– Давай уйдём отсюда, – сказал Алексей, и она послушно пошла за ним.

…Палатка была старая, дырявая и никем не занятая. Сквозь дыры в брезенте видны были звёзды, за тонкой стенкой ходили люди, их голоса были совсем рядом, и было чуть-чуть страшно: а вдруг она всё-таки занята и вернутся хозяева. Время от времени с сосен на палатку мягко падали шишки и с шорохом скатывались на землю…

– Света, Света, ты где? Света! – послышались совсем рядом голоса. Светлана совсем забыла, что её могут искать, что Женя… А что Женя? Зачем Женя, когда рядом любимый, единственный…

– Светка, я люблю тебя.

– И я тебя…

– Я всегда тебя любил!

– А как же, Лёша, как же?..

– Молчи, ничего нет. Ничего, понимаешь? И не было. Мы с тобой. Сейчас. Здесь…

– Лёша, я люблю тебя… Лёша… Мы больше не расстанемся?

– Никогда, Светка… ну что ты плачешь, ведь мы вместе…

– У меня нет никого, кроме тебя…

– И у меня…

Под утро голоса, зовущие её, замолчали. Над лагерем стояла тишина, лишь изредка доносился тихий всплеск набежавшей волны да нестройно шумели сосны.

– Давай возьмём лодку и с утра уплывём на косу, – Алексей вопросительно смотрел на неё. – Знаешь, там такой песок, отборный, чистый… Позагораем, а вечером вернёмся, а?

Света была согласна на всё, лишь бы быть рядом с ним. Она пошла к своей палатке. Было ещё рано, лагерь спал, кругом ни души. У входа в палатку на земле сидел Женя. Он поднял на неё измученные глаза, и она подумала, что он всё знает или догадывается.

– Ты где была, Света, я всю ночь тебя искал… – голос у него прервался, и он замолчал.

– Женя, не надо меня искать… Я… я ухожу…

– Куда, Света?

– Это совершенно неважно, просто я… просто я не люблю тебя, Женя. Прости меня.

Из палатки показалась Лена, она, видимо, всё слышала.

– Светка, ты с ума сошла! Опомнись, ты ведь знаешь, что это за человек! Он тебя предал! Он негодяй!

– Это мой любимый человек, Лена! – звенящим голосом ответила она и пошла к берегу, не оглядываясь.

– А ты дура! – крикнула ей вслед подруга.

Залив отделялся от озера песчаной косой. Где-то далеко справа была ещё одна коса, но её не было видно, так как залив был довольно большой: три километра в ширину и пять в длину. Между этими песчаными косами была так называемая прорва, куда в своё время и хлынула байкальская вода.

Они приплыли на ближнюю косу, когда солнце было уже довольно высоко. Вытащив лодку на песок, выбрали самое сухое место и улеглись на разостланные полотенца. На небе ни облачка. С моря дул свежий ветерок, охлаждая разгорячённые тела. Коса тянулась километра на полтора, и ни од-ной души не было видно. Они почувствовали себя на необитаемом острове.

Где-то далеко, у берега, они различали меленькие точки купающихся, изредка моторные лодки бороздили гладь залива, но на косу так никто и не приплыл. Они были счастливы. Света была счастлива! Это солнце, этот золотой песок, это синее море – и Алёшка, её Алёшка! Она теперь никому его не отдаст!

Солнце стояло уже почти в зените. Стало совсем жарко. Они бегали купаться, благо, вода в заливе была очень тёплой, не то, что по ту сторону косы – в Байкале. Там температура даже летом не больше восьми градусов.

Захотелось есть. Но еды никакой у них не было. Порывшись в сумочке, Светлана нашла несколько кусочков шоколада и две жевательные резинки. Подкрепившись, почувствовали себя веселей. Алексей предложил пройти по косе до самой прорвы. Взявшись за руки, они пошли по горячему песку. Ноги увязали почти по щиколотку.

Неожиданно они увидели лодку и рыбака, сидевшего в ней.

– Ну и как клёв? – спросил Алексей.

Рыбак недружелюбно посмотрел на них, буркнул что-то себе под нос – рыбаки не любят, когда их спрашивают, как клюёт, это потом они с превеликим удовольствием, безбожно привирая, рассказывают, как на крючок попалась в-о-о-о-т такая рыбина!

