— Простите, — улыбнулась Анна, склоняя голову набок. Ей начинала нравится эта девушка. Неглупа, и сумела остаться человеком в клоаке неблагополучных районов. — Я забыла спросить ваше имя.

— У моей мамаши было туго с фантазией, — усмехнулась та. — Поэтому меня тоже зовут Дария. А имени отца я не знаю.

Разумеется, Анна не собиралась доверять кому-либо на слово. Но в Центре Репродукции о Дарие отзывались лучшим образом, Анна приняла решение взять ее. Остальных трех женщин тоже посоветовала Дария, и вскоре они уже пили нужные лекарства, и проходили процедуры, дабы подготовить тело для вынашивания. Эмбрионы уже были готовы к трансплантации.

О том, что одной из них предстоит лишь изображать беременность, профессиональные суррогатные матери отнеслись с пониманием. Они умели хранить секреты, тем более, если за это хорошо платят. Зависти беременные к получившей деньги на халяву не испытывали — ей приходилось едва ли не труднее. Уследить за тремя капризными, мучающимися от токсикоза женщинами не так уж и легко!

Дария, хотя и зеленела, и бегала в уборную не реже других, все же находила время для подготовки к экзаменам. Она училась, быть может и не блестяще, но старательно, на детского психолога.

Дни шли за днями, заполненные разнообразными делами и приятными хлопотами. Животики будущих матерей незаметно округлялись, и вскоре уже можно было положив руку на живот, почувствовать легкие толчки. Совершенно неуловимо наступила осень, а Анна со своим эксцентричным решением завести сразу четверых детей попала под пристальное внимание папарацци.

До этого ей везло — первые две волны всеобщего интереса к героине войны прошли мимо — в обоих случаях она валялась в больнице, в первый раз с последствиями встречи с Малышом, второй раз — после "семейной жизни" с Расселом.

Теперь же ей пришлось на собственной шкуре познать тяжесть славы. Блоггеры и журналисты всех мастей на все лады обсуждали ее желание обзавестись семьей и личность отца детей. Кто-то хвалил ее, кто-то нашел в биографии темные пятна, порочащие по их мнению честь офицерского мундира. Но, несмотря на то, что косточки Анне перемывали постоянно (брали даже интервью у бывших, еще до замужества любовников. Большинство из них о отзывались о ней исключительно положительно), но темы возможной связи с инопланетным разумом избегали. Но Анна понимала, что это затишье не могло длиться вечно.

Она только надеялась, что его дети успеют родиться на Земле, под присмотром врачей, раньше, чем им придется бежать.

Была уже середина осени, когда власть предержащие напомнили о себе, пригласив в ультимативной форме капитана Анну Воронцову на празднования Дня Космической Авиации. Не присутствовать там было невозможно. Приглашенным полагалось выглядеть как можно более счастливым и довольным жизнью.

В моде Анна разбиралась, мягко говоря, очень плохо и потому наняла стилиста. Конечно, как капитан в отставке, она должна была явиться на официальное собрание в парадном мундире, однако, как женщина имела послабления в виде аксессуаров и красивых причесок. Анне предстояло показать, что она здорова, насколько это возможно, и довольна жизнью. Что родное правительство заботится о своих героях.

Стилистом оказалась суетливая дама неопределенного возраста, довольно красивая, но несколько ненатуральная. Анна долго пыталась вспомнить, где он его видел раньше, но так и не сумела. Стилист долго цокала и вздыхала над слишком, по его мнению, короткими волосами, и явно видимой сединой, которую Анна закрашивать не собиралась.

— У вас такие чудные волосы, — сокрушался она, — Густые, приятного цвета… и такие запущенные! Ну как так можно?!

Анна лишь пожала плечами. За гигиеной она следила самостоятельно, не желая перекладывать эти заботы на помощницу. Только ногти стричь ей не удавалось. Ее помощница по хозяйству, услышав об этом, принялась деловито записывать советы стилиста, и Анна поняла, что головомойки в буквальном смысле не избежать.

