«Мысли всегда наказуемы…»
Мысли всегда наказуемы
когда ни на чьи не похожи
говорят твои учителя
желающие лишь добра
у них умные книги с рецептами
от таких болезней как гордость
сложные гремучие смеси
из крысиного яда и крокодиловых слез
пьяный от случайных заблуждений
идешь по зарослям здравого смысла
который прорастает сквозь гранит
Учитель
Мой учитель физкультуры
молодой энергичный литовец
требовал дисциплины
и давал смешные задания
например «кувырок вперед с разбега»
мы спешили вернуться назад из холодного зала
в тесный класс
где согласно исторических свидетельств
в незапятнанное черной смутой время
жил Дзержинский
про которого учителя говорили чекист
а родители называли палач
может быть на месте моей парты
стояла его кровать
и вместо того чтобы слушать как я уроки
он повторял волнующие имена
Тиберий
Нерон
ли Муций Сцевола
ведь что-то его вдохновляло
в прошлом году на улице Барборы Радвилайте
я встретила учителя
и хотела спросить
что он думает после стольких лет о Дзержинском
но прямой и прыгучий как прежде
он пролетел словно теплый ветер
не заметив моих приготовлений
я осталась стоять и думать
о роли случая в судьбе
и не успела даже крикнуть вдогонку
что ставя двойки он был тысячу раз прав
и в моей жизни все решает
только дисциплина
и сильный кувырок вперед с разбега
По эту сторону
По эту сторону взгляда
я одна
остальные запутались
в средствах навигации
под легкими веками
бьются в тине сомнений
долго дрейфую по бесконечным полям
плывущим кучевыми островами
в раструб заката
посылаю без устали SOS
а также звуки
для проверки слуха
с той стороны ответов не бывает
там большая забота о сне и хлебе насущном
вытеснила остатки здравого смысла
недосуг расшифровывать знаки
Сад
Грация в этом саду это кошка
подсолнух пытливость в чистом виде
счастлива коза
роза сложна
лепестками заносит дорогу
ее белый дым
и вступаю как в небо полночь
как старый визирь в свой золоченый Багдад
в сад
где голоса наиболее способных
вечно поют нежное «ми»
вхожу чтобы только сказать им
доброе утро
или добрый вечер
в зависимости от времени души
чтобы сложить дары покоя
и увидеть силуэты согласия
Алкоголики
Надломленный взгляд
слепой что ли
ухо красивое
тугое
вряд ли слышит
кто смотрит в их лица
спешит скорей отвернуться
быстро пройти мимо
не запомнить
как отчаяние водит их руками
в ночные часы
созревают их урожаи
исчезает пора долгих буден
наливают полные стаканы
заливают черные пожары
«У обреченных внутри тишина ожидания…»
У обреченных внутри тишина ожидания
слова для них ничего не решают
одни ладони еще могут задержать
скользящую нить
завязать слепой узелок
самозабвенно строят нежные пальцы
храмы в пустынях больших больничных палат
уставших от зноя
все знают
время истекает
и слова зайдут за горизонты
и любые строения
исчезнут в мягких песках
Сон
Отдаленное гиблое место
болото
Вьетнам или Лаос
монотонность широкой реки
пустота берега
глаза в ожидании вечера
пустота глаз
безветренно тихо
и я на берегу ем рис
созерцаю спокойные воды
не желая замечать водовороты
но прямо перед носом
переменчивость воды
она стоит в глазах
каждый миг другая
это можно проверить рукой
под ногой хлюпает вздох
такова пресыщенность берега жизнью
ею переполнено пространство
оно молча кричит молчит крича
Вьетнам после войны
или Лаос накануне
