– Вам куда? – раздался знакомый голос. О, Господи, опять этот, прицепился как репей… Она демонстративно отвернулась. Надо посмотреть, где остановка городского автобуса, если они здесь существуют. Но сколько бы она ни вглядывалась, жёлтой таблички с расписанием не было видно. Таня вздохнула. Придётся пешком идти, надо только узнать, где находится школа.
– Ну, что? – опять этот Данифар, или как его там? – Осмотрелись? Пошли, а то на автобус опоздаем, – он подхватил ее чемодан, сумку и пошагал, не оглядываясь. Таня ещё пыталась протестовать, но он не обращал внимания.
– Вот, Елена Львовна, – весело подмигивая Тане, громко доложил он полной женщине лет пятидесяти на вид, – новую учительницу вам привёз! Русский язык и литература! А то всё жалуетесь, что кадров не хватает!
– Здравствуйте, – суховато поприветствовала женщина. – Директор школы, Елена Львовна. Жилья для вас пока нет, но что-нибудь подберём. Несколько дней здесь поживёте, пока угол вам не подыщем.
– Да что искать-то, Елена Львовна! – встрял Данифар. – У нас можно, или вон наша соседка сдаёт комнату. Пошли, – он решительно подхватил Танины вещи.
– Да погоди ты трещать, Васька, – оборвала его директриса. – Что ты лезешь не в свои дела! Помог, ну и иди себе…
– А может я лучше к соседям? – робко сказала Таня, ей почему-то не хотелось оставаться здесь, с этой неприветливой женщиной. А этот… Васька (почему Васька?) уже вроде бы как знакомый… Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.
– Ну, как говорится, было бы предложено. Завтра в 8-30 прошу быть в школе.
Парень весело подхватил вещи и зашагал, сгибаясь под их тяжестью. Таня поплелась вслед за ним.
Дом, где жил Васька-Данифар, стоял почти в самом конце длинной улицы. Это, по сути, была уже деревня. Добротные деревянные дома, спрятавшиеся в густых зарослях сирени, черёмухи. В каждом палисаднике мальвы – излюбленные цветы деревенских жителей. По всей длине улицы, возле каждого дома стояла бочка, сверху прикрытая доской. Видимо, на случай пожара, молодцы какие, подумала Таня. На пригорке, в ограде одного дома стоял самолёт – кукурузник. Рядом паслись козы.
Васька-Рафинад болтал без умолку. Проходя мимо какого-нибудь дома, рассказывал смешную историю о его хозяевах, и сам хохотал.
– Вон, видишь, дед сидит, в треухе и в валенках? Местный Дед Щукарь. Спят с бабкой ночью, вдруг грохот какой-то раздаётся. Он кричит: «Бабка, вроде кто-то упал?» И через минуту: «Бабка, а ведь это я с кровати-то свалился!» Таня невольно смеялась вслед за ним.
– А у этих собака была, Бобик, – продолжал заливать Васька, – так вот однажды тетка Матрёна заходит в избу: «Петруха, Бобик ощенился!»
Встречные жители с интересом поглядывали на Таню, глазами спрашивая Ваську, кто мол такая.
– Привет, Рафинад, здорово, Вася, – слышалось то и дело, по всему было видно, что Васька в поселке фигура популярная. Василий многозначительно молчал.
– Привет, Рафинад, – протянул руку подвыпивший мужичок средних лет, – ты что, невесту себе привёз из города?
– А тебе какое дело, Кузьмич, может и невесту, – Васька метнул на Таню насмешливый взгляд: как она среагирует на такое заявление. Таня смутилась, но он продолжал опять болтать, как ни в чём не бывало.
– Вася, а почему тебя все зовут Рафинадом? – спросила Таня.
– А ты мой псевдоним видела – Данифар Рахас? Если читать наоборот, получается сахар-рафинад. Сам придумал, – с гордостью сказал Василий. – Ни у кого такого нет. А так-то моя фамилия Сахаров.
Да уж, до такого точно никто не додумается, засмеялась про себя Таня. Забавный какой…
Всё складывалось наилучшим образом. Танина квартирная хозяйка, тётя Клава, женщина одинокая и добрая, Таню приняла с радостью. Сразу предложила столоваться у неё, да больше и негде было – до поселковой столовой километр, не находишься каждый день – и принялась закармливать её пирогами да блинами.
– Тётя Клава, – Таня с деланным ужасом смотрела на горку блинов, обильно политых маслом или сметаной, – я уже скоро в дверь не пролезу.
– Да ты ешь, ешь, вон какая тощая-то, не кормили тебя, что ли в твоем институте, – ворчала Клавдия, пододвигая тарелку поближе и с жалостью глядя на квартирантку.
В школе встретили её доброжелательно. Большинство преподавателей были пожилые, из молодых – учительница французского и трудовик, муж и жена, да и им было уже лет по тридцать. И появление Тани все восприняли очень хорошо, даже старички – Степан Максимович, учитель истории, и Владимир Григорьевич, математик, – как-то приосанились, стали приходить в школу в галстуках. Таня не сразу привыкла, что её называют исключительно Татьяной Михайловной, даже вне школы коллеги обращались друг к другу по имени-отчеству. Только физрук, Павел Альбертович, мужчина интересный, жгучий брюнет, похожий на испанца, неизменно называл её Танечкой. Его чёрные масляные глаза часто останавливались на Тане, и она смущалась и краснела.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
