Лошадь медленно брела по дороге, всадник в широкополой шляпе лениво покачивался в седле. Его начищенные сапожки из дорогой кожи сияли на солнце, белоснежная рубашка казалась прохладной как иней. Теперь уже было не разобрать, льется ли головокружительный аромат одеколона от зелья или от наездника.

— Господин… — пробормотала она, все еще не поднимая глаз, протягивая стакан вперед себя. Джеки не узнала свой голос. Тихий, хриплый, он как будто принадлежал другому человеку.

— Господин… стакан холодной воды…

— Благодарю, — донеслось сверху сквозь нарастающий звон в ушах. — Но я не хочу. Тем более…

«Тем более, от тебя.» Сердце заколотилось так громко, что она уже не услышала последних слов. Слезы вскипели на глазах. Только не это, нет…

Джеки выхватила из-за пояса палочку.

— И… Империо… — всхлипнула она. — Империо!.. Империо!!!

Словно легкий ветерок пронесся от ее палочки в направлении жертвы. А потом он молча нагнулся и взял из ее трясущейся руки стакан.

Джеки смигнула слезы. Она понимала, что должна была бы чувствовать счастье, но горечь душила ее, и слезы стояли в горле жгучим комом…

И тут картинка вновь сменилась.

…перед ее глазами оказался Том; его лицо вынырнуло из темноты, освещенное голубоватым лунным лучом.

— Любимая, — прошептал он, склоняясь к ней, и его мягкие губы, сводящие с ума, теплые, нежные, прижались к ее губам. — Моя любимая…

Джеки задохнулась от восторга. Ее пальцы нырнули в его густые темные волосы, и она проснулась, глубоко и часто дыша, взволнованная и напуганная.

Ей никогда еще не снилось ничего подобного. Странное тягостное чувство, оставленное той частью сна, в которой она кому-то подлила любовное зелье и заставила выпить под действием непростительного заклятия, не покидало. И даже та часть, в которой Том ее поцеловал, не казалась такой уж прекрасной после пробуждения.

Она медленно поднялась с постели, подошла к зеркалу. Медальон так уютно покоился на ее груди, словно она с ним родилась. Повинуясь неведомому чувству сродненности, она погладила крышку и снова ощутила то же дивное тепло.

Понемногу успокаиваясь, Джеки занялась обычными утренними делами, сознательно оттягивая поход к Тому. Но когда часы пробили десять, стало понятно, что откладывать дальше не получится.

Откуда ни возьмись проснулось волнение, как будто она снова стала девчонкой, влюбленной в старшекурсника. Джеки пришлось долго собираться с духом, чтобы трансгрессировать прямо в пользующийся дурной славой переулок. Но рука сама потянулась к медальону, и на душе стало легче…

Как можно быстрее, чтобы не попасться на глаза никому знакомому, Джеки поднялась по ступеням и неожиданно для себя самой постучала в темную дверь, окованную почерневшей медью.

«И что я скажу? Что я ему скажу? Зачем я пришла?»

— Добрый день, мадам, прошу, входите, здесь не заперто. Мы всегда рады гостям… — прошелестело от двери. Подобострастно улыбающийся человек с пронзительными серо-голубыми глазами приветственно поклонился и так и застыл, ожидая, пока она войдет.

«И впрямь, что это я… это ведь лавка, а не дом, не его дом…»

Джеки мысленно одернула сама себя и вошла. В голове царил странный туман, как будто вдобавок к собственным, кто-то подбрасывал ей чужие мысли.

— Чем могу помочь, мадам? — все так же вкрадчиво, тихо, мягко прошелестел человек из лавки.

— Мне нужно увидеть Тома… вашего приказчика, мистера Реддла. Вы, я полагаю?..

— Ах, Тома… — ответил человек, кланяясь, и улыбка на его лице стала какой-то слегка непристойной. — Боргин, сударыня, к вашим услугам. Тома сейчас нет, он отправился навестить одну нашу старинную покупательницу… великолепная коллекция пальцев средневековых чародеев, казненных на костре. Редкостное приобретение… Но он скоро вернется, тем более, если вы условились встретиться, — с его стороны было бы нехорошо заставлять ждать такую очаровательную… хм, простите, мадам. Кажется, я запамятовал…

«Меропа, — вдруг сказал голос в голове — совершенно отчетливо, как будто это были ее собственные мысли. — Меропа Го…»

— Джеки Мэйфейр, — произнесла она, силясь сохранить безмятежное выражение лица перед странной, многозначительной улыбкой хозяина этого неприятного места. Но кто такая Меропа? «Меропа Го…» — а дальше что?

