Ян. Положение Северины было слишком неустойчивым, чтобы оборачиваться, но она и так знала, что это он. Земля внизу на миг поплыла перед глазами, и пришлось взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие и не свалиться. Но в следующую секунду ее запястье схватила теплая ладонь Яна, и сам он шагнул на парапет рядом. Неловко пошатнулся — у Северины сердце едва не остановилось, и она вцепилась в него так, что пропорола ногтями кожу. И стиснула зубы — хотелось орать на него, костерить на чем свет стоит за то, что полез. Или громко, по-детски разрыдаться, потому что совсем не ждала, что кто-то за ней полезет…

— Я знаю, зачем ты здесь, — вместо этого сердито бросила Северина заснеженному парку и серому небу. Холодный ветер запустил пальцы ей под платье, поднялся до бедер, кожа тут же покрылась мурашками. Ей захотелось потереть себя, но тогда пришлось бы отпустить руку Яна, поэтому она передумала. — Ты собираешься уговорить меня передумать. Я не передумаю. Я не вернусь. Я все решила.

— Женщина, — тихо проговорил Ян, но она видела, что за его приглушенным тоном кроется другое. Он злился, хоть и не хотел этого показывать. — Когда ты поймешь, что решать должен мужчина? Почему ты не подождала еще чуть-чуть? Я бы устроил все… с гораздо меньшими потерями.

— Да мне надоело ждать, — если бы взгляд Северины мог испепелять, то от высокой и стройной вечнозеленой туи перед входом в парк ничего бы уже не осталось. — Я всю жизнь ждала, пока отец вспомнит обо мне, потом — пока Димитрий соизволит обратить на меня внимание. Я не желаю больше ждать. Тебя — особенно.

— Значит, прыгаем? — приподнял бровь Ян.

Она фыркнула, взметнув в воздух облачко горячего дыхания.

— Уходи, Ян. Ты ничего не потеряешь, если не прыгнешь.

— Потеряю, волчица. Тебя. А я не собираюсь тебя терять.

Ей нестерпимо захотелось зажать уши, чтобы не слышать этого. Почему он не приходил раньше? Зачем постоянно говорил "нет", когда она сама тянулась к нему? Ее душевные раны затянулись бы от его тепла. Тогда. Но не сейчас. Теперь она изломана внутри, покалечена так, что если упадет, жалкие останки ее тела вряд ли пойдут в какое-то сравнение с изуродованной душой.

— Я не сделаю тебя счастливым, — устало покачала головой Северина. — Ты же видел. Я привязана к Димитрию. Я переспала с женщиной, и мне это понравилось. И когда я спала с ней, то забывала обо всем, и о тебе тоже. Зачем я тебе такая нужна?

— Действительно, зачем, — хмыкнул он с напускным весельем. — В последнее время я и сам задавался этим вопросом. А еще больше гадал, почему Димитрий все еще помнит о своей девчонке из Нардинии, когда рядом с ним такая красивая и горячая женщина. — Северина ответила яростным взглядом, и это развеселило его уже по-настоящему. — А потом я понял: просто мы с ним разные, ему нужен покой, а мне — огонь. Ты — огонь, Северина, раз за разом в этом убеждаюсь. Дай тебе волю, и ты все вокруг разрушишь. Перестань поддерживать — и ты гаснешь. Но я бы просто заставил тебя гореть.

На какой-то момент Северина почти забыла, что стоит на краю бездны, ощущая под ногами пустоту. Тесно и как-то очень приятно стало внутри, и даже ветер отступил, прекратив пронзать ее через легкое платье. Ей всегда хотелось такого — и чтобы кто-то пошел за ней, рискуя жизнью, и чтобы ей было для кого гореть… и светить, и греть, если понадобится. Но такое случается только в сказке, с прекрасными принцессами, милыми и добрыми, с нежными тихими девушками, заслужившими чью-то привязанность своими хорошими делами и открытым честным сердцем. Не с ней. Не с такой, как она, абсолютно точно.

— Прыгаем, Северина? — в очередной раз спросил Ян.

Она молчала, неподвижная, как каменное изваяние.

— Хорошо. Пока ты думаешь, — продолжил он, как ни в чем не бывало, — я должен рассказать тебе о твоей служанке.

— О Жулии? — Северина встрепенулась, будто очнулась ото сна, с трудом заставив себя произнести это имя.

