Он сокрушенно развел руками.

— Отец Георг, вы от… Лидии? Что вы ей сказали?

— Правду, — старик оглядел меня с головы до ног и горько вздохнул. — Поразительное упрямство. Ну иди к ней, иди… Потом поговорим.

Но меня опередил господин Лешуа, зашедший в палату вместе с Тенью. Пока я размышлял, куда приткнуть корзину с гостинцами, которые наготовила вернувшаяся Ида для бедной Лидочки, и что именно сказал наставник, меня обнаружила Нишка. Она ткнула указательным пальцем мне в грудь и заявила:

— Это мое дело! И не пытайся украсть его!

Я тяжело вздохнул.

— Госпожа Чорек, я поделился с вами подозрениями относительно господина Орфуа, но вы не захотели принять их во внимание…

— Ага, и послал беззащитную девушку вместо себя! Она рисковала ради тебя, а ты!.. Даже не навестил ее!

Тьфу!..

— Я никого не посылал! И мои отношения с госпожой Хризштайн вас не касаются, — вскипел я. — Займитесь делом, раз уж оно ваше!

— Лидия мне все рассказала. Как ты ее просил следить за Орфуа, как советовал его соблазнить, как он заманил ее в тот жуткий подвал и пытался взять силой. Тоже мне, герой! А она — дура, что не видит, какой ты жук! Выезжаешь за ее счет! Но я открою ей глаза!

Я задохнулся от возмущения, а Нишка гневно фыркнула и пошла прочь. Кто бы ей открыл глаза на Лидию!

Знатный вельможа прошествовал мимо меня, тоже направляясь в палату. Им что, здесь медом намазано?

Какого демона, что за странная активность? Но стражник и его не пустил. Раздосадованный мужчина ушел, передав стражнику карточку в букете роскошных белых лилий. Я почувствовал себя крайне нелепо со скромной корзинкой, поэтому просто подошел к стражнику и вручил ее:

— Передайте госпоже Хризштайн. Пусть поправляется.

— От кого? — привычно уточнил стражник, ставя корзину на пол рядом с остальными подношениями.

— От жука, который выезжает за ее счет, — раздраженно ответил я и направился к выходу.

— Не понял. От кого? Как ей передать? Эй, подождите! А вы случайно не инквизитор Тиффано? Да постойте же!

Стражник догнал меня и удержал за рукав, просительно заглядывая в лицо.

— Да, я — инквизитор Тиффано. Отпустите! — я попытался освободиться, но он вдруг потащил меня обратно.

— Да вы что! Она ж меня убьет, если узнает, что не пустил. Идите, идите… — в голосе стражника появились жалобные нотки. — И так уже извела всего, каждые пять минут про вас спрашивает. Вы корзинку-то возьмите… Где она? Вот, держите, держите…

И меня втолкнули в палату прежде, чем я успел опомниться.

Комната напоминала цветочную лавку. От тяжелых ароматов и ужасной духоты было трудно дышать.

Пышными букетами и корзинами с фруктами были уставлены все поверхности, даже пол. Посреди этого цветочного буйства Лидия раздраженно отчитывала за что-то Тень, но заметив меня, мгновенно сделала несчастное выражение лица, закатила глаза и откинулась на подушки. Господин Лешуа сочувственно кивнул мне и встал, потянув за собой Тень.

— Пойдемте, Милагрос, не будем им мешать. Госпожа Хризштайн его так ждала, что это будет форменным свинством с нашей стороны.

Лидия одарила его недобрым взглядом, но промолчала. Мы остались одни.

Какое-то время я просто стоял и смотрел на нее, борясь с желанием плюнуть и уйти. Но Лидия не выдержала первой. Она вытянула шею, разглядывая корзинку у меня в руках, потом спросила:

— Что у вас там? Что вы мне принесли? Давайте сюда.

Я подошел ближе и послушно поставил корзинку на стул рядом с кроватью. Лидия тут же полезла внутрь, напомнив шкодливую кошку. Ее любишь, о ней беспокоишься, но когда эта пушистая засранка в очередной раз гадит тебе в тапки, так и хочется схватить ее за шкирку и ткнуть в лужу носом… носом и еще раз носом!

— Ммм… орехи в меду… — она с детской непосредственностью захрустела лакомством. — А здесь что?

— Жареная печень, при кровопотере полезно, — мрачно ответил я.

— Кто готовил? — промычала она с набитым ртом.

