Вот только грядущие выборы Фатееву нужно будет вновь обязательно выиграть. До них еще несколько месяцев, но ажиотаж в городе уже чувствуется. Видимо и совещание сегодняшнее посвящено этими самым выборам будет. Странно, что «военный совет в Филях» назначен на выходной день, воскресенье, но у начальства свой взгляд на жизнь. За долгие годы службы Илья Ильич привык ничему не удивляться и в точности исполнять приказы вышестоящих руководителей.

Рассказов поднялся на лифте, прошагал по непривычно тихому гулкому коридору, миновал пустовавшую в этот час приемную и вошел в огромный мэрский кабинетище.

– Здравия желаю! – козырнул Рассказов.

Он остановился на пороге и оглядел длинный пустой стол для совещаний. Ни обязательных блокнотов для записей, ни авторучек, ни даже бутылочек с минеральной водой.

– Нет пока никого? – удивленный, что явился самым первым, спросил Рассказов.

– Нет, и не будет, – отрезал Фатеев, – и совещания никакого тоже не будет, – веско бросил он, – вернее, будет, но не для всех.

– Не понял.

– Вдвоем совещаться стаем. Без лишних ушей, – негромко произнес мэр, четко выговаривая слова.

Рассказов молчал. Дело запахло разносом. «Разбор полетов» обещал быть суровым, о чем свидетельствовал тихий и подчеркнуто вкрадчивый голос городского головы.

– Слушаю вас, – выдохнул Рассказов.

– Слушаешь? Это я тебя, Илья, слушаю, – мэр поднялся из-за стола и прошелся по кабинету.

Расстеленный на полу шикарный ковер глушил шаги и скрывал в высоком ворсе дорогие ботинки мэра, от чего казалось, будто Фатеев ходит по ковру босым.

– Криминальная обстановка в городе тебя устраивает? – поинтересовался Фатеев.

– Тихо вроде. Передел собственности давно закончен, – пожал плечами Илья Ильич, – вот конкурс «Краса Красноуралья» у себя принимаем, – ни к селу, ни к городу брякнул он.

– Конкурс, говоришь? – недобро усмехнулся мэр, – а ты знаешь, что организатором этого конкурса выступает бандит Ахмед Джимаев?

– Знаю, – тяжело вздохнул полковник, – Ахмед – один из самых могущественных криминальных авторитетов края. Здесь ничего не обходится без его участия. Это объективная реальность, и с этим ничего нельзя сделать.

– А Халил? А Дядя Леша? А Сеня-Большой? А Дима-Красноуральский?

– Все они бандиты, многие легализовались в бизнесменов, и все они имеют свою долю в экономике края…

– Вот оно, значит, как? – ехидно хмыкнул мэр. – Бизнесменами, стало быть, сделались. Отчего ж методы хозяйствования старые остались? Беспредел творят твои «бизнесмены», налогов в казну не платят, работяг обманывают. Халупы на дачных участках лепят, да дольщикам их под видом многоквартирных домов впаривают. Наркоту толкают, проституток из деревенских девок делают, оружием промышляют, рыжье с краевых приисков тырят. Список их «славных» дел можно продолжать до бесконечности. Что скажешь, главный мент Красноуралья? Или, ты теперь полицейским прозываешься? Как вашего брата именовать по-новому-то? «Понты», а?

Мэр замолчал, молчал и полковник.

– Мы бандитов ловим, – наконец, собравшись с силами, проговорил Рассказов, – но у лидеров преступного мира все по уму. Лучшие адвокаты из самой столицы защищать эту погань приезжают. Законы юристы их обходить учат. Напугать любого могут. Купить! Если нужно, любого купят.

– Так уж и любого? А кто не убоится, кто не продастся?

– Того, кто не испугается, или на бабло ихнее не польстится, враз завалят, да, так, что концов не найдешь!

Рассказов вытер рукавом кителя мокрый от пота лоб и продолжил:

– А кого мы прихватим все-таки, тех судейские за деньги, или из страха за свою шкуру отмажут и отпустят! Суд присяжных опять же, – он безнадежно махнул рукой, – тех вообще легче легкого и обмануть, и купить, и запугать до смерти.

– Что думаешь делать в сложившейся ситуации? Народ не хуже нас с тобой видит, что в городе творится. Не доволен народ нами, считает всех руководителей слабаками, трусами, тварями продажными…

Мэр смотрел на полковника, криво усмехаясь. И от этого насмешливого взгляда Рассказову стало вдруг не по себе. Он сжал кулаки и, выпрямившись, шагнул к Фатееву.

