Какое-то время они молчали. Себастьян курил, растягивая удовольствие. Взгляд Габриэля отрешенно гулял по столу.
– У меня есть коттедж на окраине Петербурга, – Себастьян загасил сигарету в пепельнице и снова откинулся в кресле. – Я купил его давным-давно, рассчитывая проводить там свои отпуска, но, как видишь, еще ни разу не отдыхал летом. Я не планировал покупать себе дом так далеко от Парижа, но уж так получилось. Может, Изабелл когда-нибудь расскажет тебе все перипетии этой забавной истории. Я давно уже хотел взять отпуск, так что мы можем перебраться туда на лето. В такую жару в Париже невозможно оставаться. Главное – заманить Диму в Петербург, а там посмотрим, что можно будет сделать.
Габриэль с готовностью согласился, и с тех пор все трое возлагали на поездку большие надежды. Себастьян надеялся отдохнуть от замучившей его работы, Габриэль – на то, что Дима образумится и вернется к матери; Иззи, которую в последнее время разрывали противоречивые чувства, надеялась, наконец, поговорить с Габриэлем по душам и объяснить, что так дальше продолжаться не может. После тяжких раздумий она приняла решение не бросать Себастьяна, не могла она так жестоко поступить с человеком, который сделал ей столько добра.
Лесаж согласовал с премьер-министром отпуск и был поражен, когда месье Ренар предложил ему воспользоваться вертолетом, чтобы быстро перебраться в Петербург. Подарок по-настоящему щедрый, учитывая, что на земле осталось лишь две таких машины.
Свое решение Ренар обусловил тем, что Себастьян давно заслужил это небольшое приключение, ведь так, как он, не выслуживался никто. Если щедрость премьер-министра и насторожила Лесажа поначалу, то после этих слов, Себастьян перестал о чем-либо беспокоиться. Собственно, теперь им оставалось лишь одно – вытащить Диму из борделя.
Внезапно раздавшийся в кафе телефонный звонок заставил Габриэля вздрогнуть. В глубине души он уже знал, что звонили ему, хотя изо всех сил продолжал надеяться, что это не так. Но вот хозяин позвал его из-за стойки и, когда Габриэль подошел к массивному аппарату, висящему на стене, оставил его одного в пустой комнатке за миниатюрным письменным столом.
– Доброе утро, Габри, – тепло поприветствовал его муж Изабелл. Габриэль много раз представлял, как изменилось бы поведение Себастьяна, если бы он признался ему в том, что хочет привезти Иззи в замок и запереть ее там, пока мир не рухнет им на головы.
– Привет.
– Я звонил домой, но Иззи сказала, что ты уже ушел, поэтому я позвонил сюда. Ты ведь свои привычки менять не любишь.
– Не люблю, – улыбнулся Габриэль.
Себастьян рассмеялся, но вскоре его смех замер по ту сторону телефонной трубки.
– Ты уже нашел его?
Уточнений не требовалось
– Нет. Но я уверен, что он все там же. Я скоро пойду за ним.
– Поторопись, потому что мы улетаем сегодня в полночь.
– Сегодня?!
– Да. Это единственная возможность. Нам выкроили несколько часов, затем вертолет понадобится военным. Они и так недовольны тем, что премьер-министр решил меня побаловать. Но, так или иначе, сегодня ровно в полночь мы вчетвером должны быть на территории военного арсенала.
– Понимаю, – с трудом выдавил из себя Габриэль. Неужели после столь долгого затишья события опять закрутились вокруг него в таком дьявольски быстром темпе? – Я заставлю его прийти, чего бы мне это ни стоило.
– Отлично, – и, помолчав немного, Себастьян добавил: – Извини. Надеюсь, я не испортил тебе настроение.
– Брось. Дима рано или поздно все равно испортил бы мне его.
– Ну, что ж… Значит, до встречи?
– До встречи.
Габриэль повесил трубку и вернулся к своему столику. Военный арсенал… Хорошо, что хоть не здание Нового Правительства! Опять он слишком близко подобрался к беде, и все, на что он мог рассчитывать, это то, как удачно Изабелл удалось поработать над его внешностью. Впрочем, сейчас не время думать об этом. Если Дима не согласится ехать с ними, все труды пойдут насмарку.
