Аккуратный, не очень большой двор в новом квартале многоэтажек был еще чистеньким, светлым и ухоженным. Новые скамейки еще не были изрезаны полупьяными хулиганами, а вокруг урн для мусора не были набросаны окурки и банки от пива. На первых этажах расположились магазины и многочисленные офисы. Двое молодых мужчин внимательно рассматривали временные вывески.

– Вот, кажется здесь, – показал рукой один из них, невысокий, вихрастый, с утонченными чертами лица.

– Да, пошли уже, работы много – второй, высокий и сильный, постарше, с большой сумкой в руках, выглядевший по-деревенски просто, нажал на кнопку домофона.

…

– Входите, я колдунья, меня зовут Меритэ, – открывшая им дверь черноволосая женщина лет тридцати пяти в черном с синими узорами платье, провела мужчин в приемную, – плату оставьте вон на том столике, присаживайтесь. Что бы Вы хотели узнать?

Приемная обставлена в магическом стиле, черный ворон грустно смотрел на посетителей из клетки в углу.

– Мы журналисты, развиваем издание «В мире интересного», хотим написать статью о Вашем искусстве, расскажите, пожалуйста, о себе, – молодой сразу перешел к делу и достал внушительного вида книжку, старший вынул из сумки и настроил видеокамеру.

– Ну, все, в принципе, есть на моем сайте и в объявлении, – начала колдунья, – я потомственная колдунья, прорицательница. Свой дар я получила от матери в 15 лет. Владею Родовой силой и сакральными знаниями. Практикую энергокоррекционные ритуалы. Работаю с магией стихий. Отливаю негатив. Заговариваю. Работаю с помощью Светлых и Темных сил. Могу справиться с любой жизненной ситуацией.

– О, даже Темных? – молодой сделал пометку, – а это не опасно?

– Вовсе нет, – колдунья протянула глянцевую брошюрку, – я работаю с Темными силами в полном с ними контакте и взаимном доверии. Они особенно помогают в сложных ситуациях. Я могу заговорить девушку, что б она любила только Вас. Могу снять или наложить порчу. Наложить – дороже. Могу поправить Ваше здоровье и даже отложить надолго Вашу смерть. Предскажу будущее. Помогу в повышении по работе. Продам амулеты и обереги. Цены – в брошюре.

– Итак, Вы действительно колдуете с помощью Темных сил?

– Ну конечно! Суть предпринимательства в том, что все, что не запрещено законом – автоматически разрешается. Понимаете меня?

– По-моему все понятно, признание есть – обратился молодой к напарнику, – все заснял? Заканчивай тут, я покурю на площадке.

– Именем Святой Инквизиции…, – начал старший, доставая из сумки кинжал и флакончик со святой водой.

…

Молодой вышел на лестничную площадку, закурил сигарету и развернул местную газету. Последние страницы пестрели объявлениями.

«.. Заговорю, сниму и наложу порчу, сглаз, приворожу, отважу, наколдую…»

Нестарый еще человек сидел на скамеечке, щурясь от солнышка и внимательно, с удовольствием, наблюдал за происходящим вокруг. Черный потертый костюм, белая рубашка, галстук-бабочка в горошек, старомодная черная шляпа и трость.

– Наш клиент, – подумала цыганка и дернула пятилетнюю дочку за руку, – пойдем Злата, пора работать.

Обе черноволосые, в ярких цыганских платьях, платки, бусы, браслеты.

– Вижу несчастье в твоей жизни, красавец, позолоти ручку, а я тебе погадаю, все, что было, все что будет – расскажу – начала цыганка.

– Дядя, дайте на хлебушек, – протянула, всхлипывая, Злата.

Человек посмотрел на них удивленно и с любопытством.

– Ну, расскажи, раз ты все знаешь, – не спеша протянул человек.

– Тебя ждет повышение по работе, много денег и красивая женщина. А несчастья твои станут удачей, – заученно затараторила цыганка, – хочешь, сниму с тебя порчу?

– Все правильно, – благостно откликнулся человек, протягивая цыганке купюру, – а вот ты, красавица, все ли о себе ведаешь?

Цыганка сбилась с мысли. Пять тысяч – редкий улов, но о ней самой никто никогда не спрашивал.

