«Представьте человека о силе любви которого вы хотите узнать. Нажмите на кнопку «начать гадание», и мы разложим карты за вас!»

Пролетарова представила Сергея во всех подробностях. Его чёрную куртку, высокий рост и манящие карие глаза. Несколько секунд девушка не решалась погадать, а затем дёрнула мышкой и закрыла страницу. Зачем загадывать судьбу? Вдруг ей выпадет плохое, И Катя до конца своих дней будет уверена, что ей с Серым ничего не светит? Девушка отключила компьютер и забралась в свою кровать. Завтра тяжёлый день – второе сентября. У неё не сделаны уроки, но Катя не переживает по этому поводу. Как так получилось, что прилежная ученица в один день превратилась из заучки в девочку, влюбленную в лучшего друга? Почему сейчас? Разве этой любви было сложно дождаться окончания года? Телефон, который Катя положила рядом с собой пропищал, и Пролетарова, сняв блокировку, посмотрела на экран:

«Ты спишь?»

Письмо от Вадима. Как вовремя. Конечно же… кто же ещё. Сергей просто не стал бы писать какой-то там Кате Пролетаровой поздно вечером. У него же на юге и, как оказалось, в городе других подружек много. Пока всем напишешь. И ощутив неведомую ей раньше злость, Катя ответила Вадику:

«Да!»

На следующий день кто-то оставил на стуле девушки маленькую коробочку с теми самыми золотыми серьгами из магазина. Катя покрутила коробочку в руках. Кто же мог оставить подарок? Конечно, сначала подозрения пали на Серёжу, нона немой вопрос, Синицын старший лишь пожал плечами:

– Кать, если тебя кто-то обидит, то я всех порву, но дарить такие подарки… это ты у Вадима спроси. Романтика его конек.

И как Пролетарова не вспомнила о Вадике. Ведь Серёжа же не знал, какое именно украшение Катя обсуждала с консультанткой, рядом был только Вадим. И Пролетарова уже собиралась пойти к Вадиму, но прозвенел звонок и начался урок. Катя не могла сосредоточится и всячески пряталась за учебниками, в надежде, что педагог не вызовет её к доске. К счастью, пока преподавательница Катей не интересовалась.

Гимназия имела квадратную форму и три почти равнозначных крыла. При входе в здание дети сразу попадали в раздевалку, тянувшуюся от правого крыла до левого вдоль стены, за которой располагалась большая столовая., войти в которую тоже можно было двумя способами: либо из правого крыла, либо из левого. В правом крыле располагались учебные классы для малышей: тех, кто собирался поступать, и для первых четырёх классов. Левое крыло принадлежало средней школе – с пятого по девятый класс. Крыло над раздевалкой и столовой занимали десятиклассники, а крыло над железными воротами школы, которые вместе с третьим этажом образовывали последнюю сторону четырехугольника, занимали два выпускных класса. Выпускники, которых было не так много, всего по двенадцать человек на один класс. Обязательные предметы проходили в одном и тоже кабинете, а факультативы были разбросаны по всей школе. Таким образом, чтобы добраться до крыла средней школы, где учился Вадим, нужно было потратить не менее пяти минут, а перемена всего десять. Катя тяжело вздохнула.

– Не отвлекайся, Карандаш любит спрашивать тех, кто не слушает, – шепнул Вадим.

– Почему Карандаш? – спросила в ответ Катя.

– Пролетарова, стало быть? – раздался скрипучий голос, приближаясь.

Екатерина подняла голову и встретилась глазами с мужчиной лет пятидесяти.

– Да, – отозвалась Катя, не подозревая, какая угроза повисла у неё над головой.

– Быть может, Вы напомните нам…

В этот момент раздался звонок. Катя облегченно выдохнула.

– Не волнуйтесь, я Вас возьму на карандаш, – мужчина зашагал прочь.

– Поэтому Карандаш, – ухмыльнулся Серёга и вылез из-за парты.

Пролетарова тоже засобиралась. Нужно было успеть за десятиминутную перемену разыскать и опросить Вадима. Правда, в этот день судьба явно была против встреч с девятиклассниками. Едва Катя вышла из класса, как староста подхватила её под локоть и увлекла в сторону женского туалета.

– Кать, всего на пару секунд, – ласково пролепетала Даша.