– А вы не продадите нам рыбки? – не обращая внимания на неприветливость рыбака, спросила Света. Тот молча полез рукой в ведро, вытащил четыре рыбёшки и протянул их Светлане. На её вопрос, сколько стоит, он лишь презрительно махнул рукой.

Так и не дойдя до прорвы, они вернулись на своё место. У Алексея оказалась зажигалка, и они стали думать, как бы пожарить этих рыбёшек. Они насобирали сухих веток, выброшенных волнами на берег, разожгли костёр. Они никогда не видели, как местные рыбаки жарят рыбу на «рожнах» – оструганных палочках, – но, видимо, какой-то древний инстинкт предков подсказал Алексею, что надо делать. Они насадили свой «улов» на эти палочки и воткнули их вокруг костра. Вкуснее этого Света в жизни своей ничего не ела…

Раздевшись донага, они с разбегу бросались в воду, барахтались в ней, целовались и вновь выходили на своё горячее золотое ложе, и не было этому счастью конца.

Время двигалось к вечеру. На совершенно чистом голубом небе появилось большое тёмное облако. Откуда оно взялось, было непонятно. Облако, подгоняемое ветром, скоро полностью закрыло солнце, только из-за его почти чёрных краёв в разные стороны расходились лучи – как на детском рисунке. Со стороны залива подул весьма ощутимый ветерок.

Затарахтел мотор лодки, это их знакомый рыбак направлялся к берегу. Поравнявшись с ними, он заглушил мотор и прокричал, что им надо уезжать отсюда.

– Почему? – удивились они.

– А вон туда посмотрите, – он указал рукой на чёрное облако, – это нехорошее облако, буря будет.

– Из такого маленького облачка? Ведь кругом ни одной тучки нет? – не верил Алексей.

– Ну как хотите.

Мотор взревел, и лодка умчалась вперёд.

Между тем, ветер становился всё сильнее, пошёл дождь. Стало прохладно. На них уже не было сухой нитки. Надо было возвращаться.

Встречный ветер не давал грести, казалось, лодка стоит на одном месте. Ветер уже ревел, как раненый медведь, волны захлёстывали лодку. Алексей отчаянно боролся с ветром и волнами. Света вычерпывала руками воду. Наступила ночь, и сквозь плотную пелену дождя не видно было ни одного огонька долгожданного берега.

Их сносило назад, к прорве. А там… там была смерть! Света тихо плакала.

– Ну что ты, Светлячок? Не бойся, скоро берег.

– Какой берег, Лёша, ведь нас несёт в обратную сторону!

– Это тебе кажется.

Чтобы подбодрить её, он громко запел:

Неожиданно их лодку что-то дёрнуло – раз, другой, и она остановилась. Вглядевшись, они увидели, что их держит какой-то, похожий на лохматое чудовище, предмет. Наконец, они поняли, что это огромное дерево, вырванное с корнем, – за него-то они и зацепились. Выбравшись на песок, они долго молча лежали под пронизывающим ветром и проливным дождём. У Светы зуб на зуб не попадал, всю её сотрясало крупной дрожью. Они вспомнили, что днём видели на косе старую перевёрнутую лодку, и наугад побрели к ней. Лодку они нашли довольно быстро. Они забрались под неё – там было относительно сухо и даже тепло. Ветер изо всех сил старался перевернуть их утлое пристанище, дождь всю ночь стучал по «крыше»… Они согревали друг друга теплом своих тел, жаром сердец и наконец уснули, тесно обнявшись, как Квазимодо и Эсмеральда…

Светлана всё-таки простудилась и целую неделю пролежала с высокой температурой. Никто к ней не приходил. Забежала было Лена, ругалась, рассказывала, как страдает Женя, но Свете не было дела ни до Жени, ни до Лены. Это всё в прошлом.

Алексей тоже не приходил, и она страшно переживала за него. У неё не было сил подняться, позвонить ему. Наверное, он тоже болен, бедненький.

Света вышла из поликлиники и решила прогуляться по набережной. Набережная была самой красивой улицей в городе, не считая «Аллеи Любви». Кроме того, ей хотелось пройти мимо дома Алексея, в надежде увидеть его. А если не увидит – не беда, вечером она ему позвонит. Может, он уже тоже выздоровел.