Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Естественно, что данная типология образно-географических стратегий является открытой для разработки и/или описания новых типов. Кроме того, возможно выделение подтипов внутри уже выделенных типов. Далее мы рассмотрим стратегии разработки и создания специализированных ГО, принадлежащих к различным классам в рамках предложенных ранее классификаций ГО. При этом наш выборочный анализ охватывает, в той или иной степени, практически, все классификации.

1.7.3. Стратегии репрезентации и интерпретации культурно-географических образов (КГО)

«Мягкое» определение КГО: КГО есть максимальная визуализация и вербализация культуры, и в то же время это целенаправленная, максимально визуализированная и вербализированная географизированность пространства. Пространство выступает здесь как средство репрезентации и интерпретации самой культуры124.

«Жесткое» определение КГО: КГО – это устойчивые пространственные представления о каких-либо культурных объектах или объектах культуры. В рамках культуры, или ее представлений, репрезентация КГО может «включаться» автоматически, однако интерпретация КГО при этом не обязательна. Большинство недостатков современного краеведения («наивная» трактовка фактов, дикие подчас интерпретации результатов исторических и археологических результатов, стремление «привязать» к определенной местности как точке масштабные КГО) связано с попытками недостаточно подготовленной интерпретации при не полностью и часто не корректно проведенной репрезентации КГО.

В контексте данных определений КГО уместно определить и более широкое понятие образа (и здесь, и далее определения трактуются как необходимые для ведения исследования условности). Образ – это максимально дистанцированное и опосредованное представление реальности. Образ в широком смысле выявляет «рельеф» культуры, являясь одновременно культурой в ее высших проявлениях. Образ – часть реальности; он может меняться вместе с ней. В то же время образ – фактор изменения, динамики реальности125. В рамках стратегической интерпретации КГО образ можно рассматривать как саму реальность (он условно «растягивается» в восприятии до масштабов реальности, как бы замещая ее путем репрезентации и интерпретации).

Репрезентация – это процесс визуализации и вербализации образа, когда культурно-географическое пространство опосредуется, дистанцируется, или даже «огрубляется» (реальность как бы огрубляется репрезентирующим ее образом). Такое понимание репрезентации КГО вполне укладывается по аналогии в классическую психологическую схему, отработанную еще Фрейдом: психические процессы происходят на уровне бессознательного, подсознания и сознания. Роль и значение репрезентации КГО – сформировать работоспособные и эффективные образы (уровень «сознания») путем аккультурации реальности (уровень «бессознательного»). Сразу отметим, что это – аналогия, ибо речь идет не о психологических, а о культурно-географических образах.

Интерпретация КГО означает выход за пределы обыденной рациональности сознания; происходит процесс самоактуализации географического пространства. Пространство как бы обволакивает культуру и максимально ее актуализирует посредством четкой образной локализации. В образном смысле, культурная география, несомненно, гораздо более точная наука, нежели граничащие с ней области политической, экономической или социальной географии. Посредством интерпретации КГО культура глобально «переживается» через географию, происходит своего рода опространствление культуры126. В рамках подобной интерпретации можно говорить об «исчезновении» природы, всё традиционное географическое пространство становится культурным; снимаются классические оппозиции «природа—общество» и «природа—культура». В то же время интерпретация КГО означает переход на метауровень по сравнению с репрезентацией, когда в определенном образном поле сосуществуют различные по генезису, структуре, сложности знаки, символы и стереотипы, формирующие по ходу интерпретации серии последовательных конфигураций, которые проецируются на «перцептивный экран»127. Культура в данном случае становится интересной как продукт образно-географических интерпретаций.

Стратегии репрезентации и интерпретации КГО должны быть направлены на исследование прежде всего трансграничных географических образов (аналог – кросс-культурные исследования). К трансграничным КГО можно отнести межстрановые, межрегиональные, межобластные и т. д. образы, когда на пересечении и при взаимодействии двух или нескольких традиционных КГО формируется новый КГО, умножающий, с одной стороны, «зеркальные отображения» взаимодействующих образов, а, с другой – фиксирующий столкновения, борьбу образов128. К высшим проявлениям КГО относятся также динамические географические образы, создаваемые в путешествиях, когда постоянная трансграничность восприятия ведет к своего рода «анимации» преодолеваемого географического пространства. Образы путешествий имманентно трансграничны.

