- Играем, - раздался за спиной незнакомца стальной голос ведьмака, который оказался там не пойми как. Игрок быстро обернулся и на мгновение растерялся. Ласточка неотрывно смотрела на Геральта. – Или ты только с девушками можешь карты раскидывать?

- Но я уже договорился с барышней, - чуть помедлив, ответил незнакомец.

- Не страшно, - отмахнулся Белый Волк. – Я буду вместо нее. Она не обидится.

- Боюсь, вы неправильно меня поняли, милсдарь, - откашлялся мужчина. – В случае моей победы, у нас с барышней была бы ночь, а с вами… Мужчинами в этом плане я не интересуюсь.

- Никто не говорил об отмене выигрыша, - усаживаясь напротив будущего соперника и рядом с Цири, заметил ведьмак. – Если мои карты окажутся хуже, заберешь девушку с собой, - он краем глаза глянул на Ласточку, которая, поднявшись с места и уперев руки по бокам стола, тут же поняла, что такому раскладу не бывать. – Но если проиграешь ты, то и девушка и твои деньги уйдут со мной.

Незнакомец внимательно посмотрел на Цири, задержавшись на лице, груди и бедрах, оценивая, стоит ли она такого риска. Она надменно взглянула на него сверху вниз. Геральт сжал под столом кулак, на лице у него напряглись желваки.

- Согласен, - с довольной улыбкой подытожил игрок.

Игра продолжалась около получаса, никто не хотел уступать. Незнакомец использовал любую возможность, чтобы сыграть погрязнее и вырваться в победители. Но и ведьмак не отставал: лавировал картами, словно лодкой у скалистого рифа; переигрывал уже существующий расклад при помощи редких карт; сидел с непроницаемым лицом, не давая противнику возможность понять, какая карта есть в запасе. Цири с легкой тревогой наблюдала за процессом, как и полкорчмы зевак, обрадовавшихся бесплатному представлению. Ее уже не заботило то, что Геральт самым наглым образом вмешался в еще не начавшуюся партию и просто вытеснил Ласточку из ряда игроков. Она прекрасно знала, что даже если ведьмак проиграет, он не позволит какой-то вшивой бородке увести ведьмачку, но кровопролития в такой хороший вечер не хотелось бы.

И, должно быть, какие-то боги все же услышали переживания Цири потому, что ведьмак, кинув последнюю карту, с головой обставил своего противника. Темноволосый незнакомец сокрушенно опустил голову на стол, что-то проскулив, как дворовый пес. Белый Волк молча поднялся со скамьи, взял мешочек с флоренами и, коротко заговорчески улыбнувшись Ласточке, вышел из корчмы.

- Не умеешь играть – не садись, - сладко пропела она проигравшему прежде, чем отправиться за Геральтом.

Темная ночь нагнетала тяжелое молчание, которое повисло в воздухе неприятным жжением с того самого момента, как Цири и Геральт покинули Новиград. Мужчина ехал впереди, упрямо глядя на дорогу и обращая внимание на людей только в том случае, если Плотва грозилась их затоптать, тогда он ровно отворачивал лошадь и на несколько минут пускал ее в галоп. Ведьмачка тихо держалась позади, мысленно ругаясь, когда ее мерин наступал на ветки, с хрустом ломающиеся под копытами. Девушке казалось, что этот звук разносится на многие версты вокруг. Она хотела стать незаметной, следовать за Белым Волком, словно тень, которую нельзя ни услышать, ни увидеть. Но тонкий слух ведьмака каждый раз улавливал шебуршание и фырканье за спиной.

- Больше не могу сидеть в седле, - спокойно произнесла Ласточка, давая мерину проскочить чуть вперед и поравняться с кобылой ведьмака. – Надо остановиться на ночлег.

- Поедем дальше, - сухо ответил мужчина, даже не повернув головы. – Ночи нынче светлые, дорогу видно.

- Мы никуда не торопимся, - напомнила ему девушка, - а лошадям надо отдохнуть. И мне тоже.

- Возможно, если бы ты выпила меньше эля, то отдых бы тебе не понадобился.

Голос Геральта был бесстрастным и холодным. Он намеренно не хотел встречаться с Ласточкой взглядом, все еще злился, поэтому даже не старался смотреть на девушку, продолжая путь к ближайшему селению, где понадобится помощь ведьмака.

