— Вы проходите, чего стоите, как неродные? — спохватилась она.
— Все ждут, когда ты закончишь меня душить, — ответил Данко.
— Имею право. Я сколько времени тебя не видела!
— Не получилось приехать, — виновато ответил Данко. — Зато теперь больше никуда не уеду. А это Эля.
За то время, которое мы с ним были вместе, я привыкла к его мании обниматься. Не мог человек без объятий. Сейчас же хотелось сквозь землю провалиться. Ситуацию спасли дети, которые раскапризничались. Мама Данко и Василий ушли укладывать близняшек спать. Мы же пошли пока на кухню. Там были пироги, салат, вареная картошка. Кухня большая. Кухонная стенка, уголок со столом, который был модным в нулевых. Пластиковые окна. Батареи. Вроде нормальная квартира. Только дом деревянный. Данко чай поставил. А я только по сторонам смотрела. Под окном буйная зелень и тот самый чахлый кустик жасмина, на который без слез не взглянешь. На улице детвора Веры бегают. Солнышко светит до слепоты. Данко с Сережей дожидаться никого не стали. Сразу принялись хомячить. Я их понимала. Все дорогу мы бутербродами питались и булками. Для Данко это было мало. К тому же он готов был, есть не переставая.
В квартире была ванная с туалетом. Все как положено. Над ванной висел нагреватель. Только дом с деревянными стенами и в два этажа. Это было непривычно. Рядом с ванной кладовка. Я ее вначале с туалетом перепутала. Нет, кладовка. Из комнаты доносилось пение мамы Данко. У нее был красивый голос. Детский смех. Невольно вспомнился мой не родившийся малыш. Сейчас он бы уже родился. От этой мысли кольнуло в области груди. А я уже думала, что уже смирилась с этим.
— Эль, я тебя потерял, — сказал Данко, ловя меня в коридоре. В руках пирожок. Жует, торопится, как будто, кто отнимет. Еще и обниматься лезет.
— Ты прожевал бы для начала, — сказала я.
— Обязательно. Только ты от меня не убегай. Ладно?
— И куда мне бежать?
— Может, решишь поезд догнать.
— Его еще найти надо. Пока ехали, то так по городу кружили, что обратную дорогу до вокзала не найду.
— Сегодня День города. Центр перекрыли, поэтому пришлось в объезд ехать, — ответил Данко. — Пойдем сегодня на речку купаться?
— Надо бы вначале вещи разобрать, — ответила я, возвращаясь с ним на кухню.
— Разберем. Пока погода хорошая, можно пойти и покупаться. У нас еще будет время, — пихая мне в руки кружку чая, сказал Данко.
— Как скажешь.
— Даже спорить не будешь? — удивился Данко.
— Хочешь, чтоб я спорила?
— Обычно ты так и делаешь.
— Сегодня решила, что нужно изменить привычке.
— Я за речку, — сказала Сережа.
— Два голоса против одного, — Данко посмотрел на меня.
— Так я же вроде согласилась, — невольно захотелось улыбнуться.
— Дети уснули. Теперь и поговорить можно, — заходя на кухню, сказала мама Данко.
— Мы тут немного перекусили, — сказал Данко.
— Угу, немного, почти все смолотили, — поглядывая на полупустые тарелки, сказала я.
— Да и на здоровье. Я знала, что вы голодные будете. После дороги-то, — ответила она.
— Вот этим мне и не нравятся поезда, — сказал Данко. — Нормально не поешь.
Неловкость и растерянность. От этого появилась еще и злость на себя. И чего спрашивается, боюсь? А руки чуть от страха не дрожат.
— Ладно, хвастаться будешь? — спросил Василий Данко.
— Конечно, — Данко ловко выбрался из-за стола и полез в сумке копаться. Вытащил оттуда диплом и паспорт. — Вот. Одна тройка. Так что я молодец. Умный, правильный и хороший. А еще и женатый.
— Так вы официально расписались? — мама Данко удивилась. — Значит все серьезно?
— Наверное, так и есть, хотя верится даже мне в это с трудом, — я решила все-таки подать голос. — Расписали, когда я ребенка ждала. Так как мысли возникали, что все это игра, то он меня и потащил в загс. Потом с ребенком не сложилось. Тяжелая в этом году была зима. Рассказать обо всем Данко хотел лично. А так как приехать возможности не было, то это все дотянулось до лета. Данко до последнего говорить ничего не хотел. Я не представляю, как бы все это выглядело, если бы мы заявились такой толпой, прям в дверь.
