— Ты не представляешь, как это тяжело.

— Представляю. Я хорошо представляю, что меня ждет дальше, поэтому я и с тобой. Давай представим, что сбылись самые страшные твои опасения, и я уеду от тебя. Оставлю ребенка и буду отделываться лишь восемью тысячами алиментов. Но эти деньги будут уходить из моей зарплаты. Значит, в новую семью я не смогу ее принести всю, а лишь часть. Плюс надо заплатить за квартиру, машину, матери помочь. Сколько у меня там останется денег? Три-пять тысяч? Содержать вторую семью на такие деньги не получится. Даже с девчонкой погулять не удастся, иначе я весь оставшийся месяц буду у матери питаться или хлебом с водой. И получается, что я должен буду один куковать? Или бегать от алиментов? Как-то предпочитаю с законом в салки не играть. Не уверен, что мне эта игра понравится, — ответил он.

— Ты говорил, что не хочешь детей.

— Не хочу, потому что боюсь, не справится. Скоро Сережка пойдет учиться дальше. Вряд ли это будет в нашем городе.

Нужны будут деньги. Мать хоть и хорохорится, говорит, что у нее при рождении близняшек, второе дыхание открылось, но они с отчимом не молодеют. У него проблемы со спиной. Сколько он еще сможет работать, пока не сломается? А девчонкам еще до восемнадцати расти и расти. Потом опять же учеба. На кого все это ляжет? Опять получается на меня. Если не дай Бог что с матерью случится. Придется малявок к себе взять. Поэтому я и не хотел детей. У тебя сын почти вырос. Второго ребенка ты не планировала. Меня это вполне устраивало. Допустим, я вернусь к себе в город. Найду девчонку. И пошли траты. Свадьба, путешествия, дети. Обязательно мальчик и девочка, чтоб полный набор. Я пытался все рассчитать. Но не выходит. Или на себя забить и только матери помогать, или на мать забить и заниматься своей семьей. Но так получилось, что ты забеременела. Ничего не поделать. Да, страшно. Но и прикольно, — он усмехнулся. — Я тебе не рассказывал, как без общежития остался, а там как раз история была похожая. Встречался с одной девчонкой на два курса старше. Вроде ничего серьезного, но с ней весело было. Она в Москве уже давно, все здесь знала. Наши встречи закончились ее беременностью. Не знаю, с чего она решила, что я парень при деньгах. Потом мне претензии предъявляла, что я ее обманул. Я снял комнату. Средства тогда позволяли. Ей там не понравилось. Хотела иметь отдельную квартиру. Только денег у меня, на отдельную не было. Потом предъявила счет на платные роды, наблюдение в частной клинике, потому что в местную женскую консультацию она идти отказывалась. Я прямо сказал, что таких денег нет. Думал уже учебу бросать, работать идти. Но тут она знакомится с богатым мужиком. Он ее старше раза в три. Я его видел. Видел, как он ее из института забирал. Она цветочки домой приносила. На все мои вопросы — полный игнор. Потом сказала, что хочет красивой жизни, а не возвращение в мой мухорыбинск. Она столько сил потратила, чтоб из него выбраться, а ее назад тяну. Вот и сделала аборт, чтоб под того мужика лечь. Неприятно было. Я многое могу понять, а это в голове не укладывается. Зачем так радикально? Тем более что ребенок не только ее был, но и мой. Мать об этой истории не знает. Я не стал ей рассказывать.

— Я уже поняла, что у тебя интересное понятие о доверии.

— Не хочу хоронить ее раньше времени. Она чем-то на твою подругу Свету похожа, которая трясется над каждым шагом Пашки. Так и мать все за меня переживала. Вот и выработалась привычка, что лучше помалкивать о таких вещах. Тем более, когда моего друга в тюрьму посадили, то она все боялась, что я по кривой дорожке пойду, — ответил Данко.

— Я пять лет ждала, когда он вернется. Отец Сережи. Придумала себе сказку, что он в командировку уехал на север, чтоб денег заработать. А потом вернется. Он же знал о Сережке. И про любовь говорил. Сказал, что он все равно уходить из семьи хотел. Теперь решится. Мы снимем квартиру. Жить вместе будем. Я верила. Когда срок «командировки» закончился, я придумала другую сказку, что он ехал сюда, а по дороге у него деньги украли. Вот ему и пришлось заново их зарабатывать. Не мог же он вернуться к нам с пустыми руками. Но как заработает, то обязательно вернется. Я все это Светке рассказывала. Все эти сказки. Она недоверчиво слушала их, но молчала. Потом поняла, что не вернется. Когда Сережка в первый класс пошел, я решила, что он на машине разбился и скончался, не приходя в сознание. Слишком долго я его ждала.