Цири больше не собиралась это терпеть. Подстегнув пятками своего мерина, девушка вырвалась вперед и самым наглым образом перегородила дорогу лошади Геральта, отчего кобыла резко остановилась и попятилась назад, стуча копытами и фыркая.

- Сейчас не время для игр, - коротко произнес ведьмак, мельком взглянув на Ласточку и обводя Плотву вокруг ее мерина. – На этом тракте могут быть бандиты. Лучше побыстрее с него убраться.

- Бандиты могут быть везде, - не сдавалась ведьмачка с тоном уже более суровым, снова не давая пройти мужчине. – Ты просто меня игнорируешь, Геральт. В чем же, черт побери, я опять провинилась?

- Ты уже давно не ребенок, чтобы задавать подобные вопросы, - на этот раз его голос преобразился в режущий камень, удары которого со скрежетом отдавались у Ласточки в голове. – Ты – ведьмачка из школы Волка. Вот и веди себя соответственно.

- Назови мое имя, - вдруг потребовала она. – Скажи его.

- Чего ты хочешь этим добиться?

- А чего ты хотел добиться, садясь за стол в корчме и играя в гвинт? – повысила голос Цири. - Ты играл на меня и выиграл, а теперь делаешь вид, будто я вовсе не существую или плетусь рядом, как вынужденный груз, который, судя по всему, тебя только тормозит, - она смотрела на него со злостью, чувствуя, как внутри разгорается жаркое пламя неиссякаемой вражды и обуревающей страсти. – Тебя вывело, что я пересплю с незнакомым человеком? Или что этим человеком будешь не ты?

- Не мели ерунды, - сквозь зубы ответил Геральт, не сводя с Ласточки затуманенного от пыли или от злости взора.

- Скажи, как меня зовут. Произнеси мое имя, - на ее лице отразились смятение и гнев. – Неужели это стало для тебя так сложно?

- Ты поедешь дальше или нет? – с полным спокойствием спросил ведьмак.

Она еще несколько секунд не спускала с Белого Волка своего осуждающего взгляда изумрудных глаз. Сердце Цири болезненно сжималось в груди, обливаясь раскаленной кровью горечи, но она не показала, как ей больно, сколь велико это губительное чувство, заполняющее все внутри и стягивающееся в плотное кольцо вокруг горла. И никто не заметил бы, кроме Геральта. Но и в этот раз нужные слова пришли слишком поздно. Ласточка рывком развернула мерина и, подняв столб пыли, ускакала вперед, скрывшись за поворотом, промелькнув пеплом волос среди деревьев.

Девушка с пепельными волосами сидела в подвале покинутой хижины, прижав колени к груди и опустив голову на скрещенные руки. Плечи ее нервно поднимались и опускались, с нежных губ срывались тихие, орошающие тишину ночи, тонкие звуки. Ласточка плакала, сбитая на землю с небес жестокой стрелой, пущенной ведьмаком из самого прочного лука. Она уже давно не давала чувствам с такой силой выплеснуться наружу, а теперь блокада стойкости была прорвана и залита соленым морем. Цири сбежала от Геральта, оторвалась на пару часов, надеясь, что отсутствие Белого Волка снимет боль, связанную с ним, легкой рукой. Но этого не произошло. Одиночество снедало еще сильнее, когда не было рядом того, с кем на сердце становилось теплее, уютнее, спокойнее.

Тонкое пламя свечи, задергавшееся от ветра, который незаметно прокрался в подвал, когда деревянный люк отворился, выиграло в тенях неразличимые фигуры. Цири, почувствовав свежий ночной воздух, долетевший снаружи, подняла голову и утерла слезы рукавом, потянувшись к мечу за спиной. На лестнице послышались ровные, уверенные шаги. Меч не понадобился. Ласточка мгновенно телепортировалась в следующую комнату, отделенную тонкой аркой от основного помещения, и встала напротив вошедшего, создав иллюзорную стену, чтобы незваный гость не смог увидеть девушку.

- Не прячься, - послышался тихий мужской голос, но в этот раз в нем не было безразличного спокойствия, в нем слышались нежность, забота. – Твой конь пасется снаружи. Выходи.

- Нет, прочь, - отчетливо, громко произнесла Цири, не высовываясь из своего укрытия, но глядя в упор на Белого Волка. – Уходи!