– Я с трудом выбрался из Парижа. Забрался в самый отдаленный уголок этого мира, где с трудом сводил концы с концами, пока не прогремел Великий Взрыв. Помнится, тогда я подумал, что это лишь очередной кошмар, ниспосланный на меня Безумным Герцогом, но оказалось, это весь мир корчился в огне. Конец света.
Себастьян помолчал немного. Затерявшись в давних воспоминаниях, он тщился найти выход.
– Кстати, в то время я верил, что Взрыв прогремел из-за Франсуа, что это он решил так расквитаться с теми, кто пытался лишить его власти.
– А теперь? Что послужило причиной Взрыва?
Себастьян пожал плечами.
– Никто не знает наверняка, – задумчиво протянул он. – Де ла Кастри – могущественный род, но я сомневаюсь, что они могли сотворить такое. К тому же в то время Франсуа был уже стар и нездоров…
– Что мы знаем, Иззи? Мы знаем, что в итоге были уничтожены и погружены под воду все новые станции, созданные учеными. Огромное количество бомб и ракет было также уничтожено или приведено в негодность. А те, кто их разрабатывал, умерли, не оставив после себя ничего. Что за сила могла совершить такое? Половина планеты погрузилась под воду, другая половина изменилась до неузнаваемости. Вместо привычных нам океанов, морей и проливов у нас теперь дрейфующие острова и Бескрайнее море, куда нам путь заказан из-за порталов, постоянно открывающихся над поверхностью воды. Кто знает, куда они ведут…
– Ученые были напуганы. Они всегда твердили о том, что любой взрыв на новых станциях может привести к заражению огромных территорий. Но что мы видим? Те участки суши, на которых они стояли, были помещены под воду каким-то высшим разумом, который не дал заражению распространиться. Хотя, мы, к сожалению, все равно узнали на своей шкуре, что такое мутации. Взять хотя бы Калек, Других – детей, которых Новое Правительство не хочет замечать, так как для них это слишком болезненное напоминание о том, что они создали и потеряли. Но все же многие выжили, словно целью этой силы, устроившей Взрыв, было лишь остановить прогресс, к которому стремилось Правительство и из-за которого столько людей поддерживало премьер-министра. Эта сила одним махом отправила нас назад во времени!
И Себастьян опять надолго замолчал. Разочарование и досада боролись в нем со страхом неизвестности. Он чувствовал себя беспомощным, ведь он не знал, что произошло тогда с миром на самом деле. Никто не знал. Они могли только строить бесконечные догадки.
Что если Великий Взрыв был не наказанием, не ужасной катастрофой? Что если Великий Взрыв должен был стать для них спасением? Внезапно в голову Себастьяна пришла мысль, что, быть может, премьер-министр, лежа сейчас в постели, задавался теми же вопросами. Месье Ренар… Он так ненавидел аристократов! Взращивал эту ненависть в себе долгие годы, обвиняя старую власть во всех грехах. Но не от того ли, что только ненависть и могла приглушить его страх и непрерывные сомнения?
– Но что с того? – встрепенулась Изабелл. Все, что Себастьян рассказал сегодня, потрясало ее до глубины души, однако… – Почему ты вспомнил об этом именно сейчас? И как ты избавился от проклятья?
Иззи не могла не удивиться, когда в ответ Себастьян безразлично пожал плечами.
– Я склонен думать, что после Взрыва Франсуа потерял контроль над ним. Еще одна причина, почему я не верю, что это де ла Кастри устроили Взрыв. Катастрофа, судя по всему, сказалась на их магии. Уверен, такой жизни, – и Лесаж обвел взглядом роскошную балюстраду балкона, – Безумный Герцог не планировал для меня и не предвидел.
– Но почему ты решил рассказать мне об этом сейчас?
Не глядя на нее, Себастьян произнес:
– Габриэль – Наследник рода де ла Кастри.
– Нет… – прошептала Изабелл и отвернулась. Ужасно, но губы ее против воли растягивала улыбка. Пальцы нервно теребили рукава пальто, и, похоже, ее трясло. Только вот непонятно от каких эмоций. Оставалось лишь надеяться, что Себастьян решит, будто она напугана.
На самом же деле она, скорее… ликовала. Да, именно так. Она ликовала и приветствовала нового гостя, ведь в глубине души давно знала, кто он такой. Знала с самого детства. Каждый день ее, бывало, беспросветного существования вел ее к нему. И вот они наконец вместе.
