— Разве я не должен выстрелить в него еще раз? — задумчиво спрашивает он, потому что Лиаму, видимо, был просто необходим очередной психопат в жизни. — Чтобы он никому не мог рассказать, что я стрелял в него?

— Разве не ты двадцать секунд назад паниковал из-за того, что подстрелил его?

— Да, но это было весело, — пожимает плечами Тео, целясь прямо охотнику в лоб. — Не могу дождаться, чтобы снова в кого-нибудь выстрелить.

Лиам правда надеется, что он может подождать, потому что единственный другой человек в комнате, в которого можно выстрелить, — это он.

— Что если я возьму пистолет вместо тебя? — немного раздраженно предлагает он, поскольку ему не нравится быть спокойным и ответственным, когда он буквально страдает от РПВ. Это его должны останавливать от убийства мудаков, а не наоборот.

Тео усмехается.

— У тебя есть клыки. Я буду держать пистолет.

— А еще у меня есть моральные принципы. Я буду держать пистолет.

— Он мой.

— Он не твой, ты только что украл его.

— Я нашел его.

— Именно это и значит воровство — когда ты находишь что-то, что принадлежит другому че… — Лиам замирает, когда его уши улавливают отдаленные шаги, которые становятся все ближе и ближе. — Они идут, — шепчет он, и Тео бросает на дверь встревоженный взгляд.

— Есть какой-нибудь шанс, что это подкрепление, которому ты только что позвонил? — вздыхает он, даже не нуждаясь в ответе. — Сколько?

Лиам, сосредоточившись, пытается сосчитать, но почти сразу сдается.

— Слишком много. Оставь пистолет.

Лиам никогда не сможет разобраться со всеми ними в одиночку, что делает его поступок куда более героическим — он все равно медленно идет к опасности и становится прямо перед дверью. Он как Джон Сноу, но с клыками — король волков. Шаги по-прежнему приближаются, и Лиам зажигает свои золотые глаза, обнажая клыки и когти. Если ему суждено вот так умереть, то он заберет с собой столько из них, сколько сможет. Он настоящий герой, готовый сражаться и умереть, — как только дверь откроется, он очень громко зарычит, и это будет эпично. Лиам просто жалеет, что здесь нет никого, кто мог бы его заснять, потому что честное слово, он же такой крутой. Несмотря на то, что его жизнь постоянно отстой и все такое, он все равно безупречный герой. Очень эпично.

— Может, сбежим? — спрашивает Тео у него за спиной.

Лиам недоуменно оборачивается.

— Что?

— Здесь есть еще одна дверь.

Лиам прослеживает взглядом направление указательного пальца Тео и да, так и есть — другая дверь на противоположной стороне от той, откуда вот-вот повалят охотники. Лиам несколько раз моргает, обдумывая свои варианты, а затем хватает Тео за запястье и бежит, поскольку его сейчас все равно никто не снимает — нет смысла быть героем.

*

— Предлагаю остановиться.

— Предлагаю не останавливаться.

Они бегут по коридорам и комнатам уже два года, и не то чтобы Лиам не мечтает остановиться: он совершенно ненавидит это, а его легкие вот-вот развалятся на части, — но остановиться, когда тебя преследуют, чтобы убить, — это определенно ужасная идея, и тот факт, что она пришла в голову Тео, — еще одно доказательство.

— Слушай, я тренировался для этого, — задыхается Тео, и Лиам правда надеется, что он говорит не о беге, потому что он настолько явно не тренировался для этого, что Лиам по сути тащит его, а он все равно умудряется выглядеть обессиленным, весь потный и вонючий. — Ты сказал, что веришь мне.

Лиам действительно сказал это — сразу после того, как какой-то охотник током выбил из него весь здравый смысл.

— Это была одноразовая вещь, — поясняет он, тоже немного задыхаясь. Он гадает, может ли у оборотня случиться сердечный приступ. — И даже тогда я не доверял твоим навыкам выживания, только твоему стремлению помочь.

— Заткнись, — бормочет Тео, а потом бросается в комнату, утаскивая Лиама за собой и без всякой чертовой причины валится на пол. Никто сейчас не стреляет в них и не снимает — нет никакого смысла пытаться быть спортивным, но Лиам слишком сильно прикусил язык, когда падал, чтобы жаловаться на это.

