Границы времени
Когда перевалит за двадцать
Совершаешь главную ошибку
Душу наполняют мечты и надежды
Сомнениям негде поселиться
А жаль
Для страховки это лучшее средство
Ты думаешь время растяжимо
И паришь в нем с улыбкой
Пока взгляд не упадет на стоптанные башмаки
Сморщенные руки
Неизвестно когда выросший живот
Увидев себя в клетке реалий
Начинаешь метаться искать на ощупь выход
Но всякий раз лишь больно ударяешься
О жесткие рамы отпущенного времени
Вильнюсская история
На Рудницкой или Стекольной
Жил еврей с грустными глазами
Он рано вставал
Спеша сесть за работу
Оживлять сердца молчаливых часов
Заботливо придвигал горячую чашку
Медлительному старшему сыну
«Берке тринк како»
Он покупал цветные карандаши
Маленькому выдумщику Мотэлэ
Он мечтал что дети вырастут хорошими людьми
Когда их поставили на краю ямы
Первая пуля скосила ленивца Берке
Стреляли еще но Мотэлэ вдруг побежал
Он бежал среди сосен по снегу до самой темноты
Пока ночная метель не замела отцу взгляд
Начало
Когда русская революция
Опалив бороду оглушенной Европе
Разметала октябрьские красные листья
В захудалом пустом городишке
Сидел на завалинке мальчик
И терпеливо стучал топориком
Не имея понятия о великих событиях
Он поглядывал вокруг лукаво
И решительно поднимал топорик
Примеряясь к строительству нового мира
Старые кладбища
Старые кладбища
Нас не располагают к прогулкам
Тишина запустения
Лежит на кустах и траве
У нас иные маршруты
Другие дела важнее
Где уж тут наносить визиты
Подгнивающим ветхим крестам
Но если говорить о памяти
Упрятанной под вековые плиты
Это она освещает нам лица
Когда зажигаем сырые свечи
Раз в год на осенних могилах
Акция по ликвидации евреев
Желтые звезды сгорают над городом
Шабес
Новое небо
Суббота полная новых надежд
Те кто смог раздобыть немного фасоли
Держат в печке густой дымящийся суп
Дети приникли к окну
Смотрят в пустынные стекла
Взрослые
Души свои окрыляют молитвой
Как весенняя льдинка для них уменьшается время
Ровно в десять урчит грузовик
Мгновенья сгорают безмолвно
Когда застучат в эту дверь
Грузовик будет тесен и мал
А соседа из дома напротив
Ужалит свинцовая муха
Наши улицы
С неровным булыжником
Выщербленным тротуаром
Темными подворотнями
Наши улицы прекрасны
Они провожают нас
Когда нерешительно уходим
В глухую тень неудач
Куда свет фонаря не достигает
Они ободряют нас
Когда ни во что уже не верим
Даже в силу добра
А тем более в обреченность зла
Изумляя своими изгибами
Они ведут нас по пути усложнения
Как мы должны им быть благодарны
За то что умеем ходить
У зеркала
Сажусь иногда у зеркала
Угадываю в лице сходство
С кем-нибудь из ушедших
С кем-нибудь из живущих
Закована в узкий профиль
Мучительная всеобщность
Всеобщи нервные жесты
Смятенье глаз и волос
Но в линиях лба и носа
Ни на что не похожий рисунок
Противоречие с ним подбородка
Единственный важный знак
В нем незавершенность спора
Раздумий и ощущений
Царапает острой гранью
Следы на моей судьбе
Во дворе
Во дворе под березой играли котята
Мы смеялись глядя на них
Когда стемнело из дома вышел сосед
Подсунул в миску мясо с крысиным ядом
Они все передохли
корчась от мук
волоча кишки по двору за собой
Сосед ходит и улыбается
Ему кажется что он победил
Когда темнеет я начинаю плохо видеть
Фигура соседа дрожит на мушке прицела
Мораль
Для многих мораль словно парк
С чистыми аллеями
Прополотыми клумбами
Гулять одно удовольствие
Для меня это дикий лес
Увитый лианами сомнений
К каждому решению
Продираюсь сквозь дебри
Теряю силы обретаю опыт
Иногда думаю зачем это нужно
Ведь можно жить гораздо приятней
Но как войти в клан гедонистов
Со следами царапин на коже
С пустыми руками аскета