Возможны две основные стратегии репрезентации и интерпретации КГО. Первая стратегия ориентирована на формирование образа «изнутри», как бы снизу, когда образ страны, местности или ландшафта формируется постепенно, на базе «отпрепарированных» мелких фрагментов реальности. Вторая стратегия направлена на создание образа «снаружи», или «сверху», с помощью условного полета, метапутешествия, поднимающего исследователя над территорией и позволяющего ему воспринимать географическое пространство как целостный протообраз, в котором траектория метапутешествия оконтуривает образный дискурс. Исследователь работает в данном случае как бы в разреженном воздухе, однако панорама исследования резко увеличивается. Возможна также и третья, дополнительная стратегия, сочетающая элементы первой и второй стратегий в различных пропорциях, в зависимости от целей исследования.

Исходя из предложенных стратегий, можно провести стратегическое позиционирование в исследованиях КГО. Первая стратегическая позиция определяет исследователя как машину по производству образов. Находясь на конкретной территории, исследователь работает преимущественно с полем собственного сознания, идентифицируемым как образно-географическое поле, в рамках которого создаются специфические знаки, символы, стереотипы, сочетания образов. Интерпретация в этом случае преобладает над репрезентацией. Вторая стратегическая позиция исследователя – образная активизация реальности путем различных социологических опросов и интервью. Здесь репрезентация выступает на первый план, роль интерпретации снижается. В целом обе позиции нацелены на «плотное» исследование реальности, конкретной местности или ландшафта; искомые КГО как бы запеленуты в реальность, их надо «распеленать».

Отдельно выделим метастратегическую позицию, когда исследователь работает с уже готовыми, так или иначе проявленными, репрезентированными и интерпретированными образно-географическими системами. В данной позиции происходит заранее продуманное столкновение этих систем, как правило, на уровне текстов – образ в образ, текст в текст.

Выделение предложенных стратегий и стратегических позиций основано на понимании невозможности создания единой и долговременной образно-географической картины мира. По сути дела, при репрезентации и интерпретации КГО происходит гипостазирование реальности, взятой в ее уникальном географическом положении. Следовательно, любая стратегия ведет к созданию частной, как бы приватной картины мира, которая может сосуществовать и/или конкурировать с другими картинами мира.

Современные гуманитарные науки имеют дело с объектами исследования, структура которых отличается от традиционных. Эти объекты порождают собственные пространства, являющиеся условием и фактором их развития и исследования. Литературные и живописные произведения, локальные культурные сообщества, политические переговоры, финансовые и информационные потоки создают «приватизированные» географоидные пространства, репрезентируемые и интерпретируемые как специфические геокультурные, геополитические геоэкономические образы. Культура, политика, экономика понимаются как геокультура, геополитика, геоэкономика. В гуманитарно-научном плане наиболее эффективно понимание культурологии как геокультурологии, политологии как геополитологии, экономики как геоэкономики, и т. д.

вернуться

124

См. также: Пелипенко А. А., Яковенко И. Г. Культура как система. М.: «Языки русской культуры», 1998.

вернуться

125

Ср.: Найссер У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии. Благовещенск: БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ, 1998.

вернуться

126

См. также: Флоренский П. А. Анализ пространственности // Флоренский П. А. Иконостас: Избранные труды по искусству. СПб.: Мифрил, Русская книга, 1993. С. 317–351.

вернуться

127

О понятии перцептивного экрана в связи с политической имагологией см.: Политическая реклама. М.: Центр политического консультирования «Никколо М», 1999.

вернуться

128

См., например: Грузински С. Колонизация и война образов в колониальной и современной Мексике // Международный журнал социальных наук. 1. Май 1993. С. 65–85.

29
{"b":"668027","o":1}