Осторожно.

Томас шагнул к нему, осторожно, но крепко взял за руку и завёл в кабинет.

- Скажу. Но ты больше никого не убьёшь, пока я жив, сын.

- Не смей меня так называть! - Джокер рванулся, но Уэйн без труда удержал его и спокойно повторил:

- Ты больше никого не убьёшь, пока я жив, сын. А теперь иди в свою комнату и постарайся уснуть.

- Я не собираюсь слушаться тебя, как твоя Радость. - Джокер рванулся так, что едва не сломал сам себе руку, и, едва не плача от боли и ярости, выпалил: - Ты хочешь убить меня, Уэйн, но это я убью тебя, и всё равно сбегу!

- Вот как? - Томас, не смотря на сопротивление, подвёл сына к своему рабочему столу, нашарил рукой маленький выдвижной ящик, достал из него револьвер и спокойно протянул его Джокеру. - Стреляй. Или прекрати истерику и иди к себе в комнату, пока я не рассердился.

Джокер взял револьвер и направил его на Уэйна.

- Стреляй, - спокойно повторил Томас, не отводя взгляда от зелёных глаз своего странного сына.

Осторожно.

Томас подумал о том, что если он сейчас совершит ошибку, она будет фатальной.

Джокер не опускал руку с револьвером, но и не стрелял тоже, борясь с собственными противоречивыми эмоциями, и его перекошенное от ненависти лицо выражало ярость и…боль?

Уэйн с тяжёлым вздохом спокойно вынул револьвер из руки Джокера, и, прежде чем он успел опомниться, так же спокойно отвёл сына в его комнату, усадил на кровать, и, наконец, отпустил его руку.

- Доброе утро. - Томас сделал паузу и специально выделил последнее слово. - Сын.

Джокер смотрел на него задумчиво.

- Доброе утро. - наконец пропел он своим странным нежным голосом. Томас вышел за дверь, аккуратно прикрыл её и услышал сонное, но всё ещё болезненно томное и полное ненависти - Папа.

========== Часть 12 ==========

- Вы рисковали, сэр.

Томас Уэйн внимательно посмотрел на Альфреда, выступившего из тени. Если бы он, Уэйн, ошибся, не факт, что он погиб бы, реакции у Артура - Джокера были всё ещё замедленными.

А вот его сын точно был бы убит.

- Всё ещё можно исправить, Альфред. - твёрдо сказал Томас. - Помни, никакого насилия.

- Вы рисковали, сэр. - с нажимом повторил дворецкий, и Уэйн понял, что теперь уже Пенниуорт делает ему выговор - в своей дипломатичной манере, конечно.

- Рисковал. - согласился Уэйн. Внешне абсолютно спокойный, Томас весь вспотел от напряжения, общаясь с Артуром и Джокером. Рубашка под пиджаком была мокрой, сердце тяжело билось. - Но оно того стоило, Альфред.

Дворецкий вежливо поклонился, но Томас почувствовал, что Альфред остался при своём мнении.

- Я думал, он никогда больше не назовёт меня отцом. - Уэйн провел пальцами по рисунку обоев и улыбнулся. - Африка и Тибет.

- Сэр…

- Они оба назвали меня “папа”. Понимаешь, Альфред? Оба.

- Сэр, - мягко отозвался дворецкий, - Прошу вас, отмените свой приказ. Будет лучше, если ваш сын будет изолирован от прямого контакта с миссис Уэйн и мистером Брюсом.

- Мой сын, - спокойно сказал Уэйн, - будет изолирован только в том случае, если я решу, что это необходимо. Ты сам видел, что он сделал с собой за одну ночь, проведённую в запертой комнате. Я забрал его не для того, чтобы потерять навсегда.

- Вы сознательно идёте на риск, сэр. Но леди Уэйн и мистер Брюс будут в зоне риска вне своего желания. Просто по факту того, что чувство вины перед вашим сыном затмило элементарное чувство осторожности в вашем сознании.

- Не забывайся, Альфред. - ледяным голосом ответил Томас. - Я уважаю твоё мнение, но иногда ты переходишь все границы. Не забывайся.

- Прошу прощения, сэр.

Дворецкий вежливо поклонился, проводил взглядом хозяина, который зашёл в лифт и уехал вниз, и желание прикончить эту двуличную тварь, спящую сейчас в своей незапертой комнате, стало просто невыносимым.