С одеждой никаких проблем не предполагалось — разве что выяснилось, что за два с лишним года Анна сбросила почти пятнадцать килограмм, и теперь мундир висит на мешком, а шея жалко торчит из воротника-стойки. Впрочем, мундир размером меньше удалось сшить вовремя.

Парадный мундир мало отличался от полевого, разве что более насыщенным цветом. Он был глубокого темно-синего цвета, с серебристыми лампасами. Полевая форма была черно-белой. Форма шилась из одного и того же материала, пронизанного карбоновыми нанотрубками, и могла защитить своего хозяина от попадания девятимиллиметровой пули или ножа. К тому же материал невозможно было помять или испачкать. Под форму надевается комбинезон, регулирующий температуру тела и следящий за самочувствием. К мундиру также полагались серебристые перчатки и фуражка.

Анна взглянула на себя в зеркало. Что ж, она выглядел совсем не так плохо, как казалось. Все еще впалые щеки и резкие скулы удалось смягчить с помощью средств макияжа, а подчеркнутые глаза на фоне сине-серебристого кителя светились мягко и таинственно. Анна попросила Ричарда сопроводить ее на прием. Все равно их уже записали в любовники.

Высокий и плечистый Ричард, облаченный в простой костюм-тройку, хорошо гармонировал с Анной, это признали даже многочисленные папарацци, осветившие первый выход героини последней войны в свет. Их встретили у центрального входа в Дом Космического Флота, где обычно проходило празднование для "своих". Дом представлял собой стилизованный космический корабль, казалось, готовый вот-вот отправиться в полет.

Анна шла, опираясь на руку Ричарда и озираясь. Она бывала здесь в качестве протеже, а позже и родственницы адмирала Моргана, из тех пор здесь мало что изменилось. Все та же неуемная роскошь в сине-серебристых оттенках.

Официальная часть была невыносимо скучной, вдобавок ко всему, у нее разболелась голова. Обычно в такое время Анна уже спала, а тут приходилось сидеть и делать вид, будто полностью погружена в происходящее на сцене. Ни песни, посвященные доблестным защитникам, ни длинные речи не волновали. Им с Ричардом достались неудобные места в первом ряду. Почетно, но у всех на виду, и звуки со сцены просто обрушиваются на голову.

"Терпи, — думала Анна. — Терпи, на тебя смотрят"

И сидела, совершенно прямая, с приклеившейся к губам светской полуулыбкой.

После концерта их обступили журналисты. Они принялись наперебой задавать вопросы, и Ричард едва сумел их угомонить и дать Анне возможность присесть на принесенный кем-то в фойе стул. Сам он встал позади, положив руку на плечо.

— Госпожа Воронцова, — спросил один из журналистов, протиснувшись вперед. — Вы недавно сделали весьма крупные покупки: приобрели на паях списанный дредноут и небольшую планету. Расскажите нам, в чем смысл этой покупки?

Анна улыбнулась, все так же мягко и светски.

— Я человек простой, господа. — ответила она. — И мне хочется иметь свой дом и транспорт. Я просто компенсировала те года, когда у меня не было ни того, ни другого. И предвосхищая следующий вопрос: да, детей я тоже всегда хотела, и побольше.

— Госпожа Воронцова, — вклинился другой журналист. — Все осведомлены о вашем неудачном браке. Однако вы уже пытаетесь создать новые отношения?

Анна покачала головой.

— Никаких новых отношений. Я еще не готова к ним, и неизвестно буду ли готова когда-нибудь. Господин Ричард Кроули — мой друг, который любезно согласился сопровождать меня, так как я все еще испытываю проблемы со здоровьем.

— Однако, он является отцом ваших будущих детей, госпожа Воронцова!

— Да, это так, но вы ведь знаете о том, чтобы зачать детей для суррогатного вынашивания, половой акт между родителями совершенно не нужен.

Вопросы сыпались один за другим, простые и сложные, тактичные и нет. Спрашивали о здоровье, о планах на будущее, о Фонде имени Алистера Моргана, председателем которого являлась Анна. Спросили, не собирается ли она идти в политику — у довольно большой части населения Анна пользовалась безграничным доверием. Один из журналистов спросил, чего она боится.