– А ваше чем пропитано? Верой в деньги? – резко сказал Юрий Степанович и уставился в окно.
– У меня такая информация, другой нет… – и Слава продолжил рыться в архивах НИИ, чтобы установить хотя бы малейшую связь между изменяющейся погодой и неподтвержденным эпицентром катаклизмов.
– И спрятаться негде, да, Слав…
В Славке внезапно проснулся оптимизм:
– Пап, давай не начинай, придумаем что-нибудь, тут надо специалиста в геофизической гидродинамике. Соберем всех наших.
– Придумаем, если доедем. Ты уж лучше сейчас придумывай, сынок, а то чую я, что недолго нам осталось. Перебьют нас, как букашек, и на планете не покажутся.
– Да зачем им наша планета, пап? Не думал? Что у нас брать? Вода? У нас воды-то пресной с гулькин нос по сравнению с масштабами Вселенной. Воздух? Так он грязный. В пластике все. Зачем им Земля?
– Ну, Слав… А может, у них там хуже условия? Может, им жить негде?
– А давай лучше я тебя напугаю, – разозлился Слава. – Может, им рабы нужны? А? Такая рабочая сила, ну, там, и чтобы съесть нас можно было, и сексуальные потребности удовлетворить? Как тебе версия?
Отец поежился.
– Может быть и такое… Ладно, Слав, не буду тебя отвлекать, пойду перекушу чем-нибудь, – и Юрий Степанович постучал по виртуальному шлему Ромы.
– Ромашка, снимай свой шлем и возвращайся в реальный мир, пойдем перекусим, – улыбнулся он.
Рома снял шлем. А дед показал ему на ухо и сказал:
– Ром, и наушники тоже снимай давай. Внук удивленно посмотрел на дедушку.
– Деда, ну сколько раз тебе повторять, наушники нельзя снять, они вшиты под кожу! – активно жестикулировал мальчик, объясняя дедушке принцип работы нанонаушников.
– Ох, да забывать я все стал, Ромашка, забывать. Ты что будешь в буфете?
– Не в буфете, а в органик-кафе. Дед, ну ты чего… – раздосадованно сказал Рома и затем продолжил: – Я буду фиточай и экокрекеры.
– А конфеты? – улыбнулся дед.
– И конфеты буду, правда, от них зубы выпадают, но тебе-то что, у тебя импланты стоят, – и засмеялся.
Мальчик с дедушкой вышли из купе и оставили Славу в одиночестве. Тот был сосредоточен. Ничто так не спасало его от мыслей об Ольге, как увлеченность своей работой.
Что было указано в данных, которые Слава получил из Новой главной геофизической обсерватории. Первое: в районе Бермудского треугольника образовалась некая аномальная зона, помимо той аномалии, которая присутствовала там уже лет двести. Второе: цунами возникло через пять минут после появления аномалии. Затем уровень воды во всех реках, озерах, морях и океанах понизился. Внезапно и резко. Такого не могло быть в принципе. Куда делась вода, никто не знал. Слава тоже терялся в догадках. Единственным логичным объяснением пропавшей воды было ее физическое перемещение с планеты, но эта версия ему казалась уж совсем нелепой. Начался голод. Запасов пресной воды не было совсем, и люди начали потихоньку умирать от жажды. Слава пытался связаться с единственным человеком, который мог ему помочь, талантливым хакером и «подозрительным типом», как все его называли уже много лет, Альбертом Розовым. Он не был уверен, жив ли еще этот гуру компьютерного мира, который стоял практически у истоков эпохи машин, или уже давно умер.
Вдруг его монитор погас. В купе потемнело, и вместо стекла высветилось лицо молодого человека.
– Ты что, совсем с ума сошел?! Еще и кодовое имя вбиваешь в поисковик! Сейчас все на ушах стоят – полиция, милиция, гвардия, охрана частная, госдеп, криминал. В мире неразбериха, никто не знает точно, как все устроено в этой войне. Где оружие? Как оно работает? В Сети свалка информационная, ни одного достоверного источника, паника в Сети, Слав. Ты когда-нибудь видел панику в Сети? И еще ты меня ищешь через Сеть. Ты меня ищешь через Сеть, черт возьми, Слава! Ты бы себя лучше искал, человек дождя, тебя все НИИ ищут, включая Новую ГГО, там их руководитель пропал. А меня больше искать не надо, это все равно что объявить меня живым! – тараторил интерфейс.
