– К Черту!– либо ответил он сам себе, либо задал маршрут автонавигатору.
Русь богатырская
Экспонат
– Мальчик, музей закрывается, – немолодая женщина тронула Ванюшку за плечо, – ты молодец, что так интересуешься историей древней Руси, весь день тут простоял.
За стеклом, подсвеченный синими светодиодными лентами, лежал меч. Его меч.
…
Синее высокое небо перевернулось белыми воздушными облаками и ярким солнышком. Запах бабьего лета, травы и пушистых Марьюшкиных волос. И ее синие глаза. Близко-близко.
– Я люблю тебя, Иванушка, – венок из цветов перекочевал на Ванюшкину голову.
– И я тебя, Марьюшка, твои ясные синие глаза – как васильки в поле – Иван приподнялся на локте и склонился над любимой, – вот свадебку справим, будем жить-поживать. Глянь, какое я колечко тебе принес. Пусть оно простое, серебряное, но руна любви на нем вырезана. Моей любви к тебе.
– А отец то твой согласится снохе не княжьего роду? – девушка с восторгом разглядывала новое колечко на пальце.
– Да отец рад только будет, глянулась ты ему – Иван поднял голову над травой повыше и прислушался. Прямо через поле, напрямки, к ним скакал княжий дружинник. Яркое солнце бросало окрест блики от боевой кольчуги и шелома.
…
– Царь безбожный, Батый, на нас идет, седмица – две осталось – повернулся князь рязанский Юрий Ингваревич к воеводам да боярам, – думайте, что делать будем.
– Стены крепкие, – встал воевода Никифор Федорович, раздвинув широкими плечами сидевших рядом бояр, – да людей маловато. Соглядатаи насчитали тьму тем (сто тысяч древнерусск. Прим. автора) воинов у Батыя, а может и поболе. На конницу сына твоего, Ивана, прошу. Сам на стены стану. И за помощью во Владимир верхового слать надо.
– Выкуп ему надо приготовить, соболей да серебра, он и пройдет мимо, дальше, к другим городам, не тронет Рязань то. А увидит, что воевать хотим – город спалит весь, – загомонили бояре да купцы.
…
Хостоврул, шурин царя Батыя, его доверенное лицо и посланец к Рязанскому князю, сидел в княжьей горнице, развалившись в кресле.
– Видел, князь, сколько у Великого хана Батыя доблестных воинов? Хочешь жить и город свой мало-мало беречь? Батыя царем своим назовешь, и дань каждый год платить станешь. Сейчас отдашь все зерно, что у тебя есть. Коняшка кушать хочет. Еще серебра отдашь десятину твоих запасов. А еще, – Хостоврул гаденько ухмыльнулся, – невесту своего сына отдашь, – она красивая, будет ублажать Батыя холодными вечерами в юрте.
Иван в бешеной ненависти, попытался выхватить меч.
– Цыц, мальчишка, – прикрикнул князь на сына, – все сделаем, Хостоврул, не беспокойся. Завтра утром все соберем и в ваш лагерь доставим.
– А девицу прямо сейчас заберу, – причмокнул губами посланец.
– Все завтра, – решительно отрезал князь, – кто ж частями выкуп дает. Воевода! Проводи до ворот дорогого гостя, да гляди, что б со всем почтением. А вы – повернулся князь к купцам, – что расселись? Марш серебро собирать.
– Зови Марью, Иван, – сурово глянул Юрий Ингваревич на сына, убедившись, что все покинули горницу, – да поживее.
Темнота стучала в окна терема ранним снегом. Хмурый колючий ветер гнал по замерзшим полям мелкую поземку, наметая в оврагах да лесах сугробы, будто одевая беззащитную землю русскую в ледяной похоронный саван.
– Не позволю басурману измываться над чистотой и невинностью русской, – князь положил ладони на головы Ивана да Марьи, – благословляю вас, дети, на жизнь долгую, счастливую. Живите в ладу, да согласии. Глядишь, и внуков скоро увижу. А нонче, бери, Иван, скакуна лучшего, Марьюшку свою, да скачите во Владимир. Князю Владимирскому в ноги упади, да подмогу на Батыя проси.
…
Темнота разрывалась на части пронзительными языками метели. За спиной затих ночной лагерь. В теплых юртах спали воины Великого Хана. Джанибек поежился и оттер с лица снег. Ему нельзя спать. Надо смотреть на этот деревянный, без огоньков, засыпаемый снегом город, наблюдать. Глаза слипаются. Что это? Конь с двумя седоками мелькнул от городской стены? Надо срочно бежать к Хостоврулу.