— А так бы и выглядело, — она рассмеялась. — Все равно такой же шок. Какие у вас планы? Как жить дальше будете?
— Пойду работать. Надо прописку сделать, плюс Сережку в школу перевести. Так что дел много, — ответил Данко.
Около часа разговор крутился около сплетен. Последних новостей, какой-то родни. Меня не трогали, чему я была рада. Сережка молча в стороне сидел. Мы лишь изредка с ним переглядывались. Один Данко чувствовал себя как рыба в воде. Все говорил, говорил, словно не мог наговориться. Проснулись девочки. Мама Данко, которую звали Полиной, сразу поставила вариться кашу, чтоб их накормить. Данко потащил Сережку на улицу вместе с Василием. Ему не терпелось открыть отцовский гараж. Он словно ревизию проводил всего имущества.
— Помочь? — спросила я, когда Полина разрывалась между кашей и кофтой, которую надо было надеть одной из девочек. Другую я на автомате сняла с подоконника.
— Не откажусь. Малышки у меня шустрые.
— Как и Данко, — невольно сказала я.
— У него всю жизнь, словно батарейка где-то спрятана. Раньше тяжело было. Хорошо, что к батарейке еще голова умная досталась.
— Но первое впечатление о нем складывается совсем другое.
— Эпатаж он с Василия взял. Нравится тому выделяться, а Данко собезьянничал.
— Василий у вас необычный мужчина. Редко таких встретишь.
— Давай на «ты». Я еще не готова к имени-отчеству. Вася и меня поразил. Он спортсмен профессиональный. Вначале гимнастикой увлекался, потом в борьбу ушел, потом просто качался. Одно время на соревнования ездил. Сейчас с этим завязал.
— Не знаю, вроде как бы положено на «вы»…
— Ох, кому чего положено? Мне вон положено внуков нянчить, а не детей рожать. А они вот взяли и появились, — она погладила девочек по головам. Налила им кашу. До этого они о чем-то щебетали на своем, но получив тарелки, сразу сели за стол. — Так что, давай самостоятельно решать, что нам можно, а что нет.
— Я уже думала, что оглядываться на мнение других смысла нет. Каждый думает в меру своего ума, опыта. Всегда кто-то будет осуждать, а кто-то у виска покрутит. Главное, чтоб комфортно было. Но осознала я это еще вчера, а вот принять, пока не получается. Одно дело думать, что рано или поздно все закончится. А другое, все глубже погружаться в болото. Уже дошло до того, что я сюда приехала, — уж не знаю, отчего меня на откровения потянуло. Опять стало как-то неудобно.
— А ты откуда?
— Из Москвы. Там родилась.
— И решалась сюда приехать?
— Сама поражаюсь как. Данко особо о городе и не рассказывал. Так что для меня сейчас все как шок.
— А почему там не остались?
— Для Данко это принципиально вернуться. Меня же особо ничего не держало. Все равно там, на съеме жили. Здесь меня подкупил факт, что квартиру снимать не придется.
— Это так. Мы в доме живем. В деревне два километра отсюда. Я ему сразу квартиру оставила, как мы с Васей сошлись. Пусть и не город, но на машине легко доехать. И места там больше, чем здесь.
— Квартира большая. Я в меньшей жила. Все пыталась накопить на собственное жилье, но так и не получилось.
— Дом хотя и не шикарный, но жить можно. Потом подкопите, дом построите. У вас еще все впереди.
— Данко также считает. Что все только начинается. Он себе старт жизни назначил с момента окончания института. Как он говорит, у него куча планов. Только меня в эти планы не посвящает. Выдает по немного.
— Боится, что испугаешься?
— Не знаю. Я это еще не поняла. Да и не знаю его так хорошо. У нас же, то проблемы были, то он работает, то я почти дома не появляюсь. Потом опять неприятности, — так как Полина с тревогой посмотрела на меня, пришлось пояснить. — У Сережи были проблемы в школе. Это одна из причин, почему мы уехали. Потом у моей близкой подруги беда случилось. И весь этот водоворот событий все так закрутил, что я только сейчас смогла выдохнуть. Оглянуться по сторонам. Я дошла до своего финиша. Теперь смотрю по сторонам и думаю, в каком бы соревновании еще принять участие.
