Дом встретил его тишиной, но первое беспокойство оказалось напрасным: в малой гостиной альфы играли в карты. Сейнор молчал, профессор устало бормотал:
— …напрасно придают столько значения блефу, умению читать лица и прочей интриге для дешевых ТВ-шоу. Важно лишь умение правильно и быстро рассчитать вероятность получения нужной карты…
Увидев Келли, оживился:
— А, вот и Адди! Как концерт, мальчик?
— Великолепно, профессор, — с улыбкой ответил Келли, обрадовавшись возможности заменить собственные абсурдные фантазии чужими. — Я вижу, господа, вы уже закончили партию. Не будете ли так любезны, профессор, проводить меня?
Галантный кавалер тотчас же вскочил и позволил увести его в собственные покои, где вполне самостоятельно приготовился ко сну и улегся в постель. Келли проследил, чтобы старик выпил лекарства, дождался, когда тот заснёт, как всегда на спине, чтобы осторожно, не разбудив, повернуть его на бок.
Из спальни профессора выполз совершенно обессиленным. И потому не заметил поджидающего его хищника. Даже не успел испугаться, оказавшись прижатым лицом к стене. Жёсткие пальцы сжали его ягодицу, рука перехватила горло. Отвратительный запах наполнил ноздри. Прошипел у самого уха ненавистный голос:
— Дешёвая шлюха, дворняжка, возомнившая себя небожителем! От тебя несёт чужим альфой за версту! Кто он, а? Такая же дворняжка?
Келли заставил себя расслабиться, поддаться сильным рукам, слегка откинувшись назад, опереться о чужое жёсткое тело. Пальцы с ягодицы переместились к паху, прижали его член и мошонку, в голосе появилась дрожь:
— Мне плевать, чего хочешь и не хочешь ты. Я всегда возьму своё, просто потому, что я — альфа. Такие, как ты, самой природой предназначены для удовлетворения моих потреб…
Чтобы расстегнуть пояс брюк, альфе понадобились обе руки. Келли опустил голову и резко отбросил её назад, ощутив затылком приятную боль сильного удара. Крик, мгновенная свобода, и Келли бросился на обидчика, согнутой в локте рукой прижал его к стене, крепко схватив другой между ног. В залитое кровью испуганное лицо прошипел:
— Мразь! Ты не альфа, ты грязь под моими ногами! Ты не смеешь касаться моих друзей своим вонючим языком!
Железный гул заложил уши, в глазах повис кровавый туман. Келли не сразу понял, что придушил врага, не сразу заметил закатившиеся глаза и судорожно распахнутый рот. Пришлось отступить, броситься прочь, краем глаза заметив, как сползает по стенке крупное тело.
Лишь за запертой дверью собственной спальни шок от произошедшего настиг его. Келли упал на кровать, заглушив подушкой звериный вой. Он мог убить человека, он хотел убить. Будь другой на его месте, не такой сильный, не носивший в душе прекрасную мечту, Сейнор изнасиловал бы его, прямо сейчас его член разрывал бы беззащитное тело… Келли вырвало, он едва успел наклониться над полом. Пришлось все же встать, убрать за собой, заодно принять душ. Смелость и ненависть, азарт боя перегорели в его крови, наполняя тело больной усталостью. Из зеркала глядел на него бледный затравленный мальчишка с красными пятнами на шее, с бледным синяком на челюсти. Видимо, ударился о стену…
Но вечер ещё не закончился. В коридоре перед дверью его спальни продолжался бездарный монолог:
— Я прямо сейчас позвоню в полицию! Поеду в госпиталь и сниму побои. Тебя посадят, грязное ты животное! Знаешь, что делают с такими, как ты, в тюрьме? Бет сажают с альфами, ты это знаешь? К утру твою недоступную задницу разорвут в клочья, вывернут кишки наизнанку!
«А ведь с него станется», — подумал Келли не со страхом, а с усталостью.
— Сделайте это, господин Сейнор, — отозвался он из-за двери. — Я уверен, им захочется взять вашу кровь и проверить её на наличие наркотических веществ. Букет получится впечатляющий.
Голос послышался совсем рядом, будто Сейнор прижался губами к зазору между косяком и дверью:
— Я сейчас задушу твоего профессора подушкой и сломаю эту дверь. Я порву тебя на части, дрянь.
