Гнева нет во Мне.

Но если бы кто противопоставил Мне волчцы и терны,

Я войною пойду против него, выжгу его совсем.

Книга пророка Исаии 27:4

Женщина де ла Кастри

Габриэль убивал время в кафе за чашкой крепкого кофе. За окном грохотали повозки, лошади фыркали на невыносимой жаре, проносились мимо редкие машины, вызывая недовольство прохожих, ведь в мире после Взрыва практически не осталось автомобилей. Большая часть населения давно научилась обходиться без них.

Де ла Кастри посмотрел на юг и поморщился. На фоне чистого лазурного неба черным пятном маячил вдали замок-крепость де ла Кастри. Крепость там, а он здесь. Пьет кофе и улыбается хозяину заведения, пялится в окно…

Он вздохнул. Кафе, в котором Габриэль наслаждался жарким летним полднем, располагалось на окраине Парижа, но для Герцога де ла Кастри родной дом был различим и на большем расстоянии, чем несколько десятков миль. Оттуда, откуда обычные люди могли разглядеть лишь темный сгусток на горизонте, Габриэль видел скалы и семь четко очерченных башен.

Сегодня небо казалось ему как никогда бессмысленным. Таким же, как его жизнь последние шесть лет. Призрачными очертаниями за замком проступала гигантская луна, и это несмотря на то, что солнце уже вовсю сияло. Несколько больших планет медленно кружило в небе над замком, дополняя безумную картину.

На дворе стоял семь тысяч сто шестой год. Двадцать пять лет прошло со дня Великого Взрыва. Что еще он ожидал увидеть на этом небе?

Хозяин кафе подошел к столику и с улыбкой во все лицо подлил Габриэлю кофе. Де ла Кастри был не против. Только на всякий случай убрал под стол левую руку, на которой красовались два серебряных перстня с черным и зеленым камнем.

Он знал, что перстни умели ускользать от внимания посторонних, но не хотел рисковать. Вот бы изменилось выражение лица хозяина, если бы он вдруг понял, кого сейчас потчует своим кофе!

Дима был единственным человеком не из семьи де ла Кастри, кто всегда видел оба перстня. Всегда. Только теперь он…

Габриэль опустил голову, пытаясь вспомнить, когда говорил с другом последний раз. С тех пор как шесть лет назад он стал жить у Изабелл и Себастьяна, отношения с Димой испортились. Эти шесть лет, проведенные в постоянных ссорах, изменили их сильнее, чем два года дружбы.

К слову об изменениях, Габриэль еще никогда не выглядел таким ухоженным. Узнав от Себастьяна, кем на самом деле являлся встреченный ею на улице бездомный музыкант, Изабелл постаралась сделать все, чтобы никто не заподозрил в Габриэле Герцога де ла Кастри в изгнании. И первым делом, она заставила его подстричься.

Лишившись спутанной копны иссиня-черных волос, а также всех ее местных обитателей, Герцог преобразился. Теперь волосы Габриэля, подстриженные лесенкой до плеч, постоянно щекотали ему лицо, а ниспадающая набок челка закрывала высокий лоб, скулы и черные брови вразлет.

После парикмахера слегка удрученного своим внешним видом мужчину Изабелл повела на маникюр. Габриэль надеялся, что на этом-то его страдания завершатся, но не тут-то было, жена Себастьяна потащила его за одеждой и обувью.

Несмотря на то, что иногда де ла Кастри по-прежнему вздрагивал, поймав свое отражение в зеркале или стеклянной витрине, за прошедшие годы он успел привыкнуть к своему новому образу. В этом году ему исполнилось тридцать четыре, и он уже плохо помнил того замученного анорексичного юношу, которым был когда-то.

Он и представить не мог, что когда-нибудь будет жить так, как живет сейчас. Мальчик, который готов был сделать что угодно ради денег, наркоман, убийца родного брата, психически нездоровый пациент Петербуржской клиники, а теперь Герцог де ла Кастри под защитой Нового Правительства, которое даже не подозревало об этом.

Габриэль провел кончиками пальцев по гладкой коже лица. Да, теперь он выглядел иначе, но внутри скрывалась все та же тьма, и о чем бы он ни думал, взгляд его рано или поздно возвращался к замку-крепости. А Дима…

Де ла Кастри уже давно не видел его.

