— Но это глупая сказка! — возразила Мариса — никакая мать не бросит так своих чад, если она в здравом уме…

— А она и не бросает — объяснил детектив — она растит их, находит им мужей, и они уходят из Леса. Я не знаю, зачем это нужно, но так происходит, если мы подождем, то, вскоре барон Визра должен объявиться в городе вместе с этой Гранне и уедет с ней дальше в свое академическое путешествие. И это дело я тоже раскрыл, а вы не цените. Но, чтобы знать наверняка, мне надо посмотреть архив в отделе…

— Я и так тебе отвечу — мрачно покачала головой Мариса. Смутная догадка начинала одолевать ее, но пока она не решалась задать вопрос, чтобы ее прояснить. За разговором они миновали перекресток с проспектом Рыцарей и уже подходили к мосту через Керну — это дело уже не раз пытались поднять и расследовать. Это еще с основания Гирты, все одно и то же. В основном скептические статейки в газетах типа «Скандалов», или сводки из полицейского архива. Я готовила статьи, даже отсылала их в Столицу, но там ничего не ответили, решили, наверное, что местный фольклор им неинтересен… Хозяйка Грозы это тоже какой-то воплощенный падший дух, она заманивает благородных мужчин, берет их семя и передает своим дочерям свою силу. Есть мнение, что Мария, первая Булле, тоже была ее дочерью. Только ее отцом был Дракон, который спит под Собором Последних Дней. Через нее в наш мир пришла кровь Булле… Вот что ты за человек, надо же было тебе и в это угодить!

Они вошли под арку ворот за мостом. Остановились, детектив принюхался к стоящей тут же, в каменной нише жаровне, свежее ли мясо, купил два больших горячих бутерброда и кружку юва. Дождь припустил. Играла шарманка, плаксиво выпрашивая денег на закуску и выпивку. Горожане толпились под воротами, неохотно расступались перед проезжающими каретами и грохочущими упряжью верховыми. Ворчливо беседовали, ели бутерброды, отпивали из кружек, морщились от горького, холодного напитка.

Громко шелестел дождь. Детектив и Мариса молча ели бутерброды, тоже пили жидкое темное юво. Мариса привалилась локтем к стене, обреченно смотрела на льющиеся струи воды, на то, как по мосту бегут какие-то мальчишки, один убегал от компании, те отставали, грозили ему, кричали что-то вслед. Вертура стоял рядом с ней, склонившись к своей спутнице, говорил тихо, чтобы никто не мог подслушать их.

— Это от нее кисет? — внезапно как-то по особенному зло, потребовала ответа Мариса — ты был с ней?

— Я не знаю, что это было — опустив глаза, честно признался детектив. Мы с Йозефом вроде как очень сильно напились, он так говорит, но я не пил… — и он рассказал ей то, что помнил из своей истории неудачных поисков пропавшего барона Визры.

— Значит ты все-таки принц — уставив глаза на дождь, дослушав его, рассудила Мариса и подняла не него печальные, полные ожидания глаза — а Йозеф у нас безродная деревенщина.

— Прости… — сокрушенно покачал головой Вертура — я…

— Вот если бы та на мне женился, и я бы стала принцессой, ты бы меня удивил. А так это просто очередное свинство — изо всех сил стараясь не сорваться, скрыть жгучую досаду, поморщилась Мариса и в несколько шумных глотков допила юво из кружки, подняв ее к лицу, так, чтобы он не видел, что она едва сдерживается от слез горечи и обиды, сдавивших ее сердце. Молодцевато и громко, с наигранной претензией, заявила — ну что ты встал? Не видишь, все кончилось, иди, еще купи.

— Просто омерзительно все вышло… — вернулся с добавкой, начал оправдываться детектив.

Пока он ходил к телеге, он боялся, что она уйдет, но, спешно протолкнувшись через толпу с полной кружкой юва и новым бутербродом, который он купил ей, чтобы хоть как-то загладить ее обиду и куда специально попросил положить побольше мяса и майонеза, все таки нашел ее на том же месте. Она все также стояла плечом к кирпичной стене, смотрела на дождь и реку. Даже не повернулась к нему, когда он подошел и передал ей юво, встал за ее спиной, коснулся ее руки, на что она брезгливо дернулась всем телом.