— Если с профессором что-то случится, Императорскому Колледжу Астрономии будет очень интересно узнать некоторые детали. Будет начато расследование, правда выйдет на свет. Посмею предположить, что в тюрьме для альф вас ждёт будущее, похожее на то, которое вы в таких красках только что описали мне, — ответил Келли, стараясь звучать спокойно. И не выдержал, прибавил:
— Случись мне оказаться в таких условиях, есть надежда и в тюрьме найти могущественного покровителя. Ваша внешность не даёт вам таких возможностей, увы. Вы станете игрушкой для многих.
— Если ты думаешь… — донеслось из-за двери, но Келли слушать не стал:
— Я устал от вашей болтовни. В отличие от вас, я сегодня работал. Убирайтесь, или в полицию позвоню я. Уверяю вас, астрономы будут довольны.
Много позже, уже лёжа в постели, Келли вспомнил, что оставил где-то свои цветы: то ли в прихожей, то ли в гостиной, то ли в спальне профессора. От одной мысли о том, чтобы выйти в тёмный холодный коридор, стало невыносимо страшно. Келли понял, что не сможет заставить себя покинуть спальню, не сейчас, не среди ночи, когда за дверью, быть может, ждёт его обезумевший от наркотиков хищник. Но так жалко было нежных весенних цветов с печально опущенными головками, с запахом Берга на пушистых серебристых стеблях, что Келли снова не сдержал слёз, выплакивая в подушку всё случившееся в этот день.
Но прежде всего то, чему не суждено случиться никогда.
========== Глава 10 ==========
Цветы не нашлись и назавтра. Может быть, пришедшие наутро горничные успели выбросить в мусор увядший за ночь букетик. Тихо было в доме. Как звери в предгрозовом лесу, притихли холодильник и кофеварка, пылесос и стиральная машина. Даже профессор утратил обычную разговорчивость, ходил, будто провинившийся школьник, чуть заискивающе заглядывая Келли в лицо. Словно догадываясь, что их время вместе подошло к концу. Сейнор тоже не попадался на глаза, но Келли решил, что делать вид, будто ничего не произошло, и глупо, и трусливо, да и небезопасно. В следующий раз альфа может оказаться сильнее. В следующий раз он позовет на помощь друзей. Оставив профессора за шахматной партией, Келли постучался в кабинет Сейнора.
Кабинет альфы производил такое же нежилое впечатление, как и весь дом. Казалось, в этом кабинете никто не бывает, и уж конечно, никто не занимается делами. Сейнор сидел за зеркально-чистым и совершенно пустым столом и сам при этом казался экспонатом музея восковых фигур. Если кто-нибудь делает фигуры с распухшими носами и синяками под глазами. В первое мгновение Келли даже испугался: а не сломал ли он своему работодателю нос? Но вспомнил о цели своего визита и поздоровался с ледяной вежливостью:
— Доброе утро, господин Сейнор.
Ответа не последовало. Он продолжил:
— В свете нашего вчерашнего конфликта я не считаю возможным работать на вас. У вас две недели, чтобы найти мне замену. Мой последний день работы — шестнадцатое апреля.
Снова молчание.
— Желаете ли вы, чтобы я подал вам заявление об уходе в письменном виде?
Сейнор вдруг вскочил, странной развинченной походкой направился к Келли. Тот заставил себя не отступить. Альфа постоял перед ним, разглядывая в упор, затем вдруг скользнул в сторону, направившись в обход, будто удав, берущий свою жертву в кольцо. Келли замер от ужаса, но все же не обернулся. Инстинкт вопил: «Прочь, беги, беги!» Но голос разума подсказывал: «Зверю нельзя показывать страх». Голос его прозвучал ровно:
— Итак, подать ли мне заявление?
За спиной раздалось:
— Да уж, извольте.
— Как вам будет угодно.
Келли направился к выходу, стараясь не спешить, и не суетиться, и не шарахаться от Сейнора, замершего у двери. И услышал брошенное в спину:
— На хорошие рекомендации можешь не рассчитывать.
Келли и не рассчитывал.
На обед к куриной грудке подали пюре и горошек. Профессор нашёл горошек чем-то явно несъедобным, зато забавным. Келли утомился, пресекая попытки старика засунуть горошек в нос, раздавить пальцем, размазать по столешнице, но в конце концов сдался, позволив своему подопечному выложить на столешнице сложное изображение и даже пожертвовав несколько горошин со своей тарелки. Мастер гордо взмахнул ладонью над готовой картиной и торжественно провозгласил:
