— Серьезно? — переспросила Джеки, не веря своему везению. — То есть, ты работаешь именно в том отделе, который занимается расследованием всяких преступлений?

— Ну да, — сказал Криспин, очевидно, все еще не понимая, к чему она клонит и почему так восхищенно-удивлена.

— Послушай, ты-то мне и нужен! — горячо воскликнула Джеки и тут же смущенно умолкла: в комнате, из которой они только что ушли, явно кто-то был, и этот кто-то, кажется, напряженно прислушивался.

— Ого, — засмеялся Криспин, сверкнув крупными и красивыми белыми зубами. — Настолько горячего приема я не ожидал. Что стряслось?

— Тетю Хепзибу убили, — выдохнула Джеки. Брови Криспина дрогнули.

— Я знаю, — ответил он, приготовившись слушать дальше. — Ее убил странный и страшный яд, который по несчастной случайности попал в ее какао.

— О! Нет, не так, как ты думаешь… как все думают… нет, не Хоки и вовсе не по неосторожности. Ее убили — я в этом почти не сомневаюсь.

— А, — мягко сказал Криспин. — То есть, ты намекаешь на то, что магическое правосудие ошиблось?

— И да и нет, — поспешно ответила Джеки. — То есть, нет — они не ошиблись в том, что ее отравили. Но да — они ошиблись в том, кто это сделал. Они совершенно не потрудились проверить память Хоки.

— Еще как потрудились, — заверил Криспин. — Обвиняемая была допрошена по всем правилам. Ее память великолепно сохранила все детали. Она взяла нечто, как ей показалось, то ли сахар, то ли ванилин, я уже точно не помню, и добавила в хозяйкино вечернее какао. Этот факт не вызывает сомнений.

Джеки огорченно замолчала. Но как же так…

— Но как же так, — растерянно произнесла она вслух, — почему у тети вообще оказался этот яд? Она никогда таким не занималась… тем более, в кухне, тем более, там, где его могла найти ее служанка и…

— Видимо, все это — результат какой-то большой неосторожности. Твоя тетя, мадам Смит, поступила легкомысленно. Служанка такого возраста как Хоки уже давно должна была быть отправлена на пенсию.

— Вот именно! — шепотом вскричала Джеки. — То есть, я имею в виду, что Хоки заслуживает лучшего обращения — в том числе со стороны магического правопорядка. Она не могла убить тетю Хепзибу. Это сделал кто-то другой.

— Хорошо, допустим. Ты же не на ровном месте это все выдумала, это понятно. Вопрос в другом. Есть ли у тебя подозрения — кто может оказаться преступником и каков мотив?

Джеки опустила голову и поджала губы. Криспин говорил так рассудительно и правильно, и все ее импульсивные выводы начали казаться и в самом деле выдумкой…

— Нет, — мрачно ответила она. — В том-то и дело.

— Да, Джеки, — все так же мягко сказал Криспин. — Обвинение в убийстве — это очень серьезное дело. Не стоит разбрасываться такими предположениями, даже если ты совершенно, абсолютно уверена, но не имеешь веских доказательств или хотя бы мотива к совершению такого преступления.

— Но я… я просто знаю, я просто чувствую, что тут что-то не так, — горячо прошептала Джеки. Она почувствовала, как внезапно сжалось горло, и слезы досады подкатились к глазам.

— О! Ну вот! — Криспин поднял брови. — Если это для тебя так важно, то не стоит забывать, что у тебя есть неплохие связи в министерстве.

Джеки подняла глаза — продолжая разбираться в собственных мыслях, она слегка утратила нить его рассуждений. Криспин со значением указал на себя большим пальцем.

— Обещаю сделать все, что в моих силах. Хотя это дело и считается решенным и закрытым.

Джеки улыбнулась сквозь слезы. Теперь она увидела, наконец, в этом светловолосом великане того самого мальчика с мечтательными серыми глазами, который никогда и никому не отказывал в помощи.

Они провели вместе два лета — первое, когда Джеки как раз окончила первый курс учебы, и второе — после четвертого курса. Он казался ей таким взрослым, но, как ни странно, он не отказался от дружбы с девчонкой, да еще и настолько младше себя. Может быть, его просто забавляла возможность научить ее разным заклинаниям, которые он уже знал, и повеселиться вместе с ней, превращая яблоки в чайные чашки и подсовывая их в сервиз, пока не видели родители.

