— Поешь, — приказал Даггарт уже в дверях. — Нам еще многое предстоит сделать.

И ушел. Сегодня ему предстояло побывать во многих местах Архейма, поэтому он не мог позволить себе слишком долго задерживаться. К тому же, он и так знал, что Вэон со всем этим справится. За столько лет дружбы и работы вместе они научились всецело доверять друг другу. К тому же, каждый прекрасно знал свое дело. Пока Даггарт занимался своими прямыми обязанностями организатора игрищ и развивал школу, Вэон набирал свежую кровь и выступал в качестве второго тренера для мирадонов или нянчился с иноземцами, как это было сейчас. Слишком много от них хлопот.

«Что-то с ними не так!» — настойчиво повторяло чутье, которое с каждым прожитом годом становилось все мудрее и мудрее, хотя сам Вэон, как ему казалось, нисколько не изменился за это время. Ну не могли Приходящие в ночи ошибиться. Они явно пришли за иноземцами. Именно за чужаками, а не за мирадонами.

Или за чужаком?..

У человека язык слишком длинный, это с ходу бросается в глаза, особенно отчетливо это читается по лицу — сразу видно, что он изо всех сил старается сдерживаться, чтобы не огрызнуться в ответ. А с такими-то задатками легко можно наломать дров, оказавшись в чужом мире, где подобные вещи не приветствуются. Ох, неужели он успел кому-то нагрубить? Или, что куда хуже, задеть чье-то достоинство? Некоторые из эльфов до сих пор ведут себя так, словно они — самые умные из всех, хотя теперь это уже далеко не так. Да, его народ сохранил много знаний, но как они ими воспользовались? Вот именно — никак! Живут в своем тесном мирке, отгородившись от всех стеной из высокомерия, и радуются, мол, смотрите, мы не враждуем друг с другом, как это делаете вы, дикари. И ведь они сами не замечают, как потихоньку превращаются в тех, кого ненавидят, забирая священное право каждого эльфа выбрать свое Maranve, даже если оно лежит за пределами Даэртаура.

Вэон тяжело выдохнул. Воспоминания о доме до сих пор причиняют боль. Настроение сразу испортилось, а аппетит пропал окончательно. Теперь он точно еще долго не появится, не по себе ему от таких дум. Но ничего не оставалось, как опять преодолеть себя и поесть. Поменьше еды, побольше вина — идеальный сейчас завтрак. Первое избавит от чувство голода и жалобно урчащего живота, а второе поможет справится с непрекращающимся гулом в голове. На пару часов наступит долгожданная тишина…

Разве это не прекрасно?

* * *

Звон стали не стихал ни на секунду, как стук дерева о дерево. Каждый на тренировочном поле был чем-то занят: одни бились друг с другом, вторые учили новые приемы, третьи практиковались в обращении с оружием, четвертые… Это можно продолжать еще очень долго, потому что наставник-медведь умудрялся управляться со всеми сразу, никому не даваясь спуска. Только ему стоит заметить, как кто-то начинает отлынивать, так тут же раздается до боли знакомый всем щелчок кнута. От него даже опытные вздрагивают, что говорить про остальных?

И только Томас с рогатыми были не при делах. Поначалу остальные на них откровенно пялились, но наставник довольно быстро решил эту проблему. Ему всего-то потребовалось пару раз взмахнуть кнутом, чтобы все всё поняли. Потом, устав от безделья, Томас самостоятельно пошел к стойке с оружием, взял все нужное и ушел в дальнюю часть тренировочного поля, где принялся отрабатывать показанные Вэоном основы, попутно колотя ненастоящим мечом по ненастоящим манекенам. Роль последних выполняли вкопанные в землю деревянные столбы, изрядно украшенные многочисленными шрамами и вмятинами.

Больше всего Томаса удивило то, что рогатый не остался в стороне. Он тоже взял щит с мечом, встал рядом и принялся тренироваться. Наблюдать за ним было одним сплошным удовольствием. Его движения несколько отличались — плавные, мягкие и быстрые. В них не было ничего лишнего. Почему-то Малкольм заметил это сейчас, когда он мог спокойно понаблюдать за ним и никто не стоял над душой. И не раздавал свои дурацкие команды...

