Блондин не отвечал, он трясся всем своим желеобразным телом. Голова его вспотела, и редкие волосы торчали в разные стороны наподобие игл дикобраза.

– Н-не уб-б-ивайте, я оч-чень богат, – сильно заикаясь от страха, проговорил толстяк, – я заплачу, сколько скажете, – добавил он, громко всхлипывая.

– Ладно, не убью, – словно нехотя, согласился Пехота.

Он огляделся по сторонам и заметил светящийся экран ноутбука, стоявшего на изящном прикроватном столике.

– Комп – под мышку и вперед, на выход, – скомандовал он дрожащему от ужаса банкиру.

– Но я голый, – запротестовал, было, Кумиди.

Пехота не ответил, подойдя вплотную к Кумиди, он размахнулся и, что есть силы, врезал тому в подбородок. Затем, сорвав с кровати простыню, Саша кинул ею в банкира.

– Вот тебе, прикройся, тварь, – рявкнул Пехота.

– А-а-а-м-м-м, – вместо слов изо рта банкира вырывались лишь нечленораздельные звуки.

Кумиди здорово перепугался, и сейчас сделает для спасения своей шкуры все, что ему прикажут. Пехота понял, что банкир – трус, как, только увидел его фото, которое содержалось в документах преданных Рассказовым. Саша читал людей, словно открытые книги, и уже уяснил, как добиться от банкира желаемого результата.

– Веди к твоей машине, говнюк! – продолжал командовать Пехота.

Побольше побоев, грубости и унижений. Такая манера поведения наиболее потребна в общении с подобными этому Кумиди субчиками….

Они выбрались через черный ход и проникли в расположенный в цокольном этаже гараж. В гараже дежурил еще один охранник, здоровенный детина в камуфляже. В руках детины помповое ружье смотрелось, словно спичка. Бугай, было, дернулся по направлению к Пехоте, но Саша лишь усмехнулся.

– Брось волыну. Еще одно движение и я убью твоего босса, усек?

Пехота больно ткнул в бок банкиру дулом автомата. Кумиди громко охнул.

– Ствол на пол! Ты не понял?!

В голоске Пехоты угрожающе зазвенел металл. Парень медленно положил на бетонный пол ружье и застыл и нерешительности.

– Руки за голову! Три шага к стене!

Охранник послушно исполнил приказание. Пехота заметил висевшую у него на поясе рацию, сильно рванул ее на себя и бросил в руки Кумиди.

– Хочешь остаться в живых делай, что я тебе велю!

– Сделаю все, что скажете, – послушно кивнул лысеющей головой увалень-банкир.

– Пошел!

Саша открыл дверь машины и буквально впихнул обмякшего от страха Кумиди в кабину.

– Скажи своим охранникам, чтобы выпустили нас из дома. Мы выезжаем на твоем автомобиле прямо сейчас, пусть нас не преследуют и не сообщают в полицию, увижу малейшие признаки погони, или слежки, – завалю тебя на месте, сразу завалю. Усек?

Кумиди поспешно закивал головой. В точности выполняя указания Пехоты, он с надеждой смотрел на своего мучителя. И от этой покорности Пехоте стало вдруг тошно и гадко. Он подавил желание еще раз врезать Кумиди в его мясистое, лоснящееся от обильного пота лицо и лишь несильно ткнул того в бок.

– Заводи агрегат и рули, мать твою, – приказал Саша.

Кумиди повиновался. Машина выехала из гаража и уже спустя пять минут покинула пределы элитного загородного поселка «Сосны». Пехота заставил банкира ехать дальше, в противоположную сторону от Краснограда.

– К-куда мы направляемся? – все еще заикаясь от страха, спросил банкир.

Пехота промолчал, вместо ответа он размахнулся и изо всех сил ударил-таки Кумиди в лицо. Банкир откинулся назад, дернувшись всем телом, он застыл. Из разбитого носа на жирную грудь медленно потекла тонкая струйка крови, банкир едва разлепил превратившиеся в кровавые лепешки губы:

– За что? – гнусаво пробормотал он.

– За то, что посмел открыть свою поганую варежку, – прорычал в ответ Саша.

Кумиди громко всхлипнул, но на сей раз, промолчал. Урок пошел в прок, больше банкир не разговаривал и послушно вел автомобиль вперед. Вскоре асфальт сменила проселочная дорога, а вдалеке замаячил густой непроходимый лес. Наконец авто добралось до опушки и плавно вкатилось под густую сень деревьев.

