Ричард вздохнул, представив, что сказала бы матушка. Узнав о Марианне, узнав обо всём, что происходит в его жизни, о том, как он вчера сначала стеснялся, а через какое-то время хохотал вместе с простыми солдатами, как с равными по положению… Это всё Эмиль, в его обществе было трудно долго дуться, может, на это и рассчитывал виконт Валме? Ему же вечно не нравится выражение лица у «молодого человека».

Плутая в переулках, тронутых лучами ползущего по небосводу солнца, Дикон решил — не будет он об этом писать матушке. Вообще выберет самые… неточные выражения и фразы, ведь получается, что он не только не оправдывает ожиданий Мирабеллы, Эйвона, эра Августа, но и наслаждается жизнью! Эх, Марсель бы сказал, что это правильно, а покрытые пылью — или как он их назвал? — страдания по «сдохшему прошлому» надо оставить в стороне. Ничего оставлять Ричард не собирался, а вот отодвинуть, кажется, был вполне готов.

В конце концов, это приказ его господина. Куда деваться! Главное — не забывать о своём настоящем долге.

Снова повеселев, Дикон потрепал лошадь по шее, и они выбрались на одну из улиц, которую наконец удалось опознать. Отсюда не так далеко до особняка Валме, наконец-то! Наверняка его господин ещё спит, хотя это зависело от того, как прошёл вечер с гостями — может, и не ложился. Далеко отъехать от перекрёстка без приключений ему не удалось — в противоположную сторону направлялись комендант с оруженосцем.

— Доброе утро, господа, — первым поздоровался Ричард, чувствуя внутри невероятную лёгкость. У него всё хорошо, Килеана-ур-Ломбаха он рад видеть всегда, а Эстебан… ну что — Эстебан, потерпит! Пусть завидует! Чему-нибудь.

— Приветствую, герцог Окделл, — суховато отозвался комендант. Эстебан ограничился кивком и какой-то неприятной ухмылочкой. — Вы так рано и одни… Я догадывался, что виконт Валме быстро устанет от оруженосца — слышал, вас не было вчера на вечере, и сейчас вы без него.

— Мы отправляемся по делам, — вполголоса вмешался Эстебан, явно довольный монологом своего господина.

Ричард едва не поперхнулся от возмущения. Что за кривотолки?! Слова Килеана откровенно задевали честь его господина, нужно было отвечать, Дикон чувствовал — он бы и без необходимости ответил, ведь Марсель отослал его явно не поэтому!

— Мне жаль, что вы поняли неправильно, сударь. Я выполнял поручение капитана и сейчас возвращаюсь домой, — ответил Ричард, подчеркнув «капитана». Выкусите! То есть, Эстебан пусть выкусит, а Людвиг — поймёт, что ошибался. Он Человек Чести, он должен понять. Кстати, надо было спросить, что за кошка пробежала между ним и Марселем.

Ничего выразительного больше не произошло — так же сухо попрощался комендант, никак не отреагировав на ответ, а Эстебан продолжал ухмыляться, словно знал что-то ещё.

— Надеюсь, хоть в этот раз вами никто не воспользуется, Окделл, — едва слышно добавил он, нагоняя удаляющегося Людвига. Что? Какой раз? И когда это им, герцогом Окделлом, пользовались?

А, не всё ли равно, что там бормочет оруженосец коменданта! У Ричарда было слишком хорошее настроение, чтобы прислушиваться к бредням своего врага. Не очень умело, зато от души пытаясь насвистывать песенку, услышанную им когда-то давно в детстве, Дикон наконец вернулся в особняк.

Одновременно с Марселем.

— Какая прелесть, — воскликнул виконт, задерживаясь на пороге. Со спины Ричард его не признал — ни разу не видел с распущенными волосами, в целом же Валме выглядел как обычно. — Я-то думал, ты уже вернулся и дрыхнешь.

— Мы задержались на стрельбище, сударь, — Ричарда распирало от желания рассказать, что они делали и как здорово шутил эр Эмиль, и он не знал, с чего начать. А ещё радовался, что Марсель не передумал и действительно говорит ему «ты» — глупо, по-детски радовался и сам не знал, почему.

— Главное, чтобы стрельбище не задержалось на вас, — непонятно отозвался господин и сдавленно зевнул. — Я надеюсь, тебе хватит жизненных впечатлений до вечера? Выспаться бы…

— Доброе утро, господа, — вышедшего им навстречу Дави, как всегда, не удивило ничего. — Будете завтракать?

