— Это ты тут, что ли, главный герой всей войны?! Суслик пехотный! Сидели там, зарывшись в землю как кроты задрипанные!
— Да я тебя, шалава! Да что ты знать можешь?
— В землю как крыса не пряталась! Этого, правда, не знаю! Но за своего командира зенки твои бесстыжие выдеру! Это она доктор, ей – нельзя! А я человек простой! И не позволю, чтобы всякие ссыкуны земляные в её сторону хвосты свои облезлые задирали! Ты там у себя в окопе знаешь, что такое с полусотни метров над немецкими позициями на бомбометание заходить? Когда вся защита – фанера и комбинезон! У нас мужики после таких бомбёжек с мокрыми штанами прилетали, и ни одна тварь не смела смеяться! А я с ней больше ста вылетов боевых сделала и ни разу её мокрой не видела! У неё мать с братом младшим в Ленинграде бомбой убило! Отец у неё на фронте погиб, Герой Советского Союзе посмертно! У неё к двадцати годам четыре боевых медали и два ордена! И ты меня спрашиваешь, что я знать могу? Я сама тебя спрошу, а что ты можешь знать? И ещё спрошу, почему, мы – девчонки молодые должны были с немцем воевать?!.. — и потом совсем другим тоном. — Мужчины! Вы только не убивайте дурака! Очень вас прошу…
Я невольно стала свидетельницей и не знала как после такого Машиного выступления мне в палату заходить… Да и вообще, не представляла, что она может так. Машенька у нас старшая сестра и рулит нашим младшим персоналом как-то тихо, без криков, но порядок установила железный. А оказывается она и голос может повысить и не просто для визга… Ушла к себе в кабинет и думала. Если капитан извиняться придёт… Да и не имеем мы, врачи, права на обиды в отношении больных, этика и деонтология, блин… Словом, будет очень плохо, если капитан придёт извиняться, вроде как я за Машу спряталась и это извинение выпросила… А мне здесь ещё работать и работать. А репутация и уважение для врача важнее золота! И что делать, непонятно… Но не я одна такая умная, скоро поскрёблись ко мне и вошли бывший старлей – черноморский морпех и может самый старый из наших ветеранов седой старшина-пограничник:
— Кх-мм… дочка! Ты дурака-то не слушай! И не серчай, брехло, сразу ведь видно. Он шёлковый теперь будет, а хочешь выпиши его ко всем едреням… А вот нас ты обидела! Трудно сказать, что ты из наших?
— А вот если бы я не воевала, так меня оскорблять можно? Это вам на фронте такое право выписали? — я разозлилась, вроде извинились и тут же и наехали, гады…
— Ну мы… В смысле…
— Всё! Закрыли вопрос! У вас ещё какие требования, претензии, пожелания? — молчат, мнутся. — Вопросы лечения обсудим в палате или на перевязке. Тогда я вас больше не задерживаю… Эх вы… Мужчины…
Но больше у меня подобных проблем на отделении ни разу не было, а капитан долечился и уже выписываясь, пришёл извиняться, но я его слушать не стала, оборвала и попрощалась. Я же тоже человек и нервы у меня не железные…
Почти три года назад к нам поступил Лёша Фадеев, обгоревший в самолёте лётчик. Парень – мой ровесник, успевший озлобиться и находящийся почти на грани от своей изуродованной внешности. Пять наших операций вернули ему лицо, вернее сделали новое, конечно мы не вернули ему подвижность и мимику, единственный глаз без ресниц выглядит довольно непривычно, но раньше у него вместо лица был стянутый рубцами клубок извитых рубцовых тяжей, из которых торчали две дыры носа, сбоку едва мигающий глаз и внизу перекошенное отверстие рта. Теперь у него есть лицо, с носом и привычным ртом, а тёмные очки скрывают пустую глазницу и деформированный глаз.
