– Я слышала, о чем вы говорили! – выпалила она. – Дима, он любит тебя. Он никогда не оставит тебя одного и не даст тебе уехать. Именно тобой он дорожит больше всего на свете. И не думай, что я когда-нибудь смогу сдвинуть тебя с первого места, скорее уж, мы разделим его между собой.

Дима задумчиво улыбнулся и посмотрел на дом. Габриэль – темный силуэт на кухне – готовил себе кофе, дожидаясь, когда Иззи вернется к нему. Дима снова повернулся к девушке и, хитро прищурившись, спросил:

– Ты ведь не только это хотела мне сказать?

– Габри, просил передать, чтобы ты пополнил запасы топлива в городе. Канистры лежат в багажнике.

– И это все?

– Нет, не все, – прошептала девушка, и Дима с удивлением увидел страх в ее темно-карих глазах. – Пожалуйста, возьми меня с собой. Не оставляй меня наедине с ним. Я боюсь.

Юноша был так поражен услышанным, что долгое время не мог ничего сказать.

– Но я не… – беспомощно начал он и замолчал. Иззи умоляюще глядела на него. – Он ведь не сделает тебе ничего плохого!

– Я знаю! – воскликнула она. Лучи проглянувшего на небе солнца играли с ее красными локонами, ползли по короткому платью на бретельках нежно-розового цвета. – Я знаю, кто он. И знаю, кто я. Но мне все равно страшно.

Дима завел мотор, стараясь не смотреть на девушку. В других обстоятельствах он, конечно, взял бы ее с собой, но ему нужно было повидать маму, и присутствие Изабелл при этом не входило в его планы.

И чего только она боялась? Дима разумеется заметил, как Габриэль весь вечер смотрел на нее и как они держали друг друга за руки, но он сомневался, что друг затащит Иззи в постель сразу после того, как уехал ее муж. Габриэль не сделал этого в течение шести лет, что они провели в Париже, так что же изменилось сейчас? Впрочем, Дима тут же сам ответил на свой вопрос: сейчас над ними не висела угроза разоблачения, они были далеко от премьер-министра и от Себастьяна, который был на пути в Париж и думать забыл о супруге.

Долгое время только урчание мотора нарушало тишину, повисшую между ними.

– От судьбы не убежишь, – наконец произнес Дима. – Если ты действительно «женщина де ла Кастри», значит, твой долг быть с ним.

– А как же Себастьян? – слабым голосом спросила Изабелл.

– Ты можешь подать на развод.

– А что дальше? Я люблю Габриэля, но он не из тех мужчин, кто сможет прокормить семью. Он рассказывал, что в молодости работал в модельном агентстве, но ему уже тридцать пять, и он больше ничего не умеет!

Дима едва не захохотал в голос. Практичность Изабелл его забавляла. Эта женщина, как бы ни были сильны ее эмоции, всегда сохраняла трезвость ума, просчитывая свои действия наперед. Она без сомнения прекрасно дополняла бы Габриэля, который обычно руководствовался порывами собственного сердца, инстинктами, чутьем. Однако на сей раз Изабелл все же перегнула палку.

– Ты рассуждаешь так, будто вы с Габриэлем обыкновенная парочка, пределом мечтаний которых – свить уютное гнездышко где-нибудь в пригороде. Иззи, ты знаешь, что он Герцог, и что Новое Правительство никогда не оставит его в покое. Рано или поздно оно найдет его здесь, или на него выйдут правившие Герцоги. Думаешь, он эдакий приживала, который не умеет работать? Но ведь ему это и не нужно! Все, что от него требуется, это вовремя поднять голову и произнести: «Идите за мной. Я Герцог де ла Кастри». Так что, вам никогда не жить спокойно. Впрочем, как и мне… – и Дима безрадостно улыбнулся.

– И что ты предлагаешь? – глаза девушки заметно повлажнели. Дима понимал, что она отчаянно нуждалась в совете, но ничем не мог ей помочь, если только…

– Бывают ситуации, – мягко произнес он, – когда все, что нам остается – это плыть по течению и наблюдать, что из этого выйдет. Если тебя это успокоит, то я сейчас нахожусь в точно таком же положении. Я совершенно не представляю, как мне жить дальше и что мне делать со своей жизнью. Я постоянно задаю себе вопрос, для чего я был рожден, в чем мое предназначение, и не нахожу ответа. Раньше я был полностью уверен в том, что должен всю жизнь посвятить защите Габриэля, теперь… Теперь я не знаю, что делать.