– А я расскажу, – повернулся к цыганке человек, – живете всей семьей в поселке за городом, муж пьет и регулярно бьет тебя, тесть заставляет каждый день ездить с дочкой в город просить денег, оба брата в тюрьме, а когда ты глядишь на кузена, то у тебя такие мысли, о которых при дочке рассказывать не стану. Да и много еще у тебя мыслей.

Цыганка заворожено смотрела на человека. Откуда он все узнал? Из полиции? Не похоже.

– Скажи, – продолжил человек, ты веришь в душу?

– Да плевала я на эту твою душу, – неожиданно сорвалась цыганка, – мне бы денег заработать, да доченьку мою вырастить, что б человеком была, на все для нее готова.

– А я помогу, – спокойно произнес человек, – но взамен мне отдашь то, во что не веришь. Просто дай мне свою руку.

Как во сне, с безумной надеждой, цыганка протянула незнакомцу руку.

…

– Мамочка, не бросай меня, мамочка, пожалуйста, я тебя люблю, пожалуйста – Злата цеплялась за руку матери.

– Ты мне просто безразлична, пошла вон, – цыганка оттолкнула руку дочери и скрылась в бездушной толпе.

Злата села на траву газона и горько заплакала.

…

– Ты что потерялась? – два сержанта полиции вышли из патрульной машины и подошли к девочке.

– Нееет, – снова заревела Злата, размазывая слезы по чумазому лицу, – мама меня бросила.

– Ну, поехали с нами, поможем – протянул один из них руку.

…

Опорный пункт полиции приткнулся позади большого универсама. Внутри пахло табаком, затхлостью и канцелярщиной. И горем.

– Это к тебе, – сержант слегка подтолкнул Злату в кабинет, – говорит, мама ее бросила.

Лейтенант полиции Антон Круглов, инспектор по делам несовершеннолетних, хмуро глянул на заплаканную девочку.

– Похоже, вечер со своей девушкой придется отложить, – зло подумал Антон, и обреченно вздохнул – рассказывай, что там у тебя.

Выслушав сбивчивый рассказ девочки, Антон задумался. Скорее всего, это выдумки и вранье. Цыгане вообще всегда врут. Но девочку жалко. Тем более он знает, где живут цыгане. В такой поздний час из приюта за ней уже не поедут. По инструкции надо было составить рапорт, оставить девочку до утра в обезьяннике. А утром отправить с документами в приют. Там никто ее родных разыскивать не будет. Дадут новое имя, и появится в стране еще одна сирота. Эх. Надо идти к Михалычу.

Михалыч, начальник отделения, перехаживающий в майорах уже второй срок, был человеком душевным и справедливым. Не раз помогал в трудных ситуациях. За подчиненных был всегда горой. За что начальство его и не любило.

Подойдя к двери начальника, Антон услышал из-за двери музыку и голос Михалыча. Михалыч сидел в расстегнутом кителе, без галстука, с почти пустой бутылкой водки на столе и пьяненько подпевал телевизору.

– Товарищ майор, – обратился по-уставному Антон, – тут девочка – потеряшка. Поздно уже. Дайте экипаж, пусть отвезут ее в пригород, я знаю адрес ее семьи.

– А мне, иик, полковника дали, счастливо захихикал Михалыч, и в Москву переводят, – он налил в чашку водки и залпом выпил, – вы все мне просто безразличны, нет до вас всех дела. К новому начальнику придешь.

…

–Ну и черт с ними всеми, – думал Антон, пристегивая Злату на заднем сидении своего старенького Рено, – сам отвезу, все равно вечер уже накрылся.

– И откуда берутся эти бездушные люди? – думал он, выруливая с полицейской стоянки.

Свет фар выхватил из темноты пустые скамейки бульвара. На одной из них на мгновение мелькнул силуэт человека в старомодной шляпе и с тростью. А может, показалось?

– Вяжи крепче эту гадину, сколько бед натворила, ну ничего, огонь все очистит – стражник передал конец железной цепи товарищу. Запястья Олеси были накрепко стянуты серебряной цепью. Грудь плотно охватила серебряная сеть. Столб в центре площади был шершавый и теплый от солнца.

…

– Олеся, дочка, вставай скорее, – мать трясла ее за плечо, – быстрее беги в лес. Глаза матери стали изменять свой цвет с изумрудно-зеленого на черный. Когда у мамы были такие глаза, Олеся ничего не спрашивала, а делала. Олеся выскочила из землянки и помчалась в густой предрассветный туман леса. Она едва успела скрыться в зарослях, как на полянку перед землянкой вылетели всадники.