— Черт с тобой — заявила она, залпом выпив сразу половину. И, словно спьяну, подалась на шаг назад, наваливаясь на него спиной — раз ты такой индюк, использую тебя, как эта Гранне, чтобы стать принцессой в твоем королевстве, а когда взойду на трон, заведу себе молодого любовника и подошлю к тебе наемным убийцей.

— Когда у меня будет королевство, я обязательно сделаю тебя королевой, обещаю — обнял ее, утвердительно кивнул ей детектив и передал ей свежий бутерброд с жареным фаршем луком, капустой и жиром — это тебе.

— Ну так можешь начинать. Вперед, давай, завоюй свой трон в мою честь — принимая бутерброд и энергично кусая от него, внезапно неумолимо заключила Мариса — что ты стоишь, языком только мелешь? Вот, начни хотя бы с Гирты.

С реки послышались грозные пьяные выкрики. По мосту переходили на северный берег, шатаясь, придерживая над головами от дождя новомодные полосатые плащи, которые портные словно бы забыли оснастить капюшонами знакомые студенты.

— За Гирту хоть в реку! Слава Гирте! — вскинув руки, хрипло и пьяно провозгласил хвостист Прулле, взывая к стоящей под аркой ворот, прячущейся от дождя безразличной к его патриотическому порыву толпе.

— В очко сортира! — глумливо высказался какой-то корявый старый дед.

— Чего? А ну! — наддал не него яростный хвостист.

— А ты что за Гирту не готов в очко сортира? А? — строго прокрякал наглый дед — а если сэр Булле прикажет лично? Патриот ты или нет?

— Ты чего? А, дед? — обиделся хвостист Прулле и сник.

— А вот и вы! — закричал, весело замахал бездельник Коц, заметив Вертуру и Марису.

— Да, принц-изгнанник собственной персоной — пьяно кивнула она на детектива, не рассчитала движения, ударилась о его подбородок затылком — а я лунная королева, и вы будете нашими верноподданными. Мой первый приказ — на колени и вылижите мне сапоги! Марк и ты с ними.

И она развернулась, схватила его обеими руками за плечи, словно пытаясь бросить на мостовую, но сама пьяно оступилась на мокрых камнях, и если бы Вертура не удержал ее, точно упала бы следом за недоеденным бутербродом, который выронила из рук, обляпав свой черный нарядный плащ белым жирным майонезом.

В контору они вернулись только вечером. В зале никого не было. Дюк, что сидел за столом дежурного, скривившись, принюхался, грубо заявил, что от них разит перегаром, сказал о том, что из за них, инспектор был вынужден отправить Фанкиля, лейтенанта Турко и доктора Сакса на поиски каких-то пропавших людей, но почему именно из за них, так и не потрудился уточнить.

— Мразь! — сжала зубы, поморщилась Мариса, кивая на Дюка, требовательно схватила за руку детектива, затряслась от ненависти, зашипела — убей его! Разбей ему череп!

— Подстилка! — запрокинул голову, демонстративно усмехнулся полицейский. Вертура сделал вид, что спьяну не расслышал о чем идет речь.

Он взял Марису за плечи и, не обращая внимания на кривую, вызывающую усмешку и злой, налитый кровью, исполненный готовности к драке взгляд коллеги, положившего ладонь на древко секиры, вытолкал ее на лестницу.

Закончилась неделя. Наступил понедельник, такой же серый и дождливый как и воскресенье. Потянулись дни. Иногда шел дождь, но чаще было просто пасмурно и ветрено. Медленно и печально тянулись дни. Серые, холодные, с бесконечными часами ожидания в конторе и выездами по каким-то бессмысленным расследованиям происшествий, типа того, что случилось в Тальпасто со стручками из Леса. Были какие-то встречи, какие-то знакомые и незнакомые люди, с которыми разговаривали о каких-то путаных делах и каких-то других еще более неясных людях инспектор Тралле или Фанкиль. Вертура, Дюк и лейтенант Турко на таких расследованиях и встречах в основном молчали, как примерные полицейские, не вникая в дело, строили грозные морды, несколько раз, по приказу, совершали аресты, или просто применяли силу. Били ногами и плетьми, без особого энтузиазма, но сильно.