— Потом пришла обида?

— Нет. Пустота. Жизнь такая быстрая была, что не получалось остановиться ни на миг, чтоб подумать. Я только недавно обо всем задумалась, а потом тебя встретила. Не хочу второй раз наступать на те же грабли.

— Не наступишь, — он провел рукой по моим волосам. — Смотри, как отросли. Может, стоит вернуть прежнюю прическу?

— Мне она не нравилась.

— А мне нравилась. Сексуально смотрелось, — его шепот защекотал ухо.

— Прекрати, — сдерживая смех, попросила я. Его ладонь скользнула по спине, спустилась к бедру.

— Не могу. Слишком ты мне нравишься. А в связи с последними событиями, можно больше не думать о защите. Так что от меня тебе не отвертеться, — прерываясь на поцелуй, ответил он. Почему-то в его объятиях я забывала обо всем. Жар и жажда были такие сильные, что я не могла думать ни о чем другом, только о Данко. Все сомнения уходили. Оставалась лишь правильность происходящего. Может, действительно все было не так страшно, как мне казалось?

Ремонт в квартире был доделан. Данко полностью погрузился в учебу. Сережка вернулся в школу, и пока проблем не было. Так они меня и не посветили в тот конфликт. В последнее время я часто замечала, что они многое решают между собой, а меня ставят перед фактом. Если и спрашивают мнение, то заранее знают, что я отвечу так, как их устроит. Иногда это злило. Но если учесть, что я в последнее время стала нервной, то тут не было ничего удивительного. Еле сдерживалась, чтоб не вспылить. С Сережкой я была намного спокойнее, хотя была тогда в подвешенном состоянии.

Данко не выдержал и потащил меня расписываться. Я сомневалась, нужно ли мне это, но Данко настоял. Мы расписались с ним перед Новым годом. Без шума и гостей. Даже Света не приехала, потому что она на праздники с семьей улетела отдыхать.

— Теперь можешь успокоиться. Я по рукам и ногам связан. Сама смотри, до года ребенка нас не разведут. Никуда я от тебя не денусь, — сказал Данко.

— Так говоришь, как будто я фурия. Только и делаю, что тебя подозреваю, упрекаю…

— Ты это делаешь, молча, у себя в голове. А потом начинаешь рычать по пустякам, — ответил он.

— И как ты меня терпишь?

— Не знаю. Сам порой удивляюсь, — ответил он спокойно. Начинало темнеть. Пошел мелкий снег. Под ногами хлюпала снежная каша. — А когда будет известно, кто у нас? Мальчик или девочка?

— После праздников на узи пойду. Там скажут, если будет видно.

— Эль, когда окончу институт, поедем ко мне?

— Надо подумать.

— Тут мы живем на съемной квартире. Там своя. Родные рядом, которые всегда помочь могут. И мне там быть надо, — сказал он.

— Ты ведь все уже решил, — я невольно улыбнулась.

— Пока еще нет, но я хочу вернуться. Всегда хотел вернуться. Мне не нравится Москва. Я в ней не приживусь. Да и ты здесь не прижилась. Терять нам нечего, а на новом месте может, чего-нибудь новое приобретем.

— Или потеряем.

— Элька, всегда можно вернуться, если не понравится. Зато сколько плюсов. Там зелено, свои ягоды, овощи. У меня там машина. Квартира. Работа будет. М? А тут мы с тобой будем только копейки считать и думать, как оплатить квартиру.

— А там не будем?

— Там будет проще.

— Надо подумать, — ответила я. — Вот будут праздники и подумаю. А то у меня на это все времени нет.

— Ты много работаешь.

— А как иначе? У нас сейчас самая горячая пора. Перед праздниками все хотят быть красивыми.

— Ты только не перетрудись.

— Я помню. Только в последнее время сил не на что нет. Хотелось бы лечь и спать… Отоспаться так за весь год. Ничего. У меня будет четыре выходных. Вот и буду спать, — ответила я.