К счастью, он оборотень, поэтому его язык быстро исцеляется.

— Зачем, черт возьми, тебе нужно было валить нас на пол, мы не могли просто пойти, как нормальные люди?

— Заткнись, — повторяет Тео, подползая к двери, и Лиам клянется — если он еще раз скажет ему заткнуться, то тоже прикусит язык. — Слушай, нам нужна командная работа, ясно? Используй свои чувства, чтобы услышать их, а потом скажи мне, когда стрелять. Мы разберемся с ними.

Это не похоже на хороший план, но никакой план не прозвучал бы хорошо на губах Тео, однако он выглядит очень уверенным в себе, да и не то чтобы у Лиама есть еще какое-то дело, кроме как умереть прямо сейчас, поэтому он подползает к нему.

— Ты неправильно держишь пистолет, — замечает он, глядя на руки Тео. Не то чтобы Лиам знает, как делать это правильно, но точно не так — он готов поспорить на это. А потом он слышит их. — Их двое, — шепчет он, медленно поднимаясь на ноги. — Они близко. Ты стреляешь в первого, а я разберусь со вторым, ладно?

Тео кивает, крепче сжимая пистолет в своей неправильной хватке.

— Ладно.

— Пять… четыре… — медленно начинает считать Лиам. Вообще-то слишком медленно. — Черт, сейчас!

Он выскакивает за дверь, готовый броситься на дальнего охотника, но тут Тео стреляет ему в лодыжку. Черт.

Лиам падает на пол, скуля от боли, а оба охотника наставляют на него свои пистолеты. Ему стоило просто использовать свой первоначальный героический план: быть покалеченным, а потом пристреленным из-за отсутствия координации — ужасно глупый способ умереть, такого бы никогда не случилось с Джоном Сноу.

А вот что случалось с Джоном Сноу — это когда его в последнюю минуту спасало подкрепление, и Арджент со своими людьми отлично справляются со своей ролью. Лиам снова поднимается на ноги, крайне радуясь, что его сейчас никто не снимает.

— Ну слава богу, — облегченно вздыхает он, а через секунду в коридор выходит Тео, и все оружие моментально оказывается направлено на него. — Подождите, нет, он с нами, он помог мне. — Лиам поспешно встает перед ним, заставив всех нахмуриться.

— Он только что выстрелил в тебя, — медленно говорит Арджент, как будто Лиам внезапно забыл о своей лодыжке и понятия не имеет о боли, которая уже стала мучительной.

— Да, мы отстой в командной работе, но он с нами, — настаивает он, когда Тео подходит к нему, сердито глядя на его лодыжку.

— Ты сказал «сейчас», а потом выбежал прямо на мою траекторию, ты что, дурак? — ворчит он, и Лиам испытывает огромный соблазн отступить в сторону и отказаться от своих слов — нет, я никогда не видел его раньше, он определенно плохой парень.

— Я не думал, что ты сможешь прицелиться правильно, ты обычно отстой в охотничьих вещах, — раздраженно отвечает Лиам. — И в самом деле — куда ты целился, им в ноги?

Прежде чем Тео успевает сказать какую-то чушь, Арджент опускается на колени у ног Лиама, потому что он, видимо, теперь король людей. Хотя где его аплодисменты? Король Севера!

— Давай вытащим пулю, пока на тебя не подействовал волчий аконит, — произносит Арджент, а затем мучительная боль в лодыжке Лиама увеличивается в несколько раз, когда он засовывает свой палец прямо внутрь.

Пошло все это так далеко и надолго. Лиам опирается рукой на холодную стену, чтобы удержать равновесие, и героически держит болезненные стоны за зубами, пусть даже героическое поведение его ни к чему не привело. Спустя какое-то время теплые пальцы Тео неуверенно смыкаются вокруг его предплечья.

— Ты не оборотень, ты не можешь забирать боль, — сообщает ему Лиам. Он действительно ничего не знает, не так ли?

Сначала Тео кажется озадаченным, а потом возмущенным, но не убирает руку.

— Конечно, теперь только оборотни могут утешать кого-то, да? К черту людей. Все обязательно должны быть сверхъестественными, или к черту их.