Остаток дня Конрад постарался провести в одиночестве, ему не хотелось ни с кем видеться. После дневного забора крови, он объявил всем, что до утра собирается не покидать свою комнату, собираясь в дорогу и отдыхая. Попросил никому его не беспокоить, даже Матушке и сестре. А на самом деле переоделся в одежду торговца, которые часто предпочитали носить короткие куртки с капюшонами, прицепил специально запасённые для тайных вылазок в город усы и бороду, немного сгорбился, изобразил лёгкую хромоту, надвинул поглубже капюшон и стал похож на типичного торговца продовольствием, которые регулярно посещали дворец, снабжая его обитателей свежими продуктами. С группой таких же торговцев он беспрепятственно покинул дворец. Конраду хотелось напоследок соприкоснуться с родным городом и проститься с ним. К счастью, Зедан не стал ему в этом препятствовать. По дороге, мощёной округлыми гладкими булыжниками, Конрад спустился на городскую площадь, которая располагалась у подножья холма, разместившего на своей вершине дворец. Было уже начало осени, лавки торговцев ломились от фруктов, овощей и рыбы. Несмотря на послеобеденное время, на площади было полно людей. Лоточники шныряли то туда, то сюда, предлагая свои товары – сладкие булочки, леденцы, молоко, брагу, цветы. Мелкие ремесленники – сапожники, скорняки, портные, разложив свои товары на небольших раскладных прилавках, оказывали услуги по мелкому ремонту одежды и обуви. Лекари и аптекари торговали травами и микстурами. Музыканты играли и пели свои песни на разных языках, артисты разыгрывали смешные сценки. Зажиточные горожане, каких в Элларии было довольно много, их жены, дети и служанки, а также приезжие моряки и торговцы ходили от прилавка к прилавку, выбирая товары, торгуясь, покупая. На площади стоял неописуемый шум, усиленный самим её строением. Расположенные по окружности довольно высокие здания, отражали и усиливали эхом все звуки. Обычно на таких площадях просят милостыню нищие и орудуют карманники. Но к удовлетворению Конрада, он не заметил ни тех, ни других. Все бедняки королевства могли прийти к воротам дворца и обратиться за помощью. Их кормили, поили и затем куда-нибудь устраивали – на фермы или в различные ремесленные мастерские и торговые лавки, чтобы потом они могли сами заработать себе на хлеб. Просящих такой помощи, обычно, было немного – за год не больше 10 человек. Эллария хоть и являлась маленькой страной, но при этом была довольно богатой. Гражданам не было резона совершать воровство, тем более что наказание за это полагалось довольно суровое, а приезжающие моряки, прежде чем попасть в город проходили строгую проверку, и находились под пристальным наблюдением стражников, которых на площади было немало. Побродив между лавок, послушав печальную балладу одного из музыкантов, и даже прикупив себе сладкую булочку, Конрад отправился дальше. Городская площадь была круглой и от неё радиально во все стороны расходились узкие улицы, ведущие к жилым кварталам, порту, складам, цехам крупных ремесленников, к выездам из города и к морю. Пройдясь по жилым кварталам, понаблюдав, как дети играют во дворах, а хозяйки развешивают свежевыстиранное бельё, приласкав упитанного рыжего кота, который явно подкармливался в нескольких домах одновременно, молодой король решил отправиться в сторону порта. Берега Кирейского моря были рассечены скалами и изъедены каменистыми бухтами. Порт располагался в одной из самых крупных. Место было необычным – скалы охватывали бухту широким неполным кольцом, вход туда был достаточно узким и с двух сторон его обрамляли два довольно крупных форта. Все заплывающие в бухту Эллара суда должны были проходить там жесткую проверку. Именно благодаря такому строению бухты, создающему естественную преграду от всех непрошенных гостей с моря, столичный город был построен в этом месте. Пробираясь сквозь толпу людей, приезжающих, уезжающих, тащивших тюки, бочки, мешки и загруженные тачками, Конрад прошёлся мимо стройного ряда мачт по широким деревянным мосткам, возвышающимся над каменистым берегом и увенчанным множеством уходящих в море больших и малых пирсов, к которым были причалены рыбацкие лодки, торговые суда – элларийские и иностранные, несколько прогулочных яхт, принадлежащих лордам, а также пара элларийских военных кораблей – «Нила» и «Кора», подходящие больше для устрашения, чем для реальных боевых действий. Конрад не стал задерживаться в порту, а пошёл дальше, взобрался на высокую скалу у основания правого мыса, обрамляющего Элларскую бухту и, перепрыгивая по выступам и крупным каменным глыбам, спустился в соседнюю маленькую бухту. К его удовольствию, там никого не было. Маленькая бухта, носившая историческое название Жемчужная, хотя жемчуг там уже много веков не находили, пользовалась популярностью у детей и подростков, которые приходили сюда летом купаться, а также у романтически настроенных молодых пар, которые могли уединиться в небольших гротах и пещерках, расположенных у основания отвесных скал, обрамляющих её берег, и отделяющих её от города. Между скалами и морем была небольшая полоска каменистого пляжа. Холодно не было, но морской ветер, который несмотря на начало осени был ещё достаточно тёплым, приносил довольно крупные волны, с шумом и брызгами накатывающие на галечные берега. Находиться в бухте во время даже лёгкого шторма было не очень комфортно, но Конраду нравилось. Он уселся на камни, снял фальшивые усы и бороду, откинул капюшон, и, позволяя морским брызгам периодически приземляться на его лицо и ноги, стал рассматривать морские просторы. Кораблей видно не было, солнце уже начинало спускаться поближе к горизонту. Удивительно, но совершать эту прогулку эран ему совершенно не мешал, и он даже стал забывать о нём, вспоминая, как раньше, переодевшись торговцем, иногда приходил в эту красивую и уютную бухту. Такое бывало достаточно редко, но всё же периодически покидая дворец, он предпочитал красоты моря, свободе и радости полёта. Свобода… Да уж, он не ценил, насколько свободным был раньше... Думал, что обязанности принца, а потом и короля довольно сильно его ограничивают. Отодвинув рукав рубашки на правой руке, он стал осