— Да что вы говорите, — нервно хихикнул виконт и сделал большой глоток для храбрости. — А я не могу оказать вам и Талигу какую-нибудь другую услугу, не менее важную?

— Мы с Талигом не переживём, — заверил его Рокэ, глядя прямо в глаза. Марсель пожал плечами, отхлебнул ещё, поморгал на всякий случай. Ничего не изменилось. Смотрит. Наверняка маршал пьян, как Изначальная тварь, но когда ему это мешало! — Или, капитан Валме, вы хотите сказать, что это слишком трудно?

— Это неразумно, — вернул шпильку Марсель, которому в этот момент придавало храбрости исключительно кэналлийское. — На кой ляд мне оруженосец?

— Рокэ, в самом деле, — начал было Эмиль, но его проигнорировали:

— Впрочем, если вам слабо взять сына убитого мною мятежника, которого рекомендовали выслать из столицы…

— Рокэ, а меня-то за это не вышлют?! — не выдержал Марсель. Нет, Алва закусил удила, но он тоже просто так не сдастся!

— Только через мой труп, — пообещал маршал.

А вот это уже интересно.

— То есть, вы покровительствуете, — вкрадчиво протянул виконт. — И если я сделаю, гм, это…

— Если вы, разумеется, не струсите пойти против кардинала, — любезно напомнил Рокэ.

— Допустим, я соглашаюсь и называю герцога Окделла… А если мы с вами всё-таки допились до ызаргов и на самом деле оруженосец мне не полагается?

— То, что не полагается, всегда можно положить, — подмигнул Алва. Воистину, в этой комнате пить меньше надо всем, но сегодня Первый маршал Талига превзошёл весь Талиг. — Хватит «если», дорогой виконт. Вы хотели стать военным — вы им стали, вашему образу недостаёт лишь оруженосца. А уж какого…

Где-то здесь Эмиль засмеялся так, что едва не выронил бокал, и Марсель окончательно пришёл в себя, а именно — махнул рукой на предрассудки. Подумаешь, Окделл. Подумаешь, оруженосец… Это должно быть весело. Если Рокэ заблажило его проверить таким образом — пусть хоть упроверяется! И вообще, на площади выяснится, что какой-нибудь Ги Ариго прослушал слова кардинала и готов оторвать юного Ричарда с руками и ногами.

И всё равно Марселя преследовало ощущение, словно он заключил сделку с Леворуким.

========== 1. ==========

Горны трубили, барабаны грохотали, унары чтили и ожидали на площади, а Марсель с каждым словом герольда постепенно осознавал, на что идёт. Вернее, он пока не идёт, он вообще сидит, а герцог Окделл — стоит, причём внизу, но это ровным счётом ничего не значит. Через несколько минут станет ясно, что все имеющиеся в наличии Люди Чести позорно струсили и разобрали «безопасных» оруженосцев, и виконту Валме ничего не останется, кроме как повергнуть всю Олларию в культурный шок… Хотелось бы знать, что ему за это будет! А ничего не будет, потому что он свалит всё на Алву, у них и свидетели есть, между прочим.

— Двадцать доблестных дворян предлагают свою жизнь, честь и шпагу тем, на чьих плечах держится королевство, — вещал герольд. — Кто из Лучших Людей Талига изберёт их в оруженосцы?

Избирайте на здоровье, господа хорошие! Марсель не удержался и повертел головой, с любопытством глядя на соседствующих вельмож. Нет, ни у кого на лице не написано «я беру Окделла», а жаль. Зато его самого едва не снесло с места громовым голосом командора Бергмарк, который просил за братьев Катершванц.

Первая надежда на спасение подло предала: комендант взял Эстебана Сабве. К Леворукому Эстебана Сабве, а вот Килеан мог бы и Окделла подобрать. Чтобы не нервничать и не выглядеть глупо в собственных же глазах, виконт поискал глазами Ворона, надеясь, что вид Первого маршала придаст ему уверенности в себе. Первый маршал отыскался и соизволил подмигнуть, чем только усугубил ситуацию.

— Я, Ги, граф Ариго, — послышалось совсем рядом, — прошу и выбираю благородного…

Ричарда, герцога Окделла! Ну же, давай! Тебе жалко, что ли?

— …Эдварда Феншо.

