2121 год.

Январь

Модуль Киры и Коврова

– Счастье любит тишину. Если ты счастлива, то советую об этом молчать, иначе найдутся доброжелатели, – и седая женщина в старой национальной зируанской одежде и со скептическим взглядом сделала паузу. – Надеюсь, вы понимаете мой сарказм.

Кира едва приподняла уголки губ. Женщина продолжила говорить в пустоту:

– Всегда найдутся люди, которые захотят ваше счастье разрушить.

Кира кивнула. Женщина вздохнула. В модуле было тихо. Стояли звуковые фильтры механизмов перемещения, фильтры звуков соседнего модуля – как прямые, так и обратные, и фильтры уличного шума. Кира нервно наливала свежезаваренный чай, который она вырастила сама, в подсобке, хоть и привлекла внимание отдела по борьбе с незаконными травами. Остатки чая она высыпала в чайник и ругнулась, потому что чаинки пролетели мимо. Она взяла в руки огромную чашку, на которой было написано «А1», и налила чай.

– Антиквар один, – прочитала надпись на кружке седая женщина. – Откуда у тебя эта кружка? – заинтересованно посмотрела она на Киру.

Кира взглянула на гостью с опасением.

– Вы что-то знаете? – резко поставила чашку Кира. Ее ресницы задрожали, она растерянно моргнула, и из ее глаз быстро выкатилась маленькая слезинка. Кира ее вытерла и сжала губы в узкую полоску, стараясь скрыть эмоции. – Скажите, если знаете.

– Ты старше меня, а выглядишь на 35, – ухмыльнулась женщина. – А утром я моложе тебя выглядела. Все дело в количестве таблеток, которые я принимаю. Медицина дала скачок. Как думаешь, инопланетные технологии могут сделать меня бессмертной?

– Знаете, – не обращая внимания на то, что гостья сменила тему, сказала Кира.

Тут женщина опустила глаза и заговорила. Сухо, неприятно, но она заговорила:

– Я, дорогая моя, ничего не знаю. Я не знаю, ни где твой Ковров, ни что с ним случилось. Ни почему ты «размороженная». Я не знаю ровным счетом ничего про тебя, лишь только то, что ты написала биографию Марка Морковина, ну, того сумасшедшего ученого, который оружие изобретал, когда я еще маленькая была. Когда началась Погодная Война, мне было 22 года. Знаешь, сколько мне сейчас лет?

Кира быстро сосчитала в уме, сколько лет ее гостье, но сказала другое:

– Могу предположить, что около семидесяти.

– Семьдесят восемь, если быть точнее, – пожилая женщина скептически поджала губы и взглянула на Киру. – Как я уже сказала, ты старше меня по возрасту, но я пережила такое, что тебе и не снилось.

– Хм, – пробурчала Кира и инстинктивно подняла плечи. – Вас отключили легким наркотиком, и вы проснулись в капсуле, которую пытались разграбить дикие стики? Вы решили, что вы умерли и попали в ад, а оказалось, что на Земле просто произошел апокалипсис? У вас погибли все родственники? Вы чуть не сдохли в Мосхаре от ядовитых паров? У вас пропал муж? Что с вами случилось такого, что мне не снилось? Спасибо, конечно, что вы согласились со мной побеседовать, но если вы решили соревноваться, у кого ужаснее судьба, тогда вообще не стоило начинать этот разговор.

Пожилая женщина слегка улыбнулась, взяла чай, который Кира ей приготовила, и уселась поудобнее в парящее микрооблако.

– Начнем с того, что мой муж, – вальяжно начала она, – исчез в первый день Погодной Войны, которую ваш, – и она сделала паузу и посмотрела прямо в глаза Кире, – «муж», – снова пауза, – развязал. Моему мужу оторвало руку с обручальным кольцом на моих глазах. Мой отец телепортировался вместе со мной, когда меня спасал, и я упала в жижу из его органов из-за неудачного телепорта. Моя подруга спрыгнула с крыши небоскреба и умерла, застыв в ледяном пузыре, который возник вокруг ее головы, пока она летела вниз. Она не разбилась о землю, ее каким-то немыслимым образом держал пузырь, и она задохнулась. И я осталась совсем одна – без родственников, без людей, я не знала языка и повадок пришельцев, – и женщина хмыкнула. – Хотя пришельцем уже считалась я. Мне кажется, я выиграла в соревновании «у кого ужаснее судьба», – ее голос дрогнул, и она, поджав губы, посмотрела на Киру. – Но вы ведь считаете, что я все это заслужила?

