− Везет тебе, − со вздохом сказала Марина. − Я не то, что днем, я ночью уснуть не могу.

Танька посмотрела на нее и пожала плечами.

− Ты много думаешь, − она закурила сигарету. − А мысли всегда мешают спать.

− Как мне не думать, − сказала Марина, тоже подперев подбородок рукой. Она мечтательно закатила глаза и улыбнулась. − Ты знаешь, а мысли у меня и впрямь бредовые. Иногда, так хочется все бросить и убежать куда-нибудь, а куда, даже не представляю.

− А зачем все бросать? − сказала удивленно Танька. − Хочешь сказать, что навстречу попадется другой богатый принц?

Марина подозрительно посмотрела на нее, чувствуя какой-то скрытый сарказм, но Танька беззаботно улыбалась и аккуратно стряхивала пепел с сигареты в пепельницу.

− А я все бросать и не собиралась, − осторожно ответила Марина.

− Молодец, хотя, смотря что, ты подразумеваешь под словом «все», − ответила хитро Танька.

− Только неодушевленные предметы, − усмехнулась Марина, и по ее выражению лица, невозможно было понять, насколько серьезен ее ответ.

− Да, скоро ты совсем скиснешь, − протянула Танька. − Тебе явно нужны перемены. Что же ты своему Антону не скажешь, чтобы выводил тебя в свет?

− Зачем? Он знает, что это все я ненавижу и меня волоком не вытащишь на светский раут.

Она резко встала, запахнула плотнее шелковый халатик, повернулась лицом к двери и махнула ногой. Белый вязанный тапок сделал в воздухе кувырок и улетел в прихожую. За ним последовал и второй.

Она повернулась, резко села на стул и глубоко вздохнула:

− Все!

− Тапки тебе, чем помешали? − прыснула Танька.

− А они у меня вместо груши, − махнула рукой Марина и закурила.

− Полегчало?

− Вполне.

− Иди работать. Лучшей терапии от депрессии не придумать.

− Я? Работать? Смеешься? − Марина поперхнулась дымом. − Я после школы сразу с Антоном стала жить. У меня ни образования, ни опыта.

− А как же деньги? Они все решают.

− Зачем? То, что мне нужно я всегда могу попросить. Да и просить не надо, у меня есть все, что мне надо. Ну, или почти все.

− Это же замечательно, ты не находишь?

− Грустно мне.

− Почитай что-нибудь.

− Читаю, какой-то идиотский женский роман. Только он в голову не лезет. − Вышла бы на улицу, развеялась немного.

− Не хочу, лучше поваляться.

− Все равно не пойму тебя. Если бы у меня муж был папенькиным сынком, у которого денег было бы выше крыши, я бы прыгала от счастья, как гимнаст на батуте.

− Сынки бывают только маменькины, − усмехнулась Марина.

− Ах, какая к черту разница, если деньги от этого не убавляются?

− Хочешь спросить, почему я не прыгаю? − спросила Марина, поигрывая зажигалкой.

− А я и так знаю, − таинственно ответила Танька.

− И почему же?

− Ты не любишь деньги!

И они вместе засмеялись.

− Я люблю деньги, − возразила Марина. − Только они мне не нужны.

− Все любят деньги и всем они нужны.

Марина пожала плечами, про всех она не думала, но не стала бы, так категорично обобщать.

− Тогда понятно, ты любишь деньги, но не любишь того, кто тебя ими обеспечивает.

− С чего такие выводы? Это так заметно? − напряглась Марина.

− Да. Даже слепому, − невозмутимо ответила Танька. − Я к тебе прихожу столько времени и не разу не видела, чтобы муж тебя целовал, когда приходит с работы.

− Да ты раза два− три только видела его приходящим с работы, он всегда приходит не раньше одиннадцати.

− А в остальные дни? Вот, например, на прошлой неделе, когда мы с тобой ездили в магазин искать мне пуховик, ты ушла, даже ничего ему не сказала!

− А.., − Марина махнула рукой. − Это обычное дело, не думала, что со стороны все так трагично выглядит.

− Маринка, ты пессимистка. Планы у тебя наполеоновские, а желания ноль.

− От моих планов только мне и не комфортно. Но что это меняет? – опять пожала плечами Марина.

− Все. Сначала время работает не в твою пользу, потом возможности.

− А время причем? Что-то упущу?