— Как давно я тебя не видела, Криспин, — сказала она и почему-то всхлипнула.

Однако, Джеки не чувствовала в себе сил признаться Криспину о том, что встретила «того самого» в тетином саду. Почему-то она знала, что об этой встрече нельзя рассказать даже ему.

От воспоминания что-то волнующее вздымалось у Джеки в груди. Как будто она только что получила рождественский подарок и точно знает, что внутри красиво упакованной коробки — именно то, что она всегда хотела получить. Это настораживало и окрыляло одновременно, и Джеки теперь точно знала, чего ждет от этого дня.

— Криспин?

— Да, Джеки, слушаю.

— Скажи-ка, — медленно произнесла Джеки, принимая окончательное решение еще до того, как последние слова будут сказаны. — А через мои прекрасные связи в министерстве нельзя узнать, кем я была до того, как меня усыновили мама с папой?

Криспин вскинул голову.

— Зачем тебе вдруг понадобилось? — спросил он, слегка хмурясь, оглядываясь на соседнюю комнату и склоняясь к Джеки так близко, что их волосы соприкоснулись.

— Хочу узнать, почему на моей игрушечной палочке было написано «Певерелл».

Криспин вздохнул и замялся на мгновение, но потом кивнул.

— Я попробую поискать… — шепнул он и вдруг тихое «Ах!» донеслось от двери. Джеки выпрямилась, совсем как в детстве, когда их обоих ловили за очередной шалостью. Она успела заметить на лице Криспина давно знакомое невинное выражение, которое, впрочем, никого никогда не обманывало.

У двери стояла мама Джеки; она пробормотала какие-то извинения и быстро скрылась за стеной, но Джеки успела заметить, что ее лицо буквально сияло.

========== 3. Гиацинты ==========

— Я очень вам благодарен и не собираюсь докучать, — кротко и мягко сказал Том, отводя взгляд и собираясь уходить. — Благодарю за возможность здесь побывать.

Моросящий дождь оседал на его черных кудрях, отчего они казались усыпанными прозрачными бусинами. Джеки стояла так близко к нему, что разглядела несколько веснушек, странно дерзких и неожиданных на его чудесной мраморной коже.

— Напротив, — возразила Джеки. — Я бы хотела, чтобы вы сегодня составили мне компанию.

«Что я говорю? — ужаснулась она сама себе. — Что я такое несу?!»

Том резко обернулся. Джеки еще никогда не видела настолько изумленного, неверящего взгляда.

— Компанию? — переспросил он, и ей показалось, что его губы одеревенели.

— Да, именно, — храбро ответила она. — Компанию. Дело в том, мистер Реддл, что я подозреваю, что тетя погибла не по вине своей служанки Хоки. А вы были другом мадам Смит. Поэтому я была бы вам очень благодарна, если бы вы помогли мне доискаться сути.

Том медлил. Джеки заметила, как сжались его губы, какими беспокойными стали глаза. Он бросил на нее непонятный взгляд, полный, как ей показалось, отвращения, тоски и ярости, но это впечатление тут же пропало.

— А еще, — вдруг добавила она, — сегодня вечером состоится оглашение завещания мадам Смит. Возможно, вам она тоже что-нибудь оставила.

— Что ж… — пробормотал Том. — Я составлю вам компанию, мисс…

— Мэйфейр. Меня зовут Джеки Мэйфейр.

— А надпись Певерелл на вашей палочке?..

— Когда родители взяли меня из приюта, — нехотя пояснила Джеки, — при мне была игрушечная волшебная палочка с такой надписью. Может быть, это моя настоящая фамилия, но мне ничего об этом не известно.

Том выслушал с непонятным выражением на лице. Джеки в последний раз собралась с духом.

— Приходите к семи. Я встречу вас в саду. Сейчас в доме полно народу — вы сами видели. Я не хочу, чтобы вас видели лишние глаза, и чтобы лишние языки судачили о том, что их не касается.

Том медленно кивнул и отвел взгляд.

— Как пожелаете, мисс Мейфейр, — сказал он все так же мягко и спокойно, но у Джеки появилось ощущение, что меньше всего на свете он хочет приходить в сад Хепзибы именно сегодня и именно в семь. — Не смею вас задерживать. Тем более, вас уже хватились.