========== Часть 1 ==========

Артур, закрыв глаза, скользил подушечками пальцев по неровностям на стене.

Это было как настоящее путешествие - вот горы, вот река, снова горы, длинная гладкая тропа и ямка…пожалуй, это глубокое горное озеро.

Горный воздух был холодным и свежим, ветерок приносил йодистый запах водорослей и сладкий - пыльцы. Но главным было солнце - стоящее высоко в небе, сияющее и невероятное. Артур подставил лицо под солнечные лучи и счастливо улыбнулся.

- Это лампа, кретин.

Артур широко распахнул глаза от страха. Как же он так забылся, ведь Джокер предупреждал…

- Скучно, - пожаловался Джокер и вытянул вперёд ногу в белой туфле. - Всё белое. Чёртова стена белая, чёртовы туфли белые, чёртовы мозги в твоей тупой башке, Флек, тоже белые. А давай покрасим что - нибудь здесь? Стену, или, например, тебя?

- Не надо, - одними губами прошептал Артур. Джокер засмеялся - весело, по - доброму, и заставил Артура поднять правую руку.

- Не капризничай, маменькин сынок. Я всесторонне тебя развиваю, развлекаю, и что в ответ? Одни капризы и никакой благодарности. Плохой мальчик.

Ладонь зажала его лицо - осторожно, стараясь не повредить разбитый вчера нос, и молниеносно толкнула Артура назад - головой о стену.

Слепящая вспышка была такой сильной, что перекрыла давно надоевшую головную боль. Артур даже чувствовал себя относительно хорошо пару минут. А потом боль вернулась, да с такой силой, что он невольно застонал.

- Когда сбежим отсюда, заставлю тебя тренировать правую руку. - мурлыкнул Джокер. - Ну что это за удар?

- Не надо, - Артур инстинктивно зажал голову руками. - Пожалуйста, не надо.

- Сейчас прилетят ангелы, Флек, - радостно пообещал Джокер, и Артура развернуло лицом к стене, на которую он посмотрел с ужасом, уже понимая, что сейчас произойдёт. - Мы немного порисуем, а потом прилетят ангелы, и мы попробуем сбежать. Как тебе это?

- Я…сам. - Артур еле смог выдавить эти слова, заткнув болтающего без остановки Джокера. - Не трогай меня. Я сам.

- Мамочкина Радость решил поступить как настоящий мужчина? - деланно удивился Джокер. - Да ну, малыш, не смеши. Ты сейчас рыдать начнёшь и умолять меня о пощаде. Разве нет?

Ну конечно он был прав. Артур уже чувствовал капли слёз, бегущие по его щекам. Джокер всегда был прав - даже тогда, когда лишал его свободы движений. Даже тогда, когда причинял боль. Всегда прав, потому что он всего лишь никчёмный, никому не нужный…

- Заткнись, сволочь! - заорал Артур, пытаясь не то заткнуть начавшего хихикать Джокера, не то себя самого. - Заткнись, заткнись, заткнись!

Он с разбега ударился головой о стену и принялся биться о неё, не обращая внимания на кровавые брызги и боль. Сдохнуть бы - но сначала почувствовать, как подыхает тот, второй, торжествующе хохочущий в его голове.

- А вот и ангелы! - радостно возвестил Джокер, - Отдыхай, Радость, дальше я сам.

Артур обернулся, чтобы увидеть вбегающих дежурных санитаров, и потерял сознание.

========== Часть 2 ==========

Запах йода и чего - то дезинфицирующего. Запах кофе. Какой - то приторный сладкий запах, скорее всего, лекарств.

Томас Уэйн поморщился.

Аркхэм был приютом для душевнобольных преступников, но Готэм содержал свой госпиталь достойно.

Не было грязи и облупившейся краски на стенах, не было неряшливо одетых замученных служащих. Снующие по коридорам санитары выглядели внушительно и солидно, врачи были приветливы и полны собственного достоинства, и не было этого вездесущего запаха кухни и дешёвых лекарств, присущего девяноста процентам больниц Готэма.

И всё же этот сладкий йодистый запах кофе…

Пахло безумием.

***

- Ещё не поздно передумать, сэр, - Альфред открыл перед хозяином дверцу автомобиля. - Вы очень сильно рискуете. Я могу прямо сейчас позвонить профессору. Вас никто не осудит. Даже ОН.