– Остановись, дальше не проедешь, пойдем пешком, – приказал Пехота.

Кумиди, кряхтя и постоянно кутаясь в простынь, неуклюже выбрался из авто. Пехота последовал за ним.

– На, возьми, – Саша бросил к ногам банкира большой квадратный носовой платок, – смочи его в бензине и запали свой драндулет. Больше он тебе не понадобится.

Кумиди, тяжело, с присвистом дыша, старательно выполнил указание. Саша же, дождавшись, когда шикарное авто вспыхнет сизым пламенем, вздохнул глубоко и свободно. Основная часть операции прошла успешно, и дальше все будет в лучшем виде. В этом Пехота был уверен.

– Теперь уходим в лес, – вновь начал отдавать указания Пехота.

Кумиди понуро повесил голову и шагнул по направлению к чаще. Саша достал из кармана компас и сверился с ним. Теперь нужно идти строго на север. Километров восемь, или даже все десять. Там расположен старый, еще времен войны, бункер войск НКВД, о котором упоминал Рассказов в своих бумагах. Отныне криминальный банкир Кумиди будет находиться там, пока не выполнит задачу, которую перед ним поставят. А поставят ее очень скоро, и задача эта будет не простой.

Старенький рейсовый автобус «Красноград-Расплетино» остановился возле металлического столба с подслеповатой омытой дождями табличкой расписания.

– Конечная, – буркнул пожилой седоусый водитель в замасленной телогрейке.

Немногочисленные пассажиры, выходившие из автобуса и без слов шофера знали, что дальше раздолбанный ПАЗик не поедет. Сейчас он развернется и, надсадно кашляя и чихая, потащится обратно в столицу Красноуральского края, откуда и отправился без малого три часа назад.

Кроме Сергея Воронова из салона неспешно выбрались две старушонки, ездившие в город за бесплатным лекарством, и молодая женщина с большой хозяйственной сумкой в руках.

– Вам помочь? – Сергей забросил за спину свой брезентовый рюкзак и принял из рук женщины тяжеленную сумку с продуктами.

– Ой, спасибо, – женщина благодарно посмотрела на недавнего попутчика, – а я что-то вас не припомню. Вы не местный? Я вроде всех здесь знаю. Хотя, в последнее время и чужаков хватает.

– Не любите чужаков? – усмехнулся Сергей.

– А чего их любить? – от былого расположения женщины не осталась и следа, – все ездят, все вынюхивают, все землю нашу заграбастать хотят. Приедут на джипах своих чертовых и начинают тут шнырять. Председатель-то наш в том году умер, а новый, тот, что из города прислали, под их дудку пляшет. Небось, уж все угодья распродал, чего ему? Он-то здесь человек временный.

– Председателей теперь нет, есть главы поселковых администраций. Да и я не на джипе сюда прибыл, – невесело усмехнулся Сергей, – мне ваши земли не нужны. У меня здесь и так надел имеется. Две могилы на местном погосте. Мать с отцом тут похоронены. Я к ним из города приехал, давно не был все дела, дела…

– Ой, извините меня, – женщина всплеснула руками, – я не со зла, поверьте.

– Ничего, – Сергей донес сумку до маленького аккуратного домика с черепичной крышей и, кивнув на прощание, двинулся в сторону кладбища.

Последний раз он был тут полгода назад и теперь испытывал жгучее чувство вины за свое долгое отсутствие. Наверняка, могилы родителей в запустении, да оно и понятно, кому за ними смотреть. Родственников нет, знакомых тоже, кто уехал, а кто и сам лег тут же на этом же деревенском погосте.

Прошла зима, сошел снег, настала весна, скоро будет лето, а он все крутится, как белка в колесе, ничего не успевая и откладывая все на потом. Как быстротечно время! Казалось бы, еще вчера он закончил расплетинскую школу, отслужил срочную и, окончив красноградский юрфак, надел погоны лейтенанта милиции. Все это было так недавно, а прошло-то уж двадцать лет. Пролетели годы, словно пули из пистолета Макарова, табельного оружия майора полиции Сергея Воронова, одинокого сорокапятилетнего человека, уставшего от жизни и той муторной безнадеги, от которой порой хочется удавиться.