– Давай начистоту, – бросил он, резко переходя на ты – хочешь что-то сказать мне – говори! К черту эти недомолвки, мне уж под пятьдесят, стало быть, не пацан я, чтобы твои нотации выслушивать, да загадки отгадывать. Чую, предложить что-то хочешь.

– Хочу!

Ухмылка в миг сошла с губ мэра, от его ехидства не осталось и следа, он взял полковника за плечо и подвел того к длинному, как взлетная полоса местного аэропорта, столу.

– Присаживайся, Илья Ильич, – любезно пригласил мэр.

Полковник послушно опустился на предложенный стул красноградской мебельной фабрики, давно и плотно контролируемой авторитетом по кличке Дядя Леша.

– Слушаю, – буркнул Рассказов.

– С бандитизмом в нашей с тобою вотчине пора кончать, – понизив голос, произнес мэр, – и с авторитетами тоже. Я разговаривал со многими директорами предприятий, которых доят краевые мафиози. Все они обещают увеличить свои отчисления в бюджет города. Кроме того, часть средств, в разумных, конечно, пределах, будет поступать и нам с тобой лично, в виде премиальных за освобождение от ига всяких Ахмедов и ему подобных мерзавцев. Нужно лишь покончить с этими всякими Ахмедами. Тихо и быстро. Усек, Илья, о чем я тебе толкую?

– Усек, – Рассказов говорил, едва выплевывая тяжелые, словно камни, слова, – ты предлагаешь мне физически устранить уголовных лидеров?

– Именно, – не стал запираться мэр, – мы с тобой должны стать в нашем городе единоличными хозяевами и перестать делить власть с уголовным отребьем, надевшим личины бизнесменов. Устрани их к чертовой матери. Всех самых крутых и опасных. Почуяв угрозу своей шкуре, сошка помельче сама рванет из города и края.

– Ты в своем уме? – Рассказов едва не задохнулся от захлестнувшей его волны гнева, – я – полицейский, а не киллер. Не убийца я, понял, господин Фатеев?

Илья Ильич смотрел на мэра, но не видел того. Перед глазами плыли большие расплывчатые пятна, похожие на старые цветастые одеяла, сшитые из разных лоскутков. Такие были у бабушки Тони. Во время летних каникул маленький Илюша частенько ездил к ней в аккуратный рубленый домик, расположенный в маленькой живописной деревеньке Ежи. Теперь Ежей нет, на месте деревеньки и прилегавшего к ней погоста красуется ныне фешенебельный коттеджный поселок «Дали», находящийся во владении Ахмеда, одного из самых влиятельных бандитов края.

– Я не бандит, не киллер, и я не стану убивать людей, – твердо проговорил полковник.

– Я навел справки, ты ведь в свое время воевал в горячих точках, там тебе приходилось убивать, но ты не делал из этого трагедии, – голос мэра был тихим и вкрадчивым.

– Там было другое, там шла война, – упрямо мотнул головой Рассказов, – я был бойцом, но не убийцей, – вновь повторил он.

– Тогда найди того, кто сможет сделать эту сложную работу, – продолжал настаивать Фатеев. – Есть у тебя на примете кто-нибудь из бывших сослуживцев? Обещай ему хороший гонорар. Очень хороший гонорар, – мэр понизил голос до шепота.

– Иди к черту, твой план нереален, – Рассказов резко поднялся со своего места.

– Подожди, – Фатеев нагнал его и вновь схватил полковника за плечо, – после гибели жены и дочери ты сделался совершенным психом. С тобой невозможно иметь дела. Ты пьешь, ты хамишь. Опомнись, со дня той автокатастрофы прошло уже несколько лет.

– А для меня это было будто, вчера, – Рассказов оттолкнул Фатеева в сторону.

Давняя незалеченная, так и не зарубцевавшаяся рана вновь дала о себе знать и отозвалась страшной всепоглощающей болью в голове. Полковник остановился, не в силах продолжать идти. Он взялся за край стола, да так и стоял, закрыв глаза. Побелевшие от напряжения пальцы застыли на темной полировке столешницы. Тяжелые, вязкие, как могильная глина, воспоминания нахлынули, закрутив в своем жутком водовороте Илью Ильича Рассказова..