Дима не хотел становиться частью их «компании». Откровенно говоря, вся эта история до сих пор выводила его из себя, и он неизменно повторял, что беззаботному состоянию, в котором пребывает друг, рано или поздно придет конец.

И Габриэль злился. Злился, потому что и так думал об этом постоянно.

В ту ночь, когда он впервые остался в доме Изабелл и Себастьяна, он слышал, как супруги ссорились. После этого Иззи в течение нескольких месяцев не разговаривала с мужем, а в те редкие дни после их ссоры, когда Себастьян бывал дома, он бродил по квартире в одиночестве, точно неупокоенный призрак.

Габриэль не сразу узнал, что именно послужило причиной ссоры, хотя никогда не сомневался, что имеет к ней самое непосредственное отношение…

– Дим, я не буду бежать. Не могу. Я чувствую с этой девушкой какую-то непонятную, но очень сильную связь. И я, кажется, знаю, кто этот Себастьян. Какой-то ужасный рок свел меня с отцом моего покойного старшего брата.

– Себастьян? – и Дима в недоумении воззрился на Габриэля. – Тот самый, которого проклял Франсуа?

Де ла Кастри кивнул, и Дима заставил себя подняться. Он выбросил сигарету, взял друга за плечи и горячо зашептал:

– Пошли отсюда! Хочешь, я не пойду сегодня в бордель? Я могу и завтра не ходить, только давай уйдем отсюда! Прямо сейчас!

Габриэль хохотнул против воли. Уж больно смешно прозвучали Димины слова. Целых два дня вдали от борделя – это все, что он мог ему предложить!

– Нет, я не могу. Если хочешь, отправляйся в ночлежку прямо сейчас. Ты еле стоишь на ногах, а я должен разобраться, что к чему. Себастьян уже догадался, кто я. Ты же видел, как он напуган. Но я уверен, что с Изабелл мне нечего бояться. Она не позволит мужу сдать меня Служителям. Дима, у меня есть шанс положить конец магии Франсуа, уничтожить проклятье… Ты же почувствовал его! Почувствовал?

Дима нехотя кивнул.

– Я не сразу понял, что это, но когда понял…

– Проклятье Франсуа еще действует! Возможно, это и есть тот самый злой рок, который свел нас вместе, – Габриэль замолчал, а потом с ужасом добавил: – Боюсь представить, сколько времени оно уже влияет на Иззи!

Дима внезапно понял, к чему все это время клонил Габриэль, и отступил от друга на шаг.

– Ты что, собираешься убить его, а девушку забрать себе? Ты в своем уме?

– Дима, не говори ерунды…

– Нет, я знаю. Я все понял. Чтобы положить конец проклятью, Себастьяна нужно убить, и ты, по-видимому, возомнил себя тем, кто это сделает! Это все Франсуа, – говорил Дима, снова доставая из кармана пачку сигарет, – это он внушил тебе, что делать, пока ты говорил с ним без меня! А эта Изабелл для тебя просто роскошный утешительный приз за совершенное убийство!

– С чего ты взял, что мне вообще нужна Изабелл? Я лишь сказал, что чувствую какую-то связь с ней! Все дело в проклятье!

– Все дело в том, как ты на нее смотришь, – не унимался Дима. – Если ты не пойдешь со мной прямо сейчас, ты втянешь себя в такие неприятности, из которых уже никогда не сможешь выкарабкаться! Ты слишком сильно рискуешь, подбираясь к Новому Правительству так близко! Странная девушка, отец твоего брата… Нет, это уже слишком!

– Но ты же не станешь утверждать, что это просто случайность? Мы встретили их, находясь на перепутье. Признайся, Дим, мы в тупике! Мы не знаем, что делать дальше.

– И поэтому ты хочешь еще больше усугубить наше положение, убив человека, которого ты только что встретил на улице?!

Габриэль приглушенно зарычал и схватился за голову.

– Нет! Все не так! Об убийстве заговорил ты! Я хочу решить эту проблему без кровопролития! Возможно, встреча с ними решит все наши проблемы.