В противовес Ликандре Дарья была ухоженной, стильной девочкой. Если у неё на голове и был легкий беспорядок из рыжих кудрей, то он являлся художественным, школьная форма была аккуратно выглажена, и весь образ Петровой кричал о том, что она лучшая из лучших, ангел, а не ученица, солнышко ясное на фоне унылых старшеклассников.

– Катечка, – вкрадчиво начала Даша, – ты же хочешь быть моей подругой?

Опасный вопрос, на который одинаково неправильно ответить и да, и нет. Лучше всего промолчать. Однако Петрова так заглядывала в глаза и теребила рукав пиджака Пролетаровой, что Катя сдалась.

– Конечно.

– Отлично. Тогда оставь Серёгу в покое, – твердо, чеканя каждое слово произнесла Петрова, и вся нежность исчезла из её глаз, уступив место холодному рассудку.

– Что? – переспросила Катя.

– Я сказала, – сжав зубы и наступая на Пролетарову, заставляя последнюю отступать к стене до тех пор, пока Катя не прижалась к ней лопатками. – Оставь. Серегу. В покое. Отсядь от него. И никогда. Больше. Не приближайся к нему. Ясно?!

Староста положила руку на плечо Катя и сильно сжала:

– Ты поняла?

– Не совсем, но я постараюсь понять, – выдавила из себя Пролетарова, сжимая зубы, чтобы не взвыть от боли. Драться в гимназии запрещено и, если кто-то увидит потасовку, то отчислят новенькую, а не старосту с потрясающей репутацией.

– А теперь? – вопрошала мучительница, сжимая всё сильнее.

– Мне больно, – начала сдаваться Катя и одновременно предприняла первую попытку оттолкнуть собеседницу. Даша же от этого разозлилась еще сильнее, она перехватила Пролетарову за выставленную вперед руку, стараясь вывернуть сопернице кисть.

– Хватит, – властный голос раздался со стороны кабинок. – Что за избиение малолетних? Петрова, мне что напомнить тебе как это быть изгоем? Или по какой причине твоя репутация всё ещё белая и пушистая? Может, пора это исправить?

– Лика? – воскликнули Даша и Катя одновременно. Петрова тут же отступила от Пролетаровой, и на глазах преобразилось из жестокого демона в глупенького котенка.

– Мы просто мило беседовали, – начала оправдываться староста. – И вообще, это из-за неё Романов не смог доучиться, твой друг, как бы.

– В том то и дело, что как бы, – отмахнулась Ликандра. – Свалили отсюда, если не хотите, чтобы вас обеих отчислили.

Дарья тут же ретировалась, оставив двух блондинок наедине. Девушки некоторое время смотрели друг другу в глаза, прежде чем, Катя решилась.

– Спасибо, Лика.

– Не стоит. Не стоит быть столь доверчивой и наивной. Я сделала это не потому что хочу с тобой общаться, а потому что могла тебе помочь. Это разные вещи. Запомни. И не приближайся ко мне ближе, чем на метр.

Лика направилась к выходу из туалетной комнаты по дороге задев Катю плечом. Мол, не суйся и не нарывайся, сиди тихонечко и учись.

Прозвенел звонок, Катя вздохнула. Придётся ждать следующей перемены, чтобы сходить к Вадиму. Жаль. Чем дольше коробочка в её кармане, тем меньше хочется с ней расставаться.

Когда Катя вошла в кабинет, её встретил галдёж ещё не остывших после перемены учеников:

– Делаем ставки!

– Я говорю месяц продержится.

– Не больше недели.

– Год.

– Да она уже завтра сдастся.

О чем они спорят? О Кате? Собираются, защищая старосту и Илью Романова, вытеснить её из коллектива? Только этого не хватало. Ведь Серёжа Катю защитит, правда? На Лику рассчитывать не приходилось, она чётко обозначила допустимые границы общения. Катя тихонько села на своё место.

– О чем речь? – шепнула девушка Синицыну старшему на ушко.

– О новой училке по физике. Должность то ли проклята, то ли нам не везет с преподами, каждый месяц новый педагог, – отозвался сидящий рядом Серёжа. Он был так увлечён спором, что, кажется, не заметил перемены в её настроении.

После уроков, когда Катя собиралась домой после факультативов, к ней подошёл Серёжа, сбежавший из школы после обязательных занятий и теперь зачем-то вернувшийся: