, порой так и обуревавшему Гермиону. Понятно, что иногда она могла обидеть, но и честно извиниться потом, за что Гарри ценил ее еще сильней.
Сегодня она выглядела уставшей. Одетая в брюки цвета хаки (которые были ей велики, по меньшей мере, на три размера), отвратительный шерстяной свитер (скрывающий, а точней, уродующий фигуру) и пару коричневых кожаных ботинок (определенно видавших виды) Гермиона выглядела так, что назвать ее симпатичной мог бы, пожалуй, ну очень непредвзятый наблюдатель. Тем более что волосы, стянутые на затылке в какой-то неопрятный узел, и несколько прядок, небрежно спадающих на лицо, очарования ей тоже не добавляли.
Услышав чей-то голос, Гермиона испуганно повернулась, но потом увидела, что это Гарри, и заметно расслабилась. Только раздраженно вздохнула, устало опускаясь в офисное кресло.
Собственно говоря, эта история раз за разом повторялась каждый квартал. У Министерства магии всегда находились средства для разработки новых заклинаний и зелий, для развлекательных мероприятий или приемов иностранных магов, но вот беда… денег для увеличения бюджета на благотворительность не хватало почему-то постоянно.
— Это уже не смешно, Гарри! Я… презираю политику… И политиков! — она в отчаянии хлопнула ладонью по подлокотнику.
— Я так понял, тебе опять не увеличили бюджет фонда.
Гарри прекрасно знал, что Гермиона постоянно экономит, чтобы на самом деле сделать что-то хорошее. Даже вкладывает собственные средства. Понятно, что она вынужденно сократила несколько проектов из своего списка, в основном это были образовательные стипендии, чтобы перенести деньги в программы, обеспечивающие людям основные потребности, такие как жилье и лекарства.