Как и когда Алексей и Машенька сошлись, не знаю, но о том, что они поженились, Маша, виновато пряча глаза, пришла сказать уже после случившегося. А главное, что они, правда, сошлись и любят друг друга, я очень рада за подругу. И уже больше двух лет маминой и папиной любимице Веруне. Веруня, как вы поняли, Машина дочка, а называют её так, чтобы не путать с Верочкой. Вообще, Маша собиралась её назвать Кометой, еле-еле уговорила пожалеть дочку и назвали Верой. У нас больные лечатся долго, они почти все становятся нашими друзьями или как минимум хорошими знакомыми. Ну а что делать, если средний срок лечения несколько месяцев, а часто больше полугода и не по разу. Я выделила у нас две детские палаты, чтобы не лежали вперемешку, хоть у нас больница для взрослых, но дети у нас тоже лечатся, как я говорила…
Из других событий и новостей. Мишка в этом году заканчивает третий класс, недавно стал пионером. Верочка со второй попытки поступила и сейчас учится в Гнесинке, ей нравится. Недавно с Мишкой ездила в Москву поздравлять сестрёнку с днём рожденья. После ломки у неё стал глубокий сочный грудной голос, а когда она уходит в самый низ своего диапазона, у меня словно вибрирует что-то под ложечкой, шикарный получился голос. Из памяти Соседа голос очень похож на голос Майи Кристалинской. Верочка вытянулась выше меня почти на десять сантиметров и стала очень похожа на нашу мамочку, вот только глаза у Верочки строже и нет в них маминой расслабленной мягкости.
Дверь приоткрылась и в кабинет деловито вошла Веруня. Значит и Алексей где-то неподалёку.
— Здравствуй, тётя Мета, пойдём маму красивой делать? — и смотрит вопросительно Машиными распахнутыми глазищами. Такая красавица растёт, ладненькая вся, носик прямой, губки бантиком… Здороваюсь и улыбаюсь в ответ. Это восхитительное чудо даже моего неуправляемого Мишку умудряется строить и ездить на нём верхом. Беру её на руки, целую в ямочки на тугих щёчках и выхожу из кабинета, чтобы отдать её отцу.
Сегодня снимаю повязку и выписываю Машеньку домой на десять дней, чтобы синяки и отёки сошли полностью. Вообще, как говорят в хирургии, абсолютных показаний для этой операции не было, да и Маша уже устала от этого непрекращающегося лечения. Но тут для меня было дело принципа, я обещала себе и Маше, что верну ей лицо, а вот что я вкладываю в это слово – красоту, это осталось за скобками. Формально я уже полностью восстановила Маше лицо, удалось восполнить дефект нижней челюсти с восстановлением целости дуги и полным восстановлением всех её функций. Кожной пластикой восстановила рубцовый дефект лица, небольшими коррекциями привела другие изъяны к оптимальному состоянию. Но вот под Новый год случайно увидела Машу без косметики и ужаснулась. Как я уже говорила, психология восприятия нами другого человека устроена так что мы очень тонко реагируем на асимметрию тела или черт лица. Хотя, если быть точнее, то ситуация гораздо сложнее, нам требуется симметрия, но при этом совершенно симметричное лицо вызывает психологическое отторжение и воспринимается как неживое и отталкивающее. То есть почти не бывает людей с абсолютно симметричными глазами, всегда один глаз чуть меньше и это относится к допустимым отклонениям в симметричности. Вот только никто ещё не смог измерить, где находится грань, до которой приемлемо, а за ней уже уродство.
Почему я вдруг перед новогодними праздниками прозрела? Оказалось, что хотя я видела Машу, каждый день и не по одному разу, но не видела изъянов, ведь Маша – художник и хороший художник, то есть она небольшими усилиями – несколько незаметных штрихов, обходясь парой мягких цветных карандашей, умудрялась незаметно корректировать себе черты лица. При этом лицо всё время имеет вид почти совершенно не тронутого косметикой. Да я и была уверена всегда, что Маша использует только пудру и помаду, а тут случайно увидела Машу без коррекции. Ей приходится не только зрительно чуть поднимать угол одного глаза и опускать у другого, ещё дорисовывать мимические морщинки, которых с левой стороны было гораздо меньше, чем справа, а ещё неодинаково выщипывать брови, одна из которых выше. Сначала я рассердилась, что Маша от меня это утаила, ведь всегда проще винить кого-то. Но потом призналась себе, что если бы Маша стала меня давить своим неудовлетворением и, хуже того, требовать исправить, я бы взорвалась, и мы бы наверно поругались. Но вопрос в голове засел, и решение пришло, когда я осматривала очередную пациентку после операции "омоложения". Ну да, уговорили меня как-то сделать круговую подтяжку кожи лица. Сделала, потом ещё, и как ни отбрыкивалась, но сами подумайте, могут ли мои брыкания остановить женщину на пути к молодости и красоте, если она этого хочет? В общем, и эти операции на отделении потихоньку идут, я всеми силами давлю и препятствую, но только за последний год уже больше ста таких пациенток. У меня на этом материале уже третью диссертацию пишут.
