Самолеты
Вот-вот самолеты сядут на луга
и станет тихо
сатанея в шуме
они долго бомбили
бедные головы
неспособные справляться
с умственной работой
не надо их больше бояться
самолеты сели на луга
и больше не взлетят
Вступление в зиму
Бесконечные обозы осени прошли
по дождям и туманам
по дням золотым от листопада
раскисшим от грязи
скитальцы в тряской карете
очарованные ликами пейзажей
сами не заметили
что все плохое уже одолели
дальше розовый кокон зимней авроры
встающей из океанов снега
дальше безопасная ровная поездка
по умиротворенным дорогам
а в конце хриплый голос объявит всей деревне
что привезли каких-то декабристов
но при чем здесь декабрь
никто не поймет
что это
цирк или бродячий зверинец
прикованных цепью
полузамерзших
тихих как тати
может сумасшедших
на вечное поселение
так они пожелали
на вечной мерзлоте
так они заслужили
Голландский пейзаж
Покой и безмятежная расслабленность
это портреты мельниц и каналов
в туманной дымке как в линзе
это речь неторопливая
состоящая из постулатов
и простых изящных аксиом
люди говорят негромко
и прихотям умело потакают
ходят слухи
что скоро здесь наступит рай
с повсеместной гармонией
не согласен только еврей
шлифующий вздорные стекла
кажется его зовут Спиноза
в тени проходящих эпох
вызывая припадки раздумий
этот тип своим хобби
подрывает устои покоя
ветер бунта летит над водой
во избежание бед
строятся дамбы
и предусмотрительно укрепляются берега
Перпетуум мобиле
Коню надо поесть
подковать уязвимые копыта
коня надо препроводить на дорогу
дать первый толчок
и готов перпетуум мобиле
чалый едет до мерцания в глазах
и пусть хозяин кричит
уже приехали стой
перпетуум ржет
«Жирный обед в готическом городе…»
Жирный обед в готическом городе
где мысли из-под глыбы лба
чуть пробиваются
где поклоняются старым деревьям
вопреки новой вере жгут костры
где терпеливо ждут когда огонь потухнет
и торжествуя выгребут из пепла
головешки прошлого
«Хрупкая цепь сугробов и вьюг…»
Хрупкая цепь сугробов и вьюг
хранилась плохо
и потому перешла в состояние
воска с размякшей свечи
ушла отвага
сердце стало нежным
как пух ольхи
что с таким сердцем можно совершить
только глупости и добрые дела
то есть смешить окружение
змеи уползли в пещеры
спрятались в тучи орлы
храбрости больше нет
где звон морозов и льдов
громкий голос
где решительность
с которой затаптывалось
каждое утро все
что происходило накануне
и жизнь ковалась как сталь
Закономерность
Распростерлась крона сомнения
крылья совы шумят не о любви
кто обожатель света
живущего на вершинах
не устает штурмовать вертикали
забывая их сосчитать
потому что он вдохновлен
я проникаю в темные глубины
где хранится молчание
там нет свиста ветра
в ушах боль от медленного погружения
исчезает все что мешало
когда приближаюсь к намеченной точке
апогею горизонту зениту
исполнению мечты
в усталые зрачки ненавязчиво светит
ядовитый цвет флагов на чужих высотах
Общение
Меряем друг друга взглядом
два интеллигентных существа
разговоры излишни
когда есть тонкость интуиции
а также культура вида
мы равны в том
что каждый серьезно делает свое дело
но никто не скажет что похожи
вечером сидим напротив
следим друг за другом
я у стола
муха передо мной на стене
Колокола
Давно убитые колокола Борис и Глеб
напоминают чугунным голосом
дремучим гулом
о забытом и потерянном
о том что еще не окрепло
звон проникает в твое ранимое детство
в тонкий зеленый стебелек
и что-то будит
будит будоражит
несет какую-то правду
кто близко стоит
у того страдают перепонки
кто подальше
у того страдает душа