— Да. О ней. Ты должна знать… я отчасти тоже виноват в том, что так случилось.

— Это ты, да? — прежняя боль вернулась, горло перехватило, и слезы навернулись на глаза. — Это ты каким-то образом узнал о нас с ней и доложил Димитрию?

— Нет, — ответил он, — но я не успел вовремя перехватить информацию, которую принес ему один из бурых. Она приглянулась парню с первого дня, сама знаешь, как это бывает. Смазливая мордочка, хорошая фигурка. Твоя служанка… она была, скажем так, не против его ухаживаний. И хвасталась между делом, что вдоволь уже наработалась и теперь будет носить дорогие платья и украшения и скоро всех здесь заставит себя уважать. Учитывая, как ты витала в облаках все это время, сопоставить одно к одному не составило труда.

Северина мучительно застонала и прикрыла ладонью лицо. Ей вспомнилась тяга Жулии к красивым вещам, платьям и украшениям, постоянное желание преображаться в лаэрду. Тяга, которую сама Северина находила милой шалостью и даже поощряла собственноручно.

— Она казалась мне умнее…

— Ты была легкой добычей, волчица, — сурово отчеканил Ян, — наверно, это вскружило ей голову. Я звонил в твой особняк, допрашивал управляющего. Он сказал, что Жулию там не любили за высокомерное поведение.

— Что значит "я была легкой добычей"? — насторожилась она.

— Есть история, которую я тебе не рассказывал, — он слегка замялся. — О том, как покалечили ей ногу.

— Ты говорил, что это несчастный случай.

— Несчастный случай, да. Можно и так сказать. Не хотел портить бедняжке уже подмоченную репутацию. В общем, она ушла из темпла темного раньше, чем стала калекой. Ее соблазнил и забрал богатый старик, как говорят, влюбленный по уши. Мутное дело. Он умер как-то скоропостижно, и сразу же всплыло завещание, по которому все его богатства доставались не сыну, прямому наследнику, а милой пассии, которая жила в его доме. Сын оказался не дураком и отнес завещание к специалисту, где ему подтвердили, что это подделка. Он не стал предавать дело огласке… но он избил ее, очень жестоко, столкнул с лестницы, и Жулия сломала ногу в нескольких местах.

— Она — охотница за деньгами, — пробормотала Северина. Почему-то даже осознание предательства не ранило ее сейчас. В конце концов, разве она сама не подозревала, что кроется за сказанным "люблю"? Разве не поэтому она так и не набралась смелости переспросить у Жулии, насколько искренним было признание? Она ощущала себя счастливой в тот момент, и в сравнение с этим счастьем не шли никакие платья.

— Она всегда хотела жить красиво, — подтвердил Ян, — даже когда только пришла в темпл неопытной нонной.

Перед глазами Северины проплыла ночь во время снегопада, первая, темная, стыдная. Искусное соблазнение и неистовое желание оказаться соблазненной. Коварно расставленная ловушка. Когда-то она сама расставляла такие же.

— Это ты посоветовал мне взять ее, — прошептала она. — Ты привел ее в мой дом.

— Я пожалел ее. После того случая бедняжка рисковала оказаться на улице. Я надеялся, что она извлекла свой урок. Кроме того, в твоем доме не было богатых мужчин для соблазнения.

— Там была богатая женщина, — рассеянно проговорила Северина.

Хромоножка оказалась на поверку не такой уж и умной. Она подделала завещание, но попалась. Она переехала в резиденцию самого наместника, но не учла, что каждое сказанное слово вернется ей ударом ножа.

— Ну так что, будем прыгать? — напомнил Ян.

Северина посмотрела на парк, на небо и на пролетающих вдалеке птиц. Видимо, от морозного воздуха тяжелая, мутная хмарь в голове прояснилась. Еще не совсем, но стало легче дышать. И жить. Жить захотелось чуть-чуть больше.

— Нет, — она понурилась, осторожно повернулась и спустилась обратно на крышу.

И тут же вскрикнула от увесистого шлепка по мягкому месту. Взвилась дикой кошкой:

— Что ты творишь? Даже мой отец никогда не бил меня.

— Теперь понятно, в чем таился корень всех бед. Иначе у тебя бы хватило ума не лезть на крышу, — Ян перехватил ее руки, притянул за плечи к себе… поцеловал…