– Вячеслав Юрьевич, – послышалось из детской, – планшет антивандальный, специально для таких ситуаций, как эта.

Юрий Степанович вернулся из детской, подошел к сидевшему на полу сыну, продолжавшему вытирать нос рукавом, снова сел с ним рядом и снова обнял его:

– Славушка, ну хватит. Растет малыш у тебя, матери не стало, у него ты да я. Давай, сынок, соберись, – и он вздохнул. – Давай, Славка, давай…

Он слегка потрепал безвольного сына за плечо. Слава по инерции качнулся, но промолчал. Он продолжал пить пиво. Тогда Юрий Степанович встал и сделал пару шагов в сторону детской, затем остановился где-то между коридором и гостиной и сказал:

– Слав, что-то не так с планетой, все это понимают, а ты климатолог, ты должен что-нибудь сделать.

– «Что-нибудь» – это что?! – вспылил вдруг Слава. – Погоду изменить? Это сложно! Погоду предсказать-то сложно, пап! Понятно тебе? Не то что изменить.

Он начал жестикулировать, рисуя на белой огромной стене-мониторе какие-то графики и круги, переносить воздух из одной руки в другую и наконец показал отцу большой палец, торчащий между средним и указательным.

– Вот! – возбужденно сказал он. – Не бывает таких явлений в природе, это дело рук человека, ну, или инопланетян! – и снова погрузился в ресурсы, где периодически отображалось то лицо Фармака, то лицо Коврова, то самолет, падающий на Здание.

– Дедушка, у меня тут авария! Погром базы пришельцев! – прибежал из детской Рома и радостно объявил: – Земляне победили! Ура!

– Замечательно, Ромка! Ты – наша надежда, – ласково сказал Юрий Степанович и погладил внука по голове.

– Это все шапочка, – гордо сказал малыш и поцеловал отца, который продолжал сидеть на полу в прихожей. Вячеслав обнял сына, глаза его заслезились, и он заплакал. Слезы текли, а он смотрел на своего отца и прижимал сына к себе все крепче и крепче

– Эй, пап! Ты меня раздавишь, – закряхтел Рома и выбрался из объятий. Он взял дедушку за руку и повел обратно в свою комнату.

Славу переполняли страх и чувство безысходности. Профессионал в области климатологии и сейсмографии не мог предсказать, что же будет дальше с погодой. Да это еще полбеды, прогнозы синоптиков никогда не отличались точностью, но сейчас из-за этого вторые сутки гибли жители его родной планеты. Данные не успевали обновляться, по вчерашним подсчетам на восемь вечера, погибших насчитывался уже один миллиард. Миллиард человек мгновенно ушли из жизни. Кто-то не успел попрощаться с родными, кто-то оказался с ними погребен под толщей грунта и еще умирал, целые города исчезли с лица Земли, и никто не знал, что с этим делать.

На планшете Славы замигало: «рабочий вызов» – «принять-отклонить», «рабочий вызов» – «принять-отклонить».

– Принять, – нехотя сказал Слава, и на мониторе отобразилась звуковая волна, которая мелькала так, что он еле улавливал ее изображение.

– Слав, ты где?! – взволнованно говорила женщина. – Тебя все ищут, где ты, Слав? Мы тут второй день голову ломаем над этими катаклизмами, а наш лучший сотрудник с горя спивается. Ольгу не вернешь, а ты живой и нам нужен. Давай соберись, мы пришлем рабочий транспорт, ждем вас всех, ну, Степаныча и Ромашку твоего вместе с тобой, здесь, в НИИ. В общем, через полчаса прибудет вертолет, доставит до экспресса, а ты уж сам решай, где выходить. Можешь заскочить в Туапсинский отдел, там вроде тебя тоже ждали.

Монитор быстро протараторил слова, волна превратилась в линию, и Слава вздохнул.

– Всегда им что-то от меня нужно. А мне вот никто не нужен,– тихо сказал он и нажал кнопку обесточивания квартиры. Везде погас свет. Стало тихо.

– Дедушка, мне страшно, – услышал тихий голосок из детской Слава.

– Отставить страх, включить боевой режим! – командным голосом произнес дед. Рома, по всей видимости, выпрямился и изобразил солдата Войск Космической Интервенции, в народе ВКИ, потому что Слава услышал, как сын марширует по комнате и встает по стойке «смирно». Дед продолжил говорить, только тише: – Это папка твой играет с проводкой. Посиди пока здесь, а я до него дойду.

