Ей вспомнился ветренный сумрак сада, дождь и лицо Тома, лицо печального ангела, самое красивое, самое загадочное лицо из всех, какие она только видела. А потом она привычно стиснула в кулаке медальон и почувствовала, что ее заклинание развеивается, что утром нужно первым делом восстановить личину, образ старых часиков, пока Том не увидел то, что она еще не готова ему показать. И тьма поглотила ее, тьма без сновидений и проблесков света.

========== 13. Могущество ==========

Джеки почувствовала его взгляд спиной и обернулась. Несколько минут назад она совершенно бесшумно встала, вытащила из кармана платья свою волшебную палочку и села к столу, стараясь на всякий случай не коснуться саквояжа — мало ли что еще за проклятые сокровища там прячутся.

Она постаралась усесться так, чтобы заслонить собой весь обзор на случай, если Том проснется. Личина на медальоне уже почти развеялась — странно, но Джеки с большим трудом припомнила, как выглядели ее часики. Удивительно — почти не расставаться с вещью, а потом вдруг за какие-то сутки позабыть, как она выглядела в деталях.

Джеки положила медальон на стол и, едва касаясь, принялась воссоздавать часики по памяти, понимая, что где-то обязательно ошибется. И только стоило ей закончить жемчужный ободок, как ощущение ползущей по спине букашки стало нестерпимо острым.

Джеки поняла, что Том уже давно на нее смотрит, вот только она так увлеклась созиданием, что не заметила его взгляда. Она оглянулась, надеясь, что вышло не слишком воровато, и улыбнулась. Почему-то ей показалось, что Том вовсе не спал. Что все то время, пока она блуждала в плену видений, пока украдкой мастерила новую личину для своего сокровища, он молча, ничем себя не выдавая, следил за ней, внимательный, загадочный. Пугающий.

Ей и впрямь стало жутковато — до того его лицо было непроницаемым и холодным. И ее улыбка увяла сама собой. Она растерянно смотрела на Тома и не узнавала или, скорее, боялась узнать в нем то, в чем его подозревал Криспин.

— Ты когда-нибудь спишь? — тихо спросила она, снова пытаясь улыбнуться.

— Откуда ты узнала, что они придут? — спросил Том, не отводя от нее твердого холодного взгляда. Джеки замешкалась с ответом, не зная, как лучше все объяснить.

— Когда я вышла из гостиницы вчера вечером, я увидела… они странно выглядели, совсем не как местные жители, — сказала она, надеясь, что Том поверит. Она тоже старалась смотреть ему прямо в глаза, отчего голова вдруг страшно заболела.

— Но как ты поняла? — не унимался Том. — Откуда ты знала, что они пришли за мной?

«За мной», не «за нами». Именно «за мной». Он до сих пор не воспринимает тебя всерьез, Джеки Мэйфейр.

— Я… почувствовала, это трудно объяснить, — сказала Джеки, и вдруг возмущение начало подниматься в груди. С какой стати он ее допрашивает? Боль тут же пропала, как будто ее смыло волной гнева.

«Спроси мистера Реддла, какое отношение он имеет к во-он тому высокому особняку над дорогой,» — сказал Криспин. Да не только к особняку. К кольцу старика Гонта, к дряхлой отвратительной хижине, в которой он его спрятал. Вообще ко всей этой истории. А еще к тому магглу в гостинице. К тому самому, на которого Тому пришлось наложить какое-то заклятие, чтобы тот прекратил рассказывать, кого Том ему напоминает.

— Эта деревня, Литтл-Хэнглтон, — быстро сказала Джеки, пока Том не успел задать ей новый вопрос, — она имеет к тебе какое-то отношение? Кого ты напомнил тому магглу в гостинице? И почему ты решил заставить его замолчать?

— Имеет, — просто ответил Том. — Те, кто прежде меня владели тем кольцом, жили именно в этом месте. И я должен был оставить его там… Там, где я его получил, — сказал Том после паузы, как будто взвесил все доводы за и против и принял окончательное решение

— Ты получил его прямо от… — Джеки осеклась. Если уж на то пошло, если уж она решила и дальше скрывать медальон от Тома, то стоит промолчать, иначе придется как-то объяснять, откуда она знает о существовании этого семейства, даже если не вдаваться в подробности.