К Габриэлю подбежал хозяин, предлагая еще чашечку кофе. Отказавшись, де ла Кастри поспешил выйти на улицу. Поймав извозчика, он приказал ему ехать в Старый Париж к самому большому в городе борделю, где теперь жил Дима. А еще он надеялся проведать Эвелин – новоиспеченную хозяйку этого заведения. Если и было событие, которое стоило всей этой неразберихи в его жизни, так это внезапное возвращение младшей сестры.
Габриэль сел в ландо и вновь погрузился в воспоминания…
После того как Изабелл обрушила на Габриэля всю свою неуемную энергию из страха, что кто-нибудь узнает в нем Герцога де ла Кастри, Себастьян сочинил довольно правдоподобную историю о том, как его жена решила взять больничный в силу нервного напряжения, с которым перестала справляться в последние дни.
Войдя в раж, он наплел коллегам с три короба об их с женой новом подходе к благотворительности и расписал Габриэля, как талантливого музыканта и певца, пострадавшего от власти Герцогов. Преданный Новому Правительству этот молодой человек не смог встать на ноги после Великого Взрыва и теперь отчаянно нуждался в помощи. Между тем Себастьян узнал, что премьер-министр вернется из отпуска лишь в следующем месяце, и понял, что удача на их стороне.
Целый месяц он будет кормить коллег рассказами о том, как его любимая жена (кстати, ей уже намного лучше, спасибо) привязалась к талантливому молодому певцу. Когда премьер-министр вернется, Себастьян смущаясь расскажет ему, как сильно они с женой хотят завести детей (о том, что Изабелл бесплодна, никто на работе не знал, яркий цвет волос девушка всегда приписывала хорошей краске), так что, врачи посоветовали ей отказаться от стрессов, связанных с работой, на неопределенный промежуток времени. Габриэль, кстати, здорово может скрасить ей этот промежуток.
Не ревновал ли Себастьян свою жену, учитывая, что в доме у них поселился другой мужчина? О нет, ни в коем случае! Знаете, Габриэля ведь не интересуют женщины. Неужели? Да-да. Не интересуют от слова «совсем». К тому же это ведь временно, пока мужчина не встанет на ноги.
В силу того, что Себастьян имел на работе безупречную репутацию, а род де Даммартен, к которому принадлежала Иззи, уже многие годы не интересовал премьер-министра, ему поверили. Месье Марен Ренар не одобрял сплетен о личной жизни среди подчиненных, Габриэль вел себя тише воды, ниже травы, так что история вскоре забылась.
А о том, сколько нервов Себастьян потратил на то, чтобы сплести столь искусную паутину лжи и поддерживать ее столь длительное время, кроме него самого, не знал никто. Изабелл злилась на мужа и долгие месяцы ее волновал лишь Габриэль. Сам де ла Кастри был до того в ужасе от своей новой прически и одежды, что и думать забыл о Себастьяне.
К тому же он все время порывался навестить Диму в ночлежке, что Изабелл ему категорически запрещала, аргументируя отказ тем, что Габриэль для начала должен был научиться вести себя соответственно новоприобретенному статусу, о котором теперь так кричало его роскошное короткое пальто бежевого цвета, брюки прямого покроя и кожаные ботинки.
Де ла Кастри без конца твердил ей о том, как Дима важен для него, но Изабелл оставалась непреклонной. У нее ушло столько сил и денег на то, чтобы превратить уличного бродягу, смахивающего на опасного аристократа, в приличного человека, что она не могла позволить Габриэлю пустить все свои старания коту под хвост. Так что, к тому времени как де ла Кастри освоился с новым обликом и вышел на поиски Димы не сутулясь, здороваясь, и открыто глядя в глаза всем прохожим, прошло больше двух недель.
Разумеется, в ночлежке Диму он не нашел. Поглощенный угрызениями совести и чувством вины, Габриэль сломя голову начал обходить один бордель за другим, пока ему наконец не повезло. В огромном четырехэтажном здании в кварталах Старого Парижа, в борделе, считающимся лучшим в городе, несколько проституток с уверенностью заявили, что видели Диму вчера, более того, они уверены, что он до сих пор находится в здании. Не поверите, но этот кашляющий блондин чем-то сильно заинтересовал хозяйку заведения. К тому же некая девушка по имени Элиза просто сходит от него с ума.