– Сам ты человек дождя, – обиделся Слава. Прозвище досталось ему за замкнутость и нелюдимость в институте, а еще за внешнюю схожесть с Дастином Хоффманом, фильмы с которым он даже не смотрел. Над ним часто подтрунивали, но и он не отличался вежливостью. Мог ответить что-то колкое и неприятное. Интерфейс молчал.
– Привет, Король мира, – спустя какое-то время сказал Слава и улыбнулся. – Скоро мир исчезнет, чем править будешь? Миленький интерфейс, сам делал?
– Обижаешь… Я уж старый, это внучка моя постаралась, – голос стал мягче и не такой взволнованный. – Зачем искал?
– А ты как думаешь?
– Эпицентр подтвердить тебе, что ли? Да, эпицентр на Бермудах, – не дожидаясь ответа, сказал интерфейс Альберта.
– А что вообще происходит?
– Ну, смотри, тебя за эту информацию убьют, скорее всего, но ты сам напросился, – и Альберт продолжил: – Сумасшедшего ученого знаешь?
– Марк Морковин который? – быстро ответил Слава.
– Угу, Морковин. Одноклассник мой это, я ему периодически делал видео с его дамой сердца, не знаю уж, для чего они ему, я не спрашивал. Ну, как с его дамой, не с его, он с первого курса ее любит, а она с этим, с Ковровым спала, ну, который Леша-«АвроКорп». Так вот, умерла она, ну, как умерла, в капсуле лежала, не помню, до какого года, а потом, – и Альберт закатил глаза, высунул язык и взял себя обеими руками за горло. Стало понятно, что он имеет в виду, – вот. Так этот Морковин упоминал давно еще, что работает над одним проектом, назвал его «Климат-М», высокомерная сволочь, все своими именами называет.
– А тебе надо, чтобы твоими? – перебил интерфейс Слава. Альберт засмеялся и продолжил:
– Я еще тогда подумал, что-то странное творится, Морковин же нейробиолог, с чего это он в геофизику подался. Оказывается, Ковров ему хорошо приплачивал, Марк-то умный, а в школе еще и красивый был. – Альберт на пару секунд замолчал. – А тут и много ума не надо, физика и физика, без обид, – и интерфейс улыбнулся. – Я в это дело лезть тогда не стал, не до них было, а тут смотрю, Фармак-то на всех мониторах, а с ним и Ковров. Я что думаю, Марк на зируанцев работал, с его подачи все и произошло.
– А что ты его сдаешь с потрохами-то, а? Альберт? Я ведь лицо при исполнении.
– Да я еще со школы его ненавидел. Готовлюсь к урокам три часа дома, меня просто отец мой лупил ремнем, если четверки приносил, так вот, выйду отвечать, а этот сидит и кривляется, а еще и улыбался все время мне, как будто дразнит, я же картавил, с бабочкой ходил. Не, он тоже, конечно, странный был, но, видимо, я был страннее. Как вспомню, так жутко, и как я школу пережил. Марк-то уже умер вроде как. Тут «АвроКорп» презентовала какую-то штуку очередную, шуму было – революция в нейробиологии, эволюция в биоинженерии или наоборот, ну, в стиле Леши-«АвроКорпа», «След души» называется.
– Что за штука? Для душевнобольных, что ли? – перебил Слава.
– Ай, да нет, – как будто махнул рукой Альберт. – Наномодуль, что-то типа «сыворотки правды», а я смотрю, Маркуша же должен был его представлять, а не пришел. Следы информационные остались в Сети, пишут, что умер.
– Ну у вас и мир там… – вздохнул Слава. – А сам-то ты что думаешь про это Вторжение?
– А что мне думать, я уж сдохну скоро, рак у меня, четвертая стадия, – спокойно сказал Альберт.
Славе было не по себе от того, что молодой человек говорил о четвертой стадии рака. Слава знал, что Альберту уже к девяноста годам, но все равно ему было его жалко. Альберт помогал всегда и всем. Ничего не просил взамен, только чтобы его не искали. Ему нравилось сидеть в Сети и владеть всей информацией в мире, отсюда и прозвище он себе придумал – Король мира.
Альберт отключился, а Слава задумался над тем, что будет с ними, не с человечеством, а с ними тремя, с его сыном и его папой. Если умрут все, то это ничего, главное, чтобы это было безболезненно, не нужно мучиться пятилетнему малышу зазря. А если выживет кто-то один или двое, каково им будет? Тут он вспомнил про Ольгу и вдруг заплакал. Он не знал, как она умерла и умерла ли вообще. Она просто не пришла с работы, как в любой другой день, когда ее ставили на замену с напарницей.