Юрий Степанович дошел до сына. Тот сидел и слушал обесточенный бесперебойник размером метр на полтора. Седой отец осторожно подошел к Славе и спросил:

– Слав… А его-то зачем? Это же бесперебойник.

– Теорию проверяю, пап, только что вспомнил. Говорят, нельзя ничего обесточить, все равно они включаются, это зируанцы постарались… – продолжал прислушиваться он.

– Да брось ты! Как хоть?

– А говорят, что у них есть такие устройства, которые могут заряжать предметы на расстоянии, километр или два дальность действия, а еще они электричество производят… Через какие-то потоки или поля. Я не знаю еще, мы толком не разобрались. Думаю, стоит в НИИ нам всем поехать. Там безопаснее.

– Папа! Включи окна! Или я пойду на балкон! – прокричал Рома из детской.

– Не могу, Ром, надо кое-что проверить, – отмахнулся от сына Слава и попытался найти глазами отца, – Едем в НИИ, – чуть тише сказал он.

– Ну, слава богу, хоть одна умная мысль за последние два дня.

– Пап! – снова закричал из детской Рома. – А когда мама придет? Дед, мне страшно, иди сюда!

– Или не стоит ехать в НИИ! – резко осушил емкость с налитым пивом Слава, главный климатолог Сочинского научно-исследовательского института сейсмографии и метеорологии.

Он не ожидал такого вопроса. Он его боялся и не знал, как произнести это слово, глядя в глаза сыну. Ему предстояло сказать: «Мама умерла». Произнести это означало признать смерть своей жены, а этого он сделать не мог.

Вдруг свет включился, как и предположил Слава. Ему стало жутко, а еще безумно стыдно за то, что он эти два дня пил. Он мог ее искать, он мог попробовать просчитать, куда переместилась вся толпа из маркета, он мог столько выяснить по горячим следам. А теперь время было упущено. Он дал команду отцу собираться, а сам взял небольшой старенький жесткий диск с надписью «Библиотека геофак» и положил в карман куртки, которая висела в стерилизаторе. Его отец стал складывать детские вещи в огромную дорожную сумку. Юрий Степанович собирался основательно: он взял Ромины игрушки – два трактора и три планшета, электронную собаку и кошку, собрал теплую одежду и несколько комплектов нижнего белья.

– Слав, через Ольгинку проедем? Там порыбачим, давно ж хотели.

– Через Ольгинку? Ты издеваешься, да, пап?

– Я не… – замешкался отец. – Мы с тобой же там все детство твое рыбачили. Я что-то не подумал…

– Ладно, пап, не твоя же жена умерла. Твоя вон цветет и пахнет, скоро бота-любовника заведет или зируанца, обычных-то ей мало! Как ее сейчас зовут – Кристал с ударением на «и»? – со злостью огрызнулся он.

– Не смей так говорить про свою мать! – топнул ногой Юрий Степанович и сжал правую руку в кулак.

– Как есть, так и говорю! Всю жизнь гуляла она, а ты терпел!

У отца задрожали губы. Слава нервно вздохнул и спустя несколько секунд тихо сказал:

– Прости, пап… Видишь, я какой… На себя не похож. В Ольгинке хорошо, да и безопасно, бухта же все-таки, вдруг повезет.

Он нехотя стал собирать остальные вещи. Москва была практически в шаговой доступности от Сочи, учитывая скоростные частные поезда.

В дверь постучали. Юрий Степанович открыл. Перед ним стоял Виктор Петрович Сарафан, майор ВКИ, живший с ними по соседству.

– Здравствуйте, Виктор Петрович. Вы сегодня при исполнении?

– Здравствуйте, – спокойно сказал Виктор. – Я теперь еще долго при исполнении буду. Война началась. Назвали погодной.

– Погодная, оно и верно, – сказал Юрий Степанович и продолжил складывать Ромины вещи в универсальный рюкзак.

– А где Ольга? – поинтересовался Виктор.

Юрий Степанович замялся, а из комнаты выбежал Рома и прокричал:

– Здравствуйте, Виктор Петрович! Мамы нет, она еще с работы не пришла. Папа и деда не знают, когда она придет.

Виктор резко посмотрел на Юрия Степановича. Тот отрицательно замотал головой, у него заслезились глаза, и он суетливой походкой ушел на балкон. Там он попытался прикурить электронную сигарету, а Слава все что-то бубнил себе под нос. Тогда Виктор подошел к Роме, взял его на руки, прошел с ним в детскую, сел на кровать в форме ракеты и посадил Рому к себе на колени.