– Никто такого не заслужил, – спокойно ответила Кира. – Но не стоит изображать из себя мученицу. Вас прислала КОНТОРА. Принудительно. Мы восстанавливаем события Погодной Войны. Вы мне расскажете, что тогда с вами произошло?

– Я расскажу лишь то, что знаю, я не застала саму Мясорубку, только лишь несколько первых ее часов, – отпила чай женщина. – Почему вы?

– Что? – оглянулась Кира.

– Почему именно вам я должна рассказать про Погодную Войну?

Кира вежливо достала пропуск, где было написано: «Наемный сотрудник Отдела Реликвий».

– Я в Отделе Реликвий. Может, поэтому? Женщина покивала.

– Вижу. Отдел Реликвий.

Кира расположилась в старом мягком кресле конца двадцатого века, которое Леша нашел у какого-то перекупщика, и приготовилась записывать.

– Так как, говорите, вас зовут? – улыбнулась Кира.

– Можете называть меня Альбина Сагурк. Это мой псевдоним, но я к нему давно привыкла. Не читали мои романы? «Тридцать семь и два», «Переводчик», «Жертва»? Сейчас я новый роман пишу, «Воздушные капсулы», там главный герой Жерд, полубот, но он что-то тяжело идет. Вдохновения нет.

Кира отрицательно покивала.

– Нет, не читала, но обязательно прочту. Я еще не оправилась от всего, что случилось. Спасибо вам, я приравниваю события этой недели к чуду, это чудо, – не веря сказанному, говорила Кира. – Я вам благодарна. – Кира потерла руками лицо. – Я готова к тому, чтобы вас выслушать. Леша пропал, мне нужно на что-то отвлечься. А почему, кстати, вы сами не опишете те события, которые вы пережили? Я думаю, что многим будет интересно почитать обо всем из первоисточника. Люди должны знать правду.

– Перестаньте гоняться за правдой, Кира. Кира загадочно улыбнулась:

– Что мне за ней гоняться. Впрочем, вы правы. Сложно перестать за ней гоняться, когда всю жизнь ждешь от людей именно честности. Сейчас гораздо легче. Я на своем месте. Итак, я вас слушаю.

Альбина Сагурк еще раз внимательно посмотрела на Киру, начала свой рассказ, и они обе отправились в прошлое на пятьдесят три года назад.

***

Марк смотрел на кнопку вызова модуля Киры и Коврова. Он то подносил руку к сенсору, то убирал ее. Он нервничал, как тогда, когда ждал свою мать с собеседования, после которого ее избили и ограбили. Он ходил туда-сюда по лаборатории и иногда взмахивал руками, как будто что-то вспоминал. В голове было много мыслей, но он не знал, что делать.

– Что я скажу Кире? Что я ей скажу? – вслух сказал он сам себе. – Привет, Кира, я живой. Привет, Кира, мне 30 лет. Привет, Кира, я декиф. – Марк задумался. – Я дебил, а не декиф. Я же, – и он дотронулся кончиком пальцев до губ. – Она живет с Ковровым. Она его любит. Она с ним. Зачем я ей?

Марк говорил тихо, едва слышно, но в лаборатории он был не один. Издалека послышался скрипучий голос и проворчал:

– То, что вы живы, для Киры очень много значит. И то, что вы к ней придете, она точно оценит. Ей нужны люди из ее прошлого. Смотрите, как она за него цепляется. Мои данные говорят о том, что она нашла вашу старую общую фотографию в Архиве, которую вы с ней сделали на квартире Коврова. Она поставила ее на полку и иногда подходит к ней, останавливается и смотрит на нее. Задумчиво так смотрит и подолгу.

Марк поморщился.

– У вас такой скрипучий голос, что мне даже страшно. Вы говорите очень приятные вещи, но звучит это так, как будто вы меня хотите убить и съесть мои внутренние органы.

Тем же скрипучим голосом ему ответили:

– Минабы не едят внутренние органы, они едят только кожу.

Марк медленно повернулся в сторону источника голоса и сказал:

– Насколько я знаю, минабы вообще не едят ничего органического, кожу в том числе.

– Вообще-то мы едим белок. Вы нас перепутали с гибридами Минабара. Вот они как раз питаются неорганикой. Но я же не специалист, – продолжал скрипеть коллега Марка. – Вы знаете, что я когда-то присутствовал на охоте.