— Ида. Вас здесь не кормят? — не выдержал я и обвел рукой комнату. — Запаса фруктов хватит на целую неделю.

— Ида — это хорошо… — проигнорировала она мой вопрос, продолжая изучать содержимое корзины. — Хм… А вино зачем? Мне же нельзя.

— Это не вино, а виноградный сок.

Лидия вытащила пробку и с подозрением принюхалась.

— Ну ладно, попробуем.

— Почему Орфуа назвал вас проклятой?

Она поперхнулась соком и закашлялась, садясь на кровати и пытаясь отдышаться.

— Откуда ж мне знать, что взбрело в голову этому придурку… — пробормотала она и отдернула одеяло, намереваясь встать.

Я смущенно отвел глаза, но уже в следующую секунду, наоборот, пристально уставился на ее обнаженные прелести.

— Откуда ссадины? — я дотронулся до колена и провел пальцем по царапинам. — Где вы ползали?

Лидия попыталась оттолкнуть мою руку, но я поймал ее за запястье и закатал на ней рукав рубашки до локтя. Ссадины и царапины были от кисти до локтя.

— Где вы лазили? Тайный ход? Так вы попали в погреб? Говорите! Я же все равно найду!

— Конечно, найдете, — вдруг ласково мурлыкнула Лидия и полезла обниматься. — Вон, видите тот букет алых роз? Это от вояга Збрунского. А вон тот, роскошный веник из черных тюльпанов и корзинку с апельсинами? Это от князя Тимофея… Да-да… А посол прислал вон те голубые ирисы, довольно скромные, жадина узкоглазая… И хоть бы одну рисовую печенюшку…

Я попытался от нее отстраниться, но она прижалась к моей щеке лицом, вцепившись мне в волосы.

— Зато здесь корзина ландышей и свежая клубника, зимой, представляете? Воистину, щедрость, достойная великого князя… Кстати, хотите клубники?

Лидия легко вскочила на ноги и уже через секунду стояла передо мной с крупной ягодой в руке.

— Выздоравливайте, госпожа Хризштайн, — я встал и направился к выходу. — Поговорим позже, когда вам надоест паясничать.

— А может, вам надоест ревновать, и вы дадите себе труд задуматься, почему к моей скромной персоне столько внимания?

— Как же вы мне надоели… — против воли вырвалось у меня, а дальше я уже не сдержался, стукнув кулаком по косяку двери. — К чему весь этот спектакль? Вы понимаете, что я должен был арестовать вас, а не Орфуа? Я запретил вам приближаться к нему! А вы что сделали? Вы напали на него в его собственной ресторации, связали и опоили зельем! Вы знаете, что он теперь не помнит даже собственного имени? Но вам же плевать! Да, он колдун, но это не дает вам право так себя вести! Это преступление! Хорошо хоть, что против него нашлись улики, иначе бы так просто вы не выкрутились! Но вам и этого было мало! Вы еще проткнули себя ножом, рискуя истечь кровью, оболгали меня, а теперь что? Какую еще гадость замыслили, разыгрывая из себя умирающего лебедя и принимая все эти подачки?

Я повернулся к Лидии с гневно сжатыми кулаками и задохнулся от возмущения. Она спокойно… доедала последний кусочек печенки, жадно выуживая остатки из миски.

— Вкусно, но мало, — изрекла она и потянулась за салфеткой. — Так вот… Я уже говорила, что рецепт "Поцелуя" у меня? И так много желающих его получить, что я даже не знаю. Может, я прогадала, согласившись на сделку с вами? Отец Георг меня так старательно отговаривал…

Она с хитрым прищуром уставилась на меня, а я постарался не измениться в лице.

— А может, это я прогадал? Может, мне стоило написать в рапорте, что это Орфуа был связан и вопил от ужаса перед проклятой? А может, вы вовсе не та, за кого себя выдаете? А может, это из-за вас пересохли воды Ясной купели?

Лидия вздрогнула и поджала губы, уставившись на меня исподлобья.

— Ясная купель… — протянула она и нахмурилась. — Как я могла забыть… Не волнуйтесь, когда прибудет вояг Густав, я отдам вам рецепт "Поцелуя". Вас же только это беспокоит? Вы спасете свою ненаглядную княжну…

Она легла в кровать и отвернулась к стене.

— Рыцарь на белом коне, — горько фыркнула она себе под нос, — спешит на помощь… с корзинкой наперевес…