Марсель прикрыл глаза и подобрал все возможные неприличные рифмы к словам «Ги», «Ариго», «Эдвард» и «Феншо». В тот же вечер после Высокого Совета они вчетвером наспех набросали список, кто может взять Окделла, а кто не может. Как раз на Ариго список и кончался.

А приключения — начинались, подумал Марсель, глядя, как оруженосцев разбирают, будто горячие булочки с прилавка. Молодым людям было запрещено задирать головы и пялиться на Лучших Людей, зато Лучшие Люди обладали шикарным обзором на макушки фабиановцев.

Наверное, Ричард сейчас чувствует себя примерно так же, только он ничего не может сделать, а виконт Валме — может. Марсель ждал до последнего, но, похоже, никто не захотел стать героем этого дня!

Что ж, пообещал — делай, даже если пообещал несусветную глупость. Перед тем как сделать глупость, Марсель ещё раз посмотрел на Рокэ. Он надеялся увидеть угрызения совести, но выражение лица Первого маршала можно было описать двумя фразами: первая — «карте место, пей до дна», вторая — та, которую оный маршал однажды сказал себе под нос, когда слуга разбил бутылку кэналлийского. Не желая повторить судьбу того самого слуги, Марсель привстал и громко произнёс:

— Я, Марсель, виконт Валме, прошу и выбираю Ричарда, герцога Окделла.

Давно отмеченная им макушка на площади вздрогнула так, словно её обладателю сыпанули льда за шиворот. Что ж, у них сегодня и вправду много общего.

Хорош! Звание забыл. Хотя зачем звание, если на тебя и так пялится вся трибуна?! Марсель почувствовал какое-то странное удовлетворение, понимая, что причиной вседворянского обалдения является именно он.

Наверное, Рокэ ощущает эту радость каждый божий день.

Кто-то шепчется, кто-то ахает, кто-то восхищённо ругается в усы — что ж, наслаждайтесь! Кажется, Ричард готов принести присягу… А что ему остаётся, если все бросили? Не дожидаясь, пока оруженосец подойдёт, Марсель не удержался и в третий раз поглядел на Ворона. Мерзавец демонстративно отвернулся, но Валме был готов поклясться на крови, что он беззвучно ржёт!

У королевы глаза — как блюдца, король аж проявил эмоции и удивлённо смотрит в сторону Марселя; изысканно поклонившись Его Величеству, Марсель подумал, что это перебор, но пока не видит кардинал — не страшно! А кардинал не видел. Теперь уже Валме был готов смеяться, причём злорадно: Его Высокопреосвященство смотрел не на виконта Валме и не на Ричарда Окделла, а на Алву и только на Алву…

Всё-таки недаром Квентин Дорак — самый умный человек в Талиге: сразу раскусил, чья это шутка.

***

Когда-то в детстве Ричард упал с молодого жеребца, на котором учился ездить. Конь шёл не так уж быстро, ударился он не так уж сильно, но самым странным был момент падения — казалось бы, всё если не хорошо, то хотя бы стабильно, вдруг происходит что-то резкое и непонятное — и вот ты валяешься на земле, пытаясь понять, как это произошло, а все вокруг суетятся и кричат… Кричат, удивляются, волнуются, а тебе уже совершенно всё равно.

Вот сейчас произошло примерно то же самое.

Оставшись на площади рядом с отпущенными Катершванцами и самыми слабыми унарами из конца списка, Ричард готовился к худшему — было больно и обидно, но ему предстояло с гордо поднятой головой уехать из столицы и вернуться в Надор. Он не успеет ничего свершить, ни с кем не познакомится и никого не убьёт, хотя Оллария полна мерзавцев и врагов великой Талигойи, он вообще ничего не сделает! А всё почему? Потому что прогнившим от лжи и крови государством правит кардинал, и никто не способен пойти против него.

Во всяком случае, так казалось Дику, пока его не назвал виконт Валме.

— Риччччард, — прошипел кто-то из-за его плеча, кажется, Норберт. Говорить было нельзя, в чём же дело? — Ричччард… иди, чего встал…

Идти? Куда? К кому?! Дикон настолько не ожидал услышать эту фамилию, что не сразу понял, что вообще произошло, не говоря уж о попытках вспомнить, кто такой Валме. Вспомнил он только благодаря случайным обмолвкам Арно, которому в свою очередь что-то рассказывали братья: Марсель Валме — офицер для особых поручений при особе… Первого маршала Талига Рокэ Алвы.