ОН не осудит, Уэйн знал это.

ОН был напичкан таблетками по самое не могу, и вместо крови в ЕГО венах текли сильнодействующие препараты, половина из которых, скорее всего, были изобретением самого профессора.

И профессор Фарингтон его не осудит.

Профессор спокойно шёл на риск - ему в любом случае была обещана собственная частная клиника, и Томас вчера лично подписал все нужные бумаги.

И Марта не осудит.

Уэйну предстоял тяжёлый разговор с женой - пока он ничего не сказал ей, только попросил уехать на время вместе с Брюсом. Марта не стала спорить. Она во всём доверяла мужу, и мысль об этом причиняла Уэйну боль. Собрала вещи, свои и сына, и уехала в Швейцарию. Томас знал, что Марта будет ждать его звонок и объяснения, и на сердце его была тяжесть от того, что он сам, лично, делал жизнь своей жены невыносимой. Марта не заслуживала такого отношения к себе - и тем более, того, что он собирался сказать ей.

Томас Уэйн был чист перед людьми, обществом и женой.

Ему незачем было делать то, что он хотел сделать. Незачем было обижать Марту, незачем было играть со смертью, и тем более, незачем было возвращаться в прошлое.

Но Томас Уэйн осуждал сам себя и знал - сколько бы лет не прошло, он всегда будет помнить тот постыдный случай.

Это было так подло, так…недостойно.

Как он мог ударить больного человека? Как мог не сдержать гнев?

Он был хирургом, а не психиатром. Конечно, он не знал, что этот странный, захлёбывающийся смех - болезнь. Но это было не оправдание.

- Нет, Альфред. Я решил. Едем.

Дворецкий невозмутимо закрыл дверь с его стороны, сел на место водителя и завёл машину.

Томас вдруг понял, что движения Альфреда стали другими - и вспомнил, как нанимал этого человека, лучшего специалиста в своём деле, умеющего убивать даже детей.

Тогда Пенниуорт двигался так же, как сейчас - хищный зверь, выслеживающий добычу, и готовый кинуться на неё в любую секунду.

Томас Уэйн попытался прочитать мысли Альфреда по выражению его лица, но дворецкий был сама невозмутимость, словно они ехали на семейный пикник, а не за убийцей и возмутителем спокойствия всего Готэма.

***

Профессор Ричард Фарингтон явился, словно спустился с небес в своём белоснежном халате - подошёл стремительной лёгкой походкой молодого человека, не имеющего кредитов в банке и семейных обязательств.

- У вас двадцать минут, мистер Уэйн.

Альфред держал белый больничный плед.

Томас вдруг смертельно устал. Сказалось нервное напряжение, бессонные ночи и долгая, мучительная травля себя.

Хорошо ещё, подумал Уэйн, что нам не придётся имитировать смерть и кражу трупа из морга. Профессор вполне мог предложить им такой вариант.

Нужная им камера - палата ничем не отличалась от сотен других.

Почему - то Томас был уверен, что увидит Джокера - с размалёванным лицом, в ярком костюме, залитом кровью, и обязательно с клоунской маской в одной руке и револьвером в другой.

На кровати лежал и спал ненастоящим, неестественным сном…Артур?

Бледный, с забинтованной головой, обездвиженный фиксирующими ремнями и цветными проводами.

Профессор освободил его за пару минут, и Томас в очередной раз убедился, что люди не то, чем кажутся - этот совсем юный и неопытный с виду молодой человек действовал так же профессионально, как Альфред, и Уэйн не сомневался, что скальпелем его коллега владеет не менее виртуозно, чем он сам.

Уэйн поднял странное существо, бывшее его незаконным сыном и самым кровавым убийцей Готэма, завернул его в плед и вынес из палаты, быстрым шагом направляясь к лестнице. Альфред задержался, чтобы поговорить с профессором, но Томас даже не оглянулся на него, зная, что Артур не проснётся ещё несколько часов.

Артур неожиданно обвил его шею руками.

Томас в шоке остановился и посмотрел на него. Артур взглянул на него восхищёнными, сияющими глазами, и болезненно улыбнулся.

- Джерри, я не хочу, - голос у Артура был томный, мурлыкающий, и Уэйн похолодел - это был голос Джокера, а не тихий голос Артура. - Пусти меня. И скажи всем, что…