Шериф действительно может быть мёртв. И когда Стайлз об этом узнает, Дерек будет рядом. Он будет видеть сломленного, убитого горем Стайлза изо дня в день. Видеть парня, который слишком рано лишился родителей.

— Держу пари, он жив-здоров, — заявляет Дерек и, решив подбодрить, слегка сжимает загривок Стайлза ладонью. Ему вдруг захотелось поверить в это так же отчаянно, как верит сам Стайлз.

*

Согласно каракулям Стайлза, от Сасанвилла до Бикон-Хиллз четыреста десять километров. Они смогут быстро преодолеть это расстояние, если не выпадет снег, и им будет сопутствовать удача. Джадд говорил, что погода ожидается ясная.

Им не везёт. Они проводят в пути всего час, как начинает идти снег.

Сначала их это мало беспокоит. Дороги лишь слегка припорошены белым, да и снег падает не сильный, однако им приходится немного замедлиться. Дерек не может похвастать большим опытом вождения по снегу, ведь в Нью-Йорке у него не было машины. Вероятно, поэтому, он чересчур осторожен, но дороги извилистые, крутые и кое-где двухполосные. Они слишком далеко зашли, чтобы действовать необдуманно. Стайлз, молча, выключает музыку, чтобы Дерек лучше сосредоточился на вождении.

Однако снег продолжает падать. Он всё валит и валит, пока трасса перед ними не превращается в безжизненное белоснежное пространство. Невозможно сказать, где она заканчивается, поэтому Дерек старается вести джип по центру, как ему кажется, дороги. Теперь он жалеет о тех шуточках про первых американских поселенцев.

Снег всё идёт, к тому же начинает темнеть. До Бикон-Хиллз остаётся сто шестьдесят километров, и Дерек понимает, что они вряд ли доберутся туда к вечеру. Видимость почти нулевая, а его плечи так напряжены, что ему кажется, будто он слышит их хруст каждый раз, когда двигает руками. Их заносит. Колёса со стороны Стайлза съезжают на обочину. Дереку чудом удаётся вернуться на трассу и осторожно затормозить.

— Нужно остановиться на ночь, — говорит Дерек и глушит двигатель.

Стайлз плохо воспринимает эту новость. Он поднимает карту, которая лежала у него на коленях последние несколько часов, пока он отсчитывал километры.

— Мы уже так близко! — возражает он. — Давай же, Дерек. Мы не можем сейчас останавливаться!

— Это опасно, — отвечает Дерек. Он отпускает руль, потом разминает плечи и шею, сгибает онемевшие пальцы. Его сердце всё ещё колотится как бешеное. — Я не вижу, куда еду. Нужно подождать до утра.

На какую-то долю секунды Дереку кажется, что Стайлз готов выпрыгнуть из машины и пойти пешком, но затем он откидывается на спинку кресла и говорит:

— Мы так близко, — его глаза блестят, словно он вот-вот расплачется. В Дереке поднимается тревога: он не может допустить, чтобы Стайлз из-за него плакал. К чёрту, он продолжит путь. Если потребуется, Дерек потащит Стайлза на собственном горбу. Что угодно сделает, лишь бы он был счастлив.

К счастью, прежде чем Дерек успевает выкинуть какую-нибудь глупость, Стайлз судорожно вздыхает и вытирает рукавом глаза.

— Прости, — говорит он, хлюпая носом. — Я сглупил.

— Нет, нет, — успокаивает Дерек и проводит своим рукавом по глазам Стайлза, хотя слёз не видит. — Я знаю, что ты очень хочешь вернуться домой. Но если мы угодим в кювет, то нам крышка.

— Знаю, — кивает Стайлз. Он пахнет печалью.

Дерек расстёгивает его ремень, чтобы сжать Стайлза в неуклюжем объятии через центральную консоль. Стайлз охотно идёт навстречу и зарывается лицом в плечо Дерека, пока тот гладит его по спине.

— Мы немного поспим, а когда солнце начнёт вставать, сразу отправимся в путь, — обещает Дерек. Скорее всего, им удастся выбраться. В Бикон-Хиллз снег выпадает очень редко, к тому же они спускаются с гор. Когда Стайлз продолжает молчать, Дерек пускает в ход свой козырь. — У меня есть кексики с арахисовым маслом.

Стайлз тут же откликается на это. Он обмирает в руках Дерека и чуть ли не орёт:

— Что? С каких пор? — после чего выпутывается из объятий, устраивается в своём кресле и возмущённо на него смотрит. Дерек едва сдерживает смех.