— Будем обедать во время ужина. Ричард, не голодный?

— Нет, а вы? — сбитый с толку Дикон аж переспросил. Это Валме-то — и не голодный?

— Понимаю твоё удивление, но мы всё-таки закусывали, — сообщил Марсель. — Насколько я помню. Насколько эта голова ещё может помнить. Так, все разойдитесь с глаз долой, а я ухожу трезветь…

Так они ещё и выпивали после ужина! Если б он не сказал, Ричард бы и не понял.

— Никого не пускать, — ещё раз зевнув, наставлял Марсель камердинера. — Даже если будут ломиться в дверь.

— Герцог Алва входит в список людей, которых мне не пускать? — равнодушно осведомился Дави. Марсель ненадолго задумался, после чего выдал:

— Герцог Алва не будет ломиться в дверь.

С последней ступеньки лестницы, ведущей в спальню, обернулся и добавил:

— Я надеюсь, — и после этого Ричард его не видел вплоть до ужина.

***

Дикон поспал всего несколько часов, но чувствовал себя прекрасно, когда проснулся. Эту полосу удачи следовало использовать по полной! Например, сделать дела, до которых давно не доходили руки, пока есть хоть какое-то настроение.

Причёсываясь перед зеркалом, Ричард задумался. Список дел в столице включал как регулярное написание писем матушке, передаваемых через эра Августа, так и месть за отца, вызов на дуэль Первого маршала Талига Рокэ Алвы.

Что ж, поедем к эру Августу.

На всякий случай предупредив подвернувшихся под руку слуг, куда он направляется, Ричард покинул дом и вскоре стоял напротив особняка графа Штанцлера. Однако что-то было не так, сильно не так. Его никто не встретил, никто не вышел на крыльцо, и Дикон на всякий случай постучал в дверь, поглядел в окна — дом был словно неживой!

А как же письмо? Они не отправили ни одного! А как же — хотя бы просто повидаться с другом семьи? Ричард растерялся. Давненько он не видел эра Августа… С тех пор многое изменилось, например, он узнал, что кансилльер жестоко ошибся насчёт Алвы и Валме. Но он же не виноват, виноваты те, кто натолкнул доброго старика на эту ошибку! Неужто с эром Августом что-то случилось, и он больше не хочет…

Страшные мысли прервал цокот копыт. Что там Дикон думал об удаче? Так вот эту удачу как кошка съела. Второй раз за день нарваться на Эстебана! Но на этот раз у него не было коменданта за плечом, разве что болтался Северин, припевала Эстебана с Лаик.

— Я знал, что встречу вас здесь, герцог Окделл, — ухмылочка не сходила с этой… физиономии с самого утра. Ричард вздёрнул подбородок. — Что, гадаете, куда делся ваш, гм, покровитель?

Откуда он знает? Они с Эйвоном приезжали в город тайно, встречались с кансилльером тайно… Эх, кажется, Ричарда заметили не те люди, когда он заезжал сюда в последний раз.

— Я прекрасно осведомлён о местоположении господина кансилльера, — отчеканил Ричард, такой отповедью впору гордиться, но мешало закрадывающееся беспокойство. — Просто не думал, что он уже уехал, и рассчитывал попрощаться. Что ж, значит, не судьба.

— Разве вы не попрощались? — вскинул брови Эстебан, сделав очень странный акцент на последнем слове. Северин тоже хмыкнул, Святой Алан, о чём они вообще?! — Но я догадываюсь, что пошло не так, герцог Окделл… Виконт Валме отобрал у господина кансилльера его любимую игрушку, а тот расстроился и убежал… И как лихо убежал: теперь раскрыт не только он! Кто бы мог подумать, что в столице столько…

Как-как он сейчас сказал? Это слово Дикон слышал и даже знал, о чём речь, но кого это Эстебан имеет в виду? Неужто эра Августа? Эра Августа и… его самого?

Зря он позволил себе растеряться, ох зря, но момент был упущен, и Ричард в подавленном состоянии выслушал от оруженосца коменданта примерно те же красочные подробности, которые ему сообщал бедный кансилльер. Только в центре событий были не Ворон и его офицер, а старый граф Штанцлер и юный, сбившийся с пути герцог Окделл, которому было некуда податься. А когда некуда идти — остаётся только лечь.