– Откуда ты знаешь? – проговорила Изабелл, кутаясь в пальто.
– На все сто процентов я, конечно, не уверен, но пока все сходится. Я видел зеленый перстень у него на руке. Ты, возможно, его не заметила. Волшебные перстни умеют скрываться от посторонних глаз, но если знаешь, куда смотреть, их можно увидеть. А когда я пожал ему руку, вгляделся в его лицо… Изабелл, он так похож на своего деда! Если бы ты только видела Франсуа живьем, а не на картинках в книгах! И это его пальто… Он наверняка уже побывал в замке. Если я прав, значит, Наследник древнейшего рода вернулся в Париж и разгуливает среди нас! Это одна из причин, почему я все-таки пустил его в нашу квартиру сегодня.
Глаза Изабелл широко распахнулись, и она отсела от мужа.
– Что ты собираешься сделать с Габриэлем?! – воскликнула она.
Себастьян поздно спохватился. Он и не думал, что Изабелл могла неправильно понять его слова.
– Нет-нет. Успокойся, – и он поднялся, протягивая к ней руки. – Я же сказал «одна из причин»! Да, я боюсь его, но я не желаю ему смерти. Я не сделаю с ним ничего такого, о чем ты сейчас подумала!
– Ты не знаешь, о чем я подумала, – Изабелл в раздражении отмахнулась от его протянутых рук. – Что если он твой сын?
Себастьян задумался, но лишь на мгновение.
– Нет. Он не мой сын. Отец Габриэля, судя по всему, цыган. Удивительно, как он еще жив с такой кровью…
– Цыгане такие же люди, как и мы, – рассеянно пробормотала Изабелл.
Себастьян передернул плечами. Сейчас ему было не до споров о расовой дискриминации при Новом Правительстве.
– Но где же тогда твой сын?
– Не знаю, – тихо ответил Себастьян. Он подошел к ограждению балкона и стал так пристально вглядываться в темноту, будто хотел разглядеть следы своего единственного ребенка где-то внизу, на снегу. – Я даже не знаю, жива ли Катрин, и, если да, то где она. Меня беспокоит, что зеленый перстень принадлежит Габриэлю, когда по всем правилам он должен быть на руке его старшего брата. Де ла Кастри называют этот перстень перстнем Стихий, и для них не найдется в мире драгоценности дороже. Быть может, мой сын умер давным-давно. Быть может, он и не рождался вовсе.
– Не делай столь поспешных выводов, – смягчилась Изабелл. Она тоже поднялась и теперь стояла позади. – В конце концов, у тебя могла родиться дочь.
Но Себастьян замотал головой. С самого первого дня он точно знал, что Катрин носила под сердцем его сына.
Внезапно Иззи обняла мужа. Ей не особенно-то этого хотелось: образ Габриэля, словно опухоль, разрастался в ее мозгу, захватывая все новые неповрежденные участки. Но ей нужно было, чтобы муж услышал ее.
– Давай расспросим Габриэля.
Изабелл отскочила от мужа, так громко тот рассмеялся.
– И ты думаешь, он нам расскажет? – спросил Себастьян, понизив голос. – Я даже боюсь представить, что он может сделать, когда поймет, кто я! Хотя, возможно, он уже это понял! Мне с лихвой хватает того, что может сделать со мной премьер-министр, если узнает, что я укрываю Наследника де ла Кастри в собственном доме!
И Себастьян с опаской посмотрел на дверь, ведущую в спальню, словно в любой момент к ним на балкон мог ступить месье Ренар с группой вооруженных солдат или сам Габриэль де ла Кастри. Себастьян пока еще не определился, кого из них он боялся сильнее.
– Тогда что ты будешь делать? – осторожно поинтересовалась Изабелл. Она уже представляла себе, как в случае неправильного ответа будит Габриэля, едва ее муж заснет, и вдвоем они садятся на ночной поезд.
Себастьян долго молчал перед тем, как заговорить.
– Когда его друг ушел, я отчаянно надеялся, что Габриэль отправится вслед за ним. Что он поднялся к нам сообщить, что отказывается от нашей благотворительности. Но нет… Обстоятельства, при которых мы встретились, и время… Все это не укладывается у меня в голове! Пойми, иногда одна лишь память о Катрин помогала мне выживать после Взрыва. После того, как проклятие отступило, я все время думал, как отплатить ей. Если бы она не предупредила меня о том, что Франсуа начал охоту, я бы сейчас не стоял здесь. И вот спустя столько лет, я встречаю на улице ее сына…