Альфред следил за хозяином и был готов прийти к нему на помощь в любую секунду. Уэйн рисковал, возможно зная, что верный дворецкий всегда появляется в нужное время в нужном месте.

Пенниуорт не сомневался, что измученный Артур спал сейчас невинным сном младенца, и что в ближайшее время он не причинит особых проблем.

Но фраза Джокера про повторное убийство не давала Альфреду покоя.

Его чувство опасности и так кричало о том, что ситуация выходит из - под контроля. А тут ещё этот наглец с томным голосом уличной проститутки, откровенно пытающийся манипулировать чувством вины своего отца, разгуливал теперь на свободе и мог творить всё, что придёт в его нездоровую голову.

Альфред подумал о том, что если Джокер станет критично опасен для охраняемой им семьи, в его нездоровую голову придёт пуля. Раньше, чем он успеет что - либо сотворить.

Дворецкий приоткрыл дверь комнаты Артура и посмотрел на того, кто лежал на белоснежной подушке. Артур это был или Джокер - спящий человек выглядел достаточно невинно, и первые солнечные лучи, заливающие комнату, полосами освещали его бледное лицо.

Альфред прикрыл окно шторой, стараясь двигаться бесшумно.

- Я пить хочу.

Дворецкий обернулся. Интересно, Джокер понимает, как звучит его голос, и что он выдаёт себя в первую очередь им?

Зелёные глаза были сонными, и Джокер потёр их тыльной частью кисти - артуровским жестом ребёнка, не думающего о красоте движений.

Как трогательно.

Альфред наполнил стоящий на комоде стакан водой из - под крана и протянул его человеку, которого мечтал убить.

- Спасибо, Альфред, - Джокер вернул ему пустой стакан, выпив всю воду, и сонно улыбнулся. - Забота о Радости отнимает столько сил.

Он упал головой на подушку и снова улыбнулся Альфреду из её ослепительной белизны, уже засыпая.

- Убери револьвер в другое…

Пенниуорт, уже взявшийся за ручку двери, вздрогнул и обернулся. Джокер уснул мгновенно, не закончив фразу, но Альфред прекрасно понял, что он хотел сказать.

Убери револьвер в другое место.

Игра это была, Артур, или в ненавидящей всех твари шевельнулось что - то человеческое?

Возможно, я старею, подумал Альфред. Возможно, Томас Уэйн прав, и всё действительно ещё не поздно исправить.

Но специальные агенты никогда не ошибаются в оценке ситуации, даже если очень хотят принять желаемое за действительное. Альфред знал, что его первая оценка произошедших событий была верной.

Знал, что его хозяин ещё пожалеет о том, что оставил зеленоглазую беду с шальной улыбкой свободно перемещаться по территории особняка Уэйнов.

========== Часть 13 ==========

Спичка лежала на свежеполитом газоне.

Артур не поверил своим глазам, увидев спичку, но она была - сухая, длинная, самая обыкновенная спичка, имеющая в его глазах великую ценность. Это было чудо.

Артур поднял спичку, спрятал её в карман брюк и осмотрелся, уверенный, что увидит садовника где - нибудь поблизости, ведь спичка явно выпала из кармана, принадлежащего кому - нибудь, а не упала с неба.

Но никого не было, и Артур понял, что великий день пришёл.

Курить хотелось так, что он готов был подбирать окурки и делать самокрутки с остатками найденного табака. Но проблема была в том, что на территории поместья Уэйнов никто не курил - ни хозяева, ни слуги.

В тот единственный раз, когда он осмелился заговорить с отцом о сигаретах, ему пришлось выслушать длинную лекцию о вреде курения - с цветными иллюстрациями поражённых органов и детальным пошаговым описанием медленной и мучительной смерти, ожидающей каждого любителя покурить.

Уэйн даже объяснил сыну, что внутривенные препараты были подобраны с учётом его длительной зависимости от никотина, следовательно, желание закурить было чисто психологическим.

Альфред смотрел с пониманием, но нарушать приказ хозяина, естественно, не собирался.

О психологических мотивах он не говорил, хотя Артур подозревал, что услышал бы много интересного о себе, если бы спросил его мнение. Сказал только, что если “мистеру Уэйну” будет совсем нехорошо, он может помочь, применив гипноз.