Кстати, где Вэон? Обычно он никогда не задерживался надолго, максимум отсутствовал час-два, а потом возвращался, чтобы устроить им ад. Или только ему. Тут Томас не до конца разобрался, кого Вэон больше все-таки недолюбливает — его или рогатого, который может отправить в нокаут простой пощечиной. Даже наставник-медведь проявляет мало-мальское милосердие к гладиаторам, а этот ушастый — нет. Он гоняет до самого захода солнца и всегда стоит с таким лицом, будто его абсолютно все не устраивает. Так и хочется порой вмазать ему, чтобы стереть это высокомерное выражение.

— Тренируешься? — раздался позади знакомый голос. — Похвально.

«Лучше бы я о нем не вспоминал», — подумал Малкольм, но вслух, конечно же, сказал совершенно иное, жить-то ему еще не надоело:

— Тренируюсь, наставник.

— Ты действительно голыми руками одолел того убийцу? — прямо спросил Вэон, буквально пронзив насквозь своим колким взглядом.

— Да, — осторожно ответил Томас.

— Покажи!

— Сейчас?

В ответ — кивок. Пока Малкольм избавлялся от тренировочного оружия, Вэон закатывал рукава. Ради такого зрелища наставник-медведь даже разрешил всем отвлечься от своих занятий. Вокруг них потихоньку стали собираться гладиаторы, образовывая круг. Это что, какой-то инстинкт, который свойственен абсолютно всем разумным существам? Стоит кому-то начать выяснить отношения, они уже тут как тут, кружатся поблизости, как стервятники, в поисках зрелища.

— Не смей поддаваться мне, иноземец, — поспешил предупредить Вэон. — Дерись так, словно я тот убийца.

— Я и не собирался щадить тебя, — грозно процедил Томас. Как же он давно хотел сказать ему нечто подобное.

— И вправду — не собираешься, — удовлетворенно хмыкнул наставник в ответ, встретившись взглядом.

Как только щит с глухим шлепком упал на землю, Вэон в ту же секунду сорвался с места. Первый удар прилетел сбоку. Рефлексы не подвели — Томас успел выставить руку. Но тут же получил по лицу. Так, слегка, потому что в последний момент дернул головой назад и вправо. Следом на него обрушился еще один боковой. Малкольм пошатнулся, на секунду потеряв равновесие. Удар пришелся по вовремя поднятому плечу. Этой маленькой хитрости его научил знакомый-боксер. И вот она наконец-то пригодилась. Вот только Вэон не думал останавливаться. Он подскочил к нему и от души врезал локтем.

«Попался!» — радостно подумал Томас, заходя противнику за спину. Он обхватил его туловище руками и совершил бросок через грудь, которому только недавно научился. Но вместо того, чтобы воткнуть Вэона головой в землю, они неуклюже грохнулись на бок. Это даже нельзя было назвать броском. Все выглядело так, словно он пытался его повалить наземь. Просто в какой-то момент Малкольм испугался падать спиной на твердую землю. Поэтому, наверное, получилось то, что получилось.

Вот только на этом ничего не закончилось. На земле их борьба разгорелась с новой силой. Вэон отчаянно пытался вырваться, когда Томас — взять на удушающий или болевой. А это было крайне сложно. До сегодняшнего дня ему не приходилось сталкиваться с настолько гибким и вертким противником. Когда он наконец-то поймал его шею, то обнаружил, что Вэон каким-то чудом умудрился подставить руку.

— Сдавайся, — раздраженно пропыхтел Малкольм.

— Нет, — натужно прохрипел в ответ противник.

— Я так долго могу.

— Я тоже.

Этот маленький обмен любезностями нужен был, чтобы перевести дыхание. Они оба порядком подустали бороться друг с другом. Все-таки тяжело с равным по силе. Тут нужно брать либо хитростью, либо сноровкой. Последнее было на стороне Вэона, а вот первое…

Томас на секунду ослабил хватку. Мышцы руки уже одеревенели и адски горели. Этим сразу же воспользовался Вэон, который словно терпеливо ждал чего-то подобного. Он резко дернулся и так извернулся, что выскользнул из захвата. И сразу же попал в другой, ради которого и была «потеряна» бдительность. Для этого всего-то потребовалось поймать ногу противнику, крутануться и прижать ахиллово сухожилие к кости руки. Вэон разразился потоком ругани на эльфийском языке и попытался вырваться. Но Томас быстро это пресек, сильнее сдавив ахиллово сухожилие.