— В некотором роде, — отозвался Том. — Получил.

Его лицо было все таким же непроницаемым и твердым. Джеки встала из-за стола, сжимая в одной руке медальон, в другой — свою волшебную палочку. Она приблизилась к кровати и вдруг наставила палочку прямо на Тома.

— Кто ты? — прошептала она, не сводя с него глаз. — Сколько у тебя еще секретов?

Том выдержал паузу, откинулся на подушку и заложил руку за голову.

— А у тебя? — спросил он таким шелковым голосом, что Джеки покраснела.

— Всего один, — сказала она, уверенная в том, что он прекрасно знает, что это неправда, но тоже не признается, чтобы избежать вопросов. — Ну… или полтора. И очень скоро они перестанут быть секретами.

Все еще держа палочку нацеленной на него, Джеки взобралась на постель.

— Зачем я тебе? — вдруг спросила она, вглядываясь в его непроницаемое лицо, все еще возвышаясь над ним, но не чувствуя власти.

— Потому что таково твое предназначение, — ответил Том, нимало не изменившись в лице, не улыбнувшись, не отведя глаз. — Потому что ты была рождена для того, чтобы идти рядом со мной. Потому что…

— Лорду Волдеморту нужны преданные союзники, — договорила Джеки, и глаза Тома загорелись, словно кто-то зажег свечи в их темной глубине. — Что ты задумал, Том? Для чего тебе нужны союзники? И почему ты спрашивал, останусь ли я с тобой, несмотря ни на что?

— Потому что я должен знать, что могу тебе верить, — ответил Том. — Я должен знать, что ты готова пройти мой путь со мной до конца, Синистра.

Джеки бросило в жар и в холод. Откуда он знает? Она прекрасно понимала, что от него не укрылась перемена в ее лице, но и смысла скрываться уже не было. Все равно он и так все знает.

— И давно ты знаешь? — спросила Джеки. Почему-то ощущение опасности только росло внутри нее, не думая даже пропадать.

— Полагаю, примерно настолько же давно, насколько и ты, — вполне серьезно ответил Том. — Вчера ты очень много говорила во сне. Это он тебе сказал?

— Кто — он? — переспросила Джеки, чувствуя предательски жаркую алую краску на щеках. — Ты о ком?

— О том, с кем ты говорила, пока не увидела меня на улице. Тот парень, который был на похоронах миссис Смит. Который после вломился в комнату в надежде схватить меня. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что он какой-то родственник или приятель. Вероятнее всего, ему поручили разыскать тебя, а он вдруг сложил два и два и понял, что может получить главный приз.

— Его зовут Криспин, — осторожно сказала Джеки. — Мы с ним дружили с детства, он мне как брат. Я сама попросила его узнать что-нибудь о моих настоящих родителях. И он узнал, что меня зовут Синистра Блэк. Но это… это какое-то странное имя, я не…

— Это правая рука созвездия Змееносец, — сказал Том, чуть прищурившись. — Правая, хоть и названа левой, злосчастной.

Он потянулся вперед и взял ее за запястье правой руки. Пальцы разжались и выпустили палочку, как будто повинуясь не ее воле, а ему.

— Синистра Блэк, — повторил он, тщательно проговаривая каждый звук. — Моя Синистра.

Он никогда еще не произносил ее старое имя, Джеки, с такой нежностью и страстью. Это было как-то странно и даже обидно, как будто он признавался в любви кому-то другому.

Джеки почувствовала, как он мягко тянет ее к себе, но неожиданно для самой себя воспротивилась. Том посмотрел на нее удивленно и как-то радостно, как будто она согласилась на что-то такое, что он давно от нее ждал.

С быстротой, силой и гибкостью змеи он выпрямился и, еще крепче сжав ее запястье, мгновенно и необоримо подтянул ее к себе. Она все еще продолжала сопротивляться, не совсем понимая, почему и зачем, потому что тело уже начало отзываться на жар, исходящий от его кожи, на неожиданно крепкое объятие одной его руки. Вторая все еще держала ее за запястье, но уже совсем легко, словно лаская.

— Скажи, что любишь меня, — приказал Том и прижался губами к ее шее. Джеки застонала, не в силах удержаться.