Танька цокнула и покачала головой.

− Молодость, дорогая! А с ней и красоту и силу.

Марина инстинктивно прижала руку к своей щеке.

− Ты оглянуться не успеешь, как молодость пройдет, а ты все у разбитого корыта, − продолжала Танька.

− Ну, допустим, мне разбитое корыто не грозит, − опять возразила Марина.

Танька промолчала, зажгла новую сигарету от своего окурка и сказала:

− Ты не понимаешь, о чем я. Я не о благополучии. Я о любви. Я о жизни, настоящей жизни. Которая бьет ключом вот здесь, в груди, − и она рукой с сигаретой указала себе на грудь.

− Что ты хочешь, Танька? − устало произнесла Марина. − Что ты знаешь о моей жизни, о моей настоящей жизни?

− Да все. Потому что у тебя на лице все написано. И у него, − теперь она ткнула рукой с сигаретой в сторону входной двери.

Марина ничего не ответила и встала, чтобы снова налить кофе. Он был еще горячий, она с раздражением это отметила, как он, обжигая, проливался на ее дрожащие пальцы.

Когда она поставила чашки на стол, усердно подула на покрасневшую кожу, села, и снова подложила под себя одну ногу.

− Я сама не знаю, что со мной происходит, а ты пытаешься меня понять, − устало заявила она.

Марина затушила сигарету в пепельнице и с недовольной гримасой на лице отвернулась от Таньки.

«О, Боже,» − тоскливо думала она. – «Неужели, все мои проблемы бегут впереди меня и всем кричат об этом».

Танька положила руку на ее холодные пальцы и миролюбиво сказала:

− Не обижайся. Я женщина. Кто тебя еще поймет так близко, как я? Ты мужа не любишь, я же вижу, может ты еще не любила, поэтому не понимаешь, что с тобой происходит?

Марина закусила губу и закрыла на мгновение глаза. Танька уже не в первый раз заводила разговор о том, что Маринина жизнь проходит впустую без любви и образ белобрысого, улыбающегося парня, в одно мгновение всплыл у нее в подсознании. Даже если она и захотела забыть его, то все равно бы никогда не смогла. Его лицо, словно фотография, которая навечно отпечаталась в ее памяти.

− Не понимаю? По− моему, я отлично понимаю, что со мной происходит, − сказала сухо Марина и открыто посмотрела на свою собеседницу.

Танька промолчала. Ее сигарета затухла сама по себе, и она ее равнодушно бросила на блюдце.

− Все любили и меня это не обошло стороной, − сказала Марина.

− И где теперь этот счастливчик?

Марина усмехнулась, Она отпила глоток кофе, прежде чем продолжить.

− Все дело в том, что он не хочет быть счастливчиком. Вернее будет сказать, что никогда и не хотел им стать.

− Он остался в прошлом?

− Да, он остался там, а я все тяну его за собой.

Марина опять замолкла. Ногтем она поскребла скатерть, собираясь с мыслями и продолжила.

− Самое интересное, что позови он сейчас меня, и я, все брошу. Абсолютно все, потому что меня ничего не держит.

Она снова помолчала.

− Даже спустя столько времени, я как собачка побегу за ним, хоть босиком… Но вся прелесть в том, что я знаю, он меня никогда не позовет.

− Ты ошиблась, на счет того, что тебя ничего не держит. Ты забыла о муже? − осторожно напомнила ей Танька.

При одном упоминании об Антоне, лицо Марины свело, будто она надкусила свежий лимон.

− О чем ты говоришь? Он мне ничего не сделает. Он не сможет меня удержать, если я захочу уйти от него. Я уже не та маленькая девчонка, − воскликнула Марина, сама не веря своим словам.

− Попросишь развод, делов-то, − невозмутимо сказала Танька, отпивая кофе из чашки.

Марина посмотрела на нее и покачала головой в сомнении, а потом сказала:

− Что об этом рассуждать. Такого никогда не случиться. Дай еще сигарету.

Они сидели на кухне еще долго, до тех пор, пока не пришел Антон. Танька первая услышала скрежет отпираемого замка и вопросительно подняла брови, Марина утвердительно кивнула.

Они обе замолчали, разговор сам собой разладился. Танька, молча отпила остывший кофе и начала рассматривать чайную ложечку. Марина откинулась на спинку диванчика и прикрыла глаза.