— Не, ребята, что не говори — будущее за компьютерными технологиями… — пробурчал Колька Поплавский, сутулый, с густой шевелюрой, покрытой сединой, — я вот на стройке за тридцатку в месяц ишачу, а сын мой, Ванька, в институте учится и компьютерные программы разрабатывает, так он эту тридцатку за неделю легко делает, даже не напрягаясь…

Длинноногая Лена Полякова щелчком отправила окурок в урну:

— А вообще, ребята, если рассудить — у нас только двое одноклассников в люди выбились. Галя Тишкова в Москве живет, в сериалах снимается. Семка Кривогузов в Питере. Известный журналист и блогер. Даже на политических ток-шоу частенько появляется…

— Галька… она как была страшная, так и осталась… — тихо сказала Ирка Фролова, сухая и вытянутая, как вобла, — если бы не муж-режиссер, Галюню в жизни никто бы в кино не взял… да и роли у нее одни и те же — играет озабоченных тупых разведенок…

— Послушайте, а почему только двое в люди выбились? У нас, вон, Геннадий, например, настоящий полковник… — ухмыльнулся Колька.

— Я уже год как в отставке. Теперь военный пенсионер… — пробурчал Гена.

— Но самый загадочный у нас, конечно, Володька Соколов… — улыбнулась Лена. — Соколов, ты хоть расскажи немного о себе, чем сейчас занимаешься… — одноклассница подсела ко мне ближе, и я почувствовал от нее чарующий аромат нежных духов.

— Ребята… — печально вздохнул я, — вот слушаю вас и удивляюсь. Все разговоры только про деньги: кто сколько зарабатывает, кто какую машину купил… А вспомните наши школьные годы, когда мы были пионерами… Как после уроков ходили помогать к ветеранам. Носили воду из водоразборных колонок, кололи дрова, пололи огороды на участках… Как собирали металлолом и макулатуру, читали истории о пионерах-героях и молодогвардейцах, и как верили в светлое будущее… Никто ведь не думал тогда о корысти, как выгодно продать и купить… Мы же были единым советским народом. Не «ватниками», «укропами», «чучмеками» и «хачами»… Не пойму, когда мы это все растеряли…

— Еще в девяносто первом, когда Союз распался, тогда и растеряли… — вздохнул Генка.

Одноклассники задумались и молча направились обратно в зал. В беседке остались только мы с Геной.

— Тяжело тебе, Володя, придется сейчас адаптироваться. А знаешь… в тот год, когда ты пропал, к нам в сентябре новенький пришел, Валера Кашин. Хотел сесть за парту, где ты сидел, но я не разрешил. Так и держал твою парту свободной, до самого девятого класса… Думал, все равно ты когда-нибудь вернешься…

— А помнишь, Гена, мы все мечтали на лодке по реке в сплав отправиться, когда я из пионерлагеря вернусь…

— Помню… — вздохнул одноклассник, — так и не довелось…

Он достал из кармана платок и смахнул пот с лысины.

— А насчет денег ты правильно сказал… — тихо сказал Гена, — нельзя служить одновременно и Богу и Маммоне.

— Кому?

— Маммона — это божок из мифологии. Покровительствует богатству и алчности. А в нашей современной жизни сейчас все действительно крутится вокруг бабла…

— Мальчишки, давайте в зал! — крикнула Таня Синицына, бывшая худенькая отличница, а теперь не в меру располневшая дама с темно русыми кудряшками.

В полутемном зале Лена пригласила меня на медленный танец и нежно обвила шею.

— Володя, проводишь меня сегодня домой? Я хочу пораньше уйти, а то у меня детвора одна дома…

— Хорошо.

— Давай тогда через пол часика, еще посидим немного…

Когда я вернулся за стол, ко мне подсел Саня Ломакин:

— Володька, если тебе помощь нужна с работой — обращайся.

— Спасибо, я работаю уже …

— Давай-ка еще выпьем, а то ты какой-то напряженный, как пионер на линейке…

Мы выпили, и я спросил, глядя прямо в глаза Ломакину:

— Так ты, Саня, получается, людей обманываешь, покупаешь у них дешево жилье, а затем перепродаешь.

— Они люди что ли? Так, биомусор…алкаши да наркоши конченные…

— А тебе что, давали право решать, кто человек, а кто нет?