— О! — воскликнул Боргин, и улыбка мгновенно стала подобострастной и учтивой. — Какая честь! Вы, смею предположить, родственница недавно почившей мадам Хепзибы Смит? Какая тяжелая, невосполнимая утрата, мои самые искренние соболезнования… Но я весьма польщен вашим визитом. Желаете продолжить дело почтенной тетушки?

— Ммм… возможно, — осторожно ответила Джеки, не совсем понимая, откуда он знает и к чему клонит.

— Некоторые новости разлетаются очень быстро, — негромко сказал Боргин, как будто отвечая на ее невысказанную мысль. — Смею предложить вам чаю, мадам? Или, может быть, кофе? Том скоро вернется, ручаюсь вам, но скрасить ожидание…

Не дожидаясь ее согласия или отказа, Боргин несколькими взмахами палочки накрыл крошечный столик в уголке и любезно отодвинул для нее стул.

— Скажу вам по секрету, дорогая мисс Мэйфейр, ко мне несколько раз заглядывали достопочтенные члены вашей семьи, — не буду называть их имена, — которые пробовали меня убедить ничего у вас не покупать, если вы однажды придете и пожелаете продать часть наследия мадам Смит. Но… — Боргин испустил таинственный смешок и сжал перед собой бледные ладони. — Я возьму на себя смелость рассуждать так, как сочту нужным, без подсказок со стороны. Так что, сударыня, я в вашем распоряжении, можете рассчитывать на мою помощь в любой ситуации, с любой сделкой и…

Боргин не договорил. По ту сторону двери раздался хлопок, и Том собственной персоной появился в лавке. Он был бледен и выглядел усталым, как будто вернулся с какого-то отвратительного задания. Джеки почувствовала, что неудержимо краснеет. И внезапно догадалась — старинная покупательница, редкостная коллекция… и точно так же Том проведывал ее тетю, пока та была жива. И так же возвращался, усталый, измотанный необходимостью был очаровательным и любезным со старухами, которые кокетливо щипали его за щечку, пользуясь своим возрастом и положением, заманивали к себе хотя бы на часок, надеялись привлечь его внимание своими сокровищами.

И пока никто не смотрел, повинуясь какому-то наитию, Джеки быстро спрятала медальон Слизерина под платье. Расправила мантию и встала ему навстречу. Ну нет. Уж она-то точно не будет привлекать его интерес, тряся перед его носом медальоном.

— Мисс Мэйфейр, какая встреча, — мягко сказал Том, и его лицо потеплело. Джеки вспомнила вчерашний вечер, и вдруг внизу живота уже знакомо сладко защемило. Ее как будто отбросило назад в ее сон, и она явственно ощутила аромат гиацинтов, только теперь уже смешанный с дымным привкусом огневиски, запущенного сада и чего-то похожего на кедровое дерево.

— Добрый день, мистер Реддл, — почти шепотом ответила она — голос отказал. — У меня для вас срочное сообщение.

— Позвольте тогда… Мистер Боргин?

— Конечно, конечно, Том, — поспешно закивал тот, пытаясь учуять, насколько большая рыба заплыла в его сеть. — Мисс Мэйфейр, был необыкновенно рад встрече. Всегда к вашим услугам.

Том неожиданно взял Джеки под локоть, и она ощутила, как подрагивают его длинные чуткие пальцы.

— Сюда, — коротко и тихо скомандовал он, и перед Джеки открылась дверь в небольшой уютный кабинет. Горы книг громоздились в высоких, до потолка, шкафах и на столе. Пыль кружилась в широком солнечном луче, падающем из окна.

— Том, — пролепетала она, едва только за ними затворилась дверь, но тот вдруг взял ее за оба локтя и развернул лицом к себе. Сердце ее ушло в пятки, слова замерли на губах, и тут вдруг лицо Тома приблизилось, его большие глаза слились в одно блестящее темное озеро, и она ощутила на своих губах его губы — в точности такие, какими она их себе представляла.

Джеки показалось, что она сейчас умрет или попросту лопнет от восторга. Ее никогда и никто еще не целовал.