— С Небраски, — отвечает он и чудом уклоняется от удара свёрнутой картой по голове.

— Ты же знаешь, они на вес золота в постапокалиптическом мире, — отчитывает его Стайлз после того, как Дерек вырывает у него из рук карту. Теперь в ней большая дыра, но сейчас это уже не имеет значения. — Поверить не могу, что ты мне не сказал!

— Я приберегал их для особого случая, — говорит Дерек. Они оба смотрят в окно, будто пытаются решить, можно ли назвать застревание в снегу таким случаем.

— Ну, — пожимает плечами Стайлз. — Вроде пойдёт.

Кексы с арахисовым маслом немного суховатые и залежалые, но всё равно вкусные. Дерек со Стайлзом забираются под одеяло и разрывают упаковку, беря по одному. Стайлз ест свой неторопливо, откусывая по чуть-чуть: это может быть последний оставшийся в стране кекс с арахисовым маслом. Когда Стайлз целует Дерека, сладость ещё остаётся.

Они целуются, а за окном продолжает падать снег. Как только Стайлз забирается руками ему под одежду, Дерек подминает его под себя. Может это эгоистично, но Дерек рад провести ещё одну ночь вместе. Вряд ли в Бикон-Хиллз их ждёт что-то хорошее. Да ополчение может пристрелить Дерека на месте!

Слишком холодно, чтобы раздеваться, поэтому они решают ограничиться дрочкой. Дерек кончает первым, нежно кусая открытую шею Стайлза и мокро скользя в его кулаке. Стайлзу требуется больше времени, потому что Дерек ласкает его медленно, ведь он, быть может, в последний раз вот так к нему прикасается и слышит, как тот стонет его имя. Возможно, Стайлз в последний раз так сонно и расслабленно прижимается к нему после секса. И в последний раз Дерек обнимает его со спины.

Он зарывается лицом в пространство между шеей Стайлза и подушкой. Дереку с трудом удаётся заснуть.

*

Дорога в Бикон-Хиллз забаррикадирована, как им и говорили, а за воротами, которые служат пропускным пунктом, стоят вооружённые часовые. Они тут же вскидывают оружие, когда Дерек останавливает джип. Стайлз шарит по двери трясущимися от нетерпения руками, но Дерек хватает его за шиворот и удерживает на месте до тех пор, пока Стайлз на него не смотрит.

— Плавно, — строго произносит Дерек. — Скорее всего, они настроены воинственно.

— Хорошо, — сглатывая, отзывается Стайлз. Его взгляд взволнованно скачет туда-сюда, а сам он натянут как струна.

— Эй, взгляни на меня, — просит Дерек, слегка его встряхивая. Когда Стайлз обращает на него всё своё внимание, Дерек продолжает: — Плавно. Я не шучу.

В этот раз, похоже, ему удаётся достучаться до Стайлза.

— Хорошо, — кивает он. — Я понял.

— Сначала выйду я, — решает Дерек. У него больше шансов выжить, если они начнут стрелять. Разумеется, это касается только простых боеприпасов. Он надеется, что у ополченцев нет аконитовых пуль.

Дерек очень медленно и плавно открывает дверь и выходит с поднятыми руками. Удивительно, но никто не открывает огонь на поражение.

— Мы не вооружены, — кричит он. И, в принципе, не врёт. Клыки и когти всегда при нём, а бита Стайлза, как обычно, лежит в багажнике. В любом случае, пока они безоружны.

Он слышит, как с другой стороны открывается дверь, а после — голос Стайлза:

— Пожалуйста, не стреляйте. Я слишком молод, чтобы умирать!

Какое-то время в воздухе висит напряжённая тишина, потом один из часовых неуверенно спрашивает:

— Стайлз?

— Да, это я! — отвечает Стайлз.

Затем Дерек слышит возглас кого-то ещё:

— Чёрт меня дери! Пропустите их! Кто-нибудь позовите шерифа Стилински!

Стайлз тоже это слышит. Он так сильно вцепляется в дверцу джипа, словно без опоры свалится. Дерек опускает руки и обходит машину спереди, краем глаза наблюдая за ополченцами, но те, кажется, не имеют ничего против. Они слишком заняты отпиранием ворот и оживлённой беседой.

— Мой отец ещё жив? — спрашивает Стайлз, но Дерек сомневается, что его кто-то слышит. У него осипший голос, да и часовые далеко, к тому же, они люди. Дерек кладёт свою руку Стайлзу на плечо. В ответ Стайлз хватает его за футболку и сжимает её с такой силой, что Дерек слышит, как она начинает расходиться по швам. Стайлза трясёт.