— Слушай, а ты чего умничаешь, Сокол? К тебе, понимаешь, как к человеку, а ты как сволота последняя… — Ломакин грубо схватил меня за плечо.

Я резко оттолкнул его, и Саня вместе со стулом бабахнулся прямо на пол. Он тут же подскочил и сжал кулаки, глаза у него налились кровью. Генка с Колькой подбежали и схватили Ломакина за руки.

— Шура, опять бузишь… пойдем-ка на воздух.

Лена подошла и крепко вцепилась в мою руку.

— Володя, ты что с Ломом не поделил? Вы что, мальчики, перепились уже?

— Да нет, я и не пьяный вовсе…

— Знаешь что, — нахмурилась Лена. — Пойдем-ка, наверное, домой… ты же обещал меня проводить…

Я попрощался со всеми, даже Ломакин виновато протянул мне руку:

— Сокол, не держи зла…

— Володька… — Генка обнял меня и протянул визитку, — ты это… только больше не пропадай опять на тридцать лет…

Мы с Леной медленно шли по полупустынной улице. На темном покрывале неба уже зажигались первые звезды.

— Наш городок будто вымирает… — вздохнула одноклассница, — а помнишь, Володя, как весело здесь было, когда мы еще в школе учились…

— Помню, конечно. Все очень хорошо помню.

Как не помнить, если это происходило всего неделю назад…

—Сама-то как живешь?

— Как живу? — загадочно улыбнулась Лена. — Три раза замужем была. Сейчас свободная женщина, занимаюсь парфюмерией… даже имею небольшой магазинчик. А вообще, Володя, — дети — вот моя главная и единственная радость в жизни… У меня же их трое. Три непохожих маленьких ангелочка…

Лена немного задумалась и тихонько рассмеялась:

— Хотя почему они должны быть похожими? Все — от разных мужчин… Такая вот она, любовь-морковь… А у тебя, Володя, как с личной жизнью?

Я пожал плечами:

— Недавно стал встречаться с девушкой…

— Слушай, Володька, а ты никогда не думал, что если время вернуть назад, можно было бы не допустить в своей жизни много ошибок… Хотя лично я ни о чем не жалею. Ни об одном прожитом дне.

— Лена, а что же Димка Горшенин… я слышал…

— Еще в первую чеченскую погиб. Когда срочную служил. Мы же с Димкой встречались в одиннадцатом классе. Его отец тогда с военкомом дружил, и мог вообще отмазать сына от армии или попросить, чтобы он служил поближе… Димка даже когда в Чечню попал, родителям долго не сообщал…

Мы шли молча. А я вдруг невольно задумался о словах Лены. О том, что если попробовать вернуть время назад. Или вернуться назад. А ведь у меня, в отличие от моих одноклассников, был маленький шанс. И я, на каком-то бессознательном уровне, тоже думал об этом всю неделю. Просто Лена еще немного подтолкнула меня к этой мысли. И к действию.

— Володька, зайдешь ко мне на чаек? — тихо спросила Лена.

— Нет. Давай лучше в другой раз…

Я чмокнул одноклассницу в щеку, быстро развернулся, и решительным шагом направился к дому. Перед тем, как свернуть за угол, я развернулся: Лена все так же стояла у калитки, задумчиво глядя мне вслед…

Весь день я ходил как потерянный. У меня из головы не выходили слова одноклассницы Лены: «А что, если можно было вернуть время назад…»

Я тоже несколько раз думал об этом за прошедшую неделю. Что если поехать в Зареченск и попытаться отыскать тот странный овраг в лесу… Конечно, после признания майору из ФСБ, там могли уже все исследовать и перелопатить ученые, если в том месте действительно находится некая временная воронка… Но чем я рискую? Не получится — так не получится, значит придется просто вычеркнуть тридцать лет и жить дальше… А если все же удастся вернутся назад…

Родителям я так и не смог признаться о том что задумал. Даниле и Марине тоже решил ничего не говорить, наверняка они бы стали меня отговаривать.

Когда на улице начало смеркаться, я попрощался с родителями, и сказав, что еду в Волжский, направился в сторону автовокзала.

На стоянке сиротливо стоял белый «Опель» с желтыми шашечками. Я увидел дремавшего таксиста и осторожно постучал в окно. Удивленный и заспанный пожилой грузин молча уставился на меня.