Меньше всего Дима ожидал, что в ответ почувствует прикосновение нежных губ к своей коже.

– Это еще что? – удивился он.

– Это то, что было бы между нами, познакомься мы в детстве, – и девушка, улыбнувшись напоследок, выпорхнула из машины. Похоже, Димины слова все же помогли.

– И почему никто не может помочь мне? – Дима посмотрел Изабелл вслед. Роскошная фигура, большое сердце, сильный характер. Дима мог только надеяться, что де ла Кастри понимает, как ему повезло. Ведь Габриэль имел привычку заострять внимание на плохом, а то хорошее, что случалось с ним в жизни, либо не замечал, либо принимал как должное.

– Одна из самых отвратительных черт его характера, – прошептал Дима и осторожно выехал со двора, то и дело щурясь и приподнимаясь на сиденье, чтобы лучше разглядеть дорогу.

– Нет, все-таки нужно купить очки…

Изабелл вернулась в дом. Ее ноги в легких туфлях промокли от утренней росы. Она слышала, как Габриэль гремит чем-то на кухне, но не стала идти к нему. Вместо этого она поднялась на второй этаж, приняла душ и спряталась в одной из комнат.

Ей все еще было не по себе. Разговор с Димой лишь на время успокоил колотящееся сердце. Теперь друг уехал, и волнение заняло прежнее место в груди. Себастьян столько сделал для нее, но сегодня она всю ночь просидела в обнимку с Габриэлем, не испытывая никаких угрызений совести.

Когда в их большой квартире в Париже только начались разговоры о том, чтобы перебраться на лето в Петербург, Изабелл была уверена, что сможет объяснить Габриэлю – она не в состоянии уйти от Себастьяна, это было бы бесчеловечно с ее стороны – разбить доброе сердце мужчины, который так выручил ее после смерти бабушки.

Но время шло, а разговор так и не состоялся. Габриэль был счастлив, наблюдая за тем, как Дима становится прежним, и девушка не хотела портить ему настроение разговорами об отношениях. Но после того как Себастьян уехал, решимость Изабелл стала рассыпаться на глазах. Габриэль при этом даже не пытался сделать ее положение хоть чуточку легче.

Он был моложе Себастьяна. И о, да, на свой необычный лад, он был потрясающе красив. Он также мог быть обаятелен, когда хотел, и, подобно Себастьяну, мог предложить ей свою защиту. К тому же она была уверена, Дима тоже не оставит ее в беде, подставив крепкое плечо в трудную минуту. Однако не все было так сказочно…

Было в Габриэле и много из того, что настораживало и пугало. Несмотря на разницу в возрасте, Себастьян давал ей какое-никакое, но все же равенство в отношениях, он даже разрешал ей работать вместе с ним. С де ла Кастри об этом можно было только мечтать. Габриэль был деспотичен и ясно давал понять, что, по его мнению, место женщины, если не на кухне, то в борделе. И только своей родной сестре он прощал постоянное упрямство и своеволие.

Временами он бывал холоден, временами и вовсе безразличен, причем никогда не мог объяснить почему. Иногда за всеми улыбками, которыми он одаривал ее, Изабелл видела темные бесконечно холодные уголки его души, которые никогда не озарял солнечный свет, и куда только Дима был вхож.

Вдобавок ко всему девушку в последнее время стали мучить еще более мрачные опасения. Разве не безумие было наследуемой чертой едва ли не всех де ла Кастри? Где-то на подсознательном уровне Иззи всегда чувствовала, что Габриэль нестабилен. Она видела его шрамы на предплечьях, рассеченные запястья, хотя он и пытался всячески скрывать их. В моменты, когда Габриэль забывал о ее присутствии и отрешенно смотрел вдаль, она видела безумие, плещущееся в его бездонных темно-синих глазах.

Нет, Габриэль был ужасным выбором, но злая судьба тянула ее к нему так сильно, что не оставляла выбора. «Женщина де ла Кастри». Она многое слышала об этой легенде и знала, что не всегда перспектива выйти за Верховного Правителя радовала будущих Герцогинь. Ее бабка между тем любила напоминать, что в роду де Даммартен не раз рождались «женщины де ла Кастри». Произнося эти слова, она всегда так странно смотрела на Изабелл, что у девушки мурашки ползли по коже. Неужели бабушка знала о том, что ее ждет? Знала и молчала?