Десять всадников с гиканьем и факелами в руках вырвались из лагеря Батыя. Меховые шапки с лисьими хвостами. Низенькие и выносливые монгольские лошадки понесли седоков по темному заснеженному полю. Началась ночная охота.
…
– Ванечка, заметили нас, гонятся, – прошептала Марья, со страхом оборачиваясь на пляшущие позади огни факелов.
– Не уйти нам по дороге, настигнут, – досадливо ответил Иван, – наш Ветерок двойную ношу несет, а у них кони выносливые, крепкие. В лес свернем, глядишь – и затеряемся.
…
Прыжок Ветерка через сугроб, удар и седоки покатились в глубоком снегу. Незамеченная под снегом лесина, переломала передние ноги верному коню.
– Прости, Ветерок, бежать мы должны, – Иван, прощаясь, положил ладонь на теплую морду, которую уже засыпал густой снег – бежим Марья, к реке.
Из большого печального глаза верного коня скатилась крупная слеза. Вдали у опушки послышался радостный визг и гиканье – погоня нашла следы беглецов.
…
Река Воронеж медленно несла свои тягучие, застывающие, черные воды. Ущербный месяц, издеваясь, серебрил одетые ледяным снегом берега и все окрест мертвенным светом.
– Я знаю это место, – хрипло прошептал Иван, – тут где-то есть лодка.
В это миг на берег невдалеке вырвался всадник и радостно закричал, увидев беглецов.
…
Влюбленные стояли, обнявшись, по пояс в ледяной воде на отмели, в пятидесяти локтях от берега. Холодные волны тягуче накатывали на упрямцев. На непокрытых волосах замерзали сосульки. Жестокая ледяная корка превращала лица в блестящую маску.
– Не надо бояться, хан добрый, много-много детишек ему нарожаешь, в тепле жить станешь и сытости, – Хостоврул, стоя в лодке, спускаемой к отмели на волосяных арканах, ласково улыбался, – а ты, княжий сын, тоже жить будешь, воином доблестным во славу хана станешь. Вот заберу вас в лодку и все закончиться.
…
– Я не знаю, Марьюшка, есть ли там жизнь после смерти, но, если есть, я тебя всегда буду искать. Года. Века. И найду тебя, любимая.
– Я всегда тебя буду ждать, Ванечка, – Марья прижалась покрепче, – сокол мой ясный, любимый мой. Всегда.
Река со вздохом приняла влюбленных и сразу потянула в глубокую темную бездну. Холодный кипяток ворвался, разрывая на сотни льдинок легкие. Где-то вверху, на поверхности воды, ущербный месяц смеялся серебром на ледяной ряби воды.
…
– Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, я директор и скажу, что бы тебя пускали бесплатно, – немолодая женщина вела Ивана к выходу, попутно выключая свет в огромных музейных залах, – вам, наверное, в школе домашнее задание задали по истории?
– Кому, нам? – Иван вернулся из своих видений в реальность.
– А тут девочка приходила, как и ты, тоже весь день перед витриной с кольцами и другими украшениями простояла.
–Где? Какая девочка? – резко остановился Иван с яростной надеждой.
– Да ушла она уже, – ласково ответила директор музея, – голубоглазая такая.
Мертвый сезон
-Почему ты не сдох? Почему ты здесь, а ее нет? – Великий хан Батый с размаху ударил плетью по спине припавшего к его ногам юртчи (высокопоставленный командир в монгольской армии прим. автора), – я не погляжу, что ты важный нойон (князь, монгольск. Прим. автора) и мой тесть, – отрежу твою голову и швырну голодным псам.
– Они бросились в воду, сынок княжий, да девка его, Марья, и сразу ушли на глубину, под лед, мой хан, – Хостоврул поднял на Батыя умоляющее разбитое плетью лицо.
– Ты должен был прыгать за ней в реку и притащить ее мне, даже мертвой. И этого княжеского сынка тоже. И все бы увидели, как наказывает Великий хан, даже мертвых. А теперь любой будет думать, что сможет не выполнить желание хана и освободиться через смерть. Я мог бы взять дань с рязанского князя втройне, против назначенной, за одну мертвую девку, и завтра пойти дальше. А теперь мне нужно будет брать осадой этот город, что бы не потерять лицо, – Батый в злобе с размаху ударил по доске чатуранга, стоявшей на небольшом столике (старинные индийские шахматы, играли четыре игрока прим. автора) и фигуры посыпались на пол юрты, – и время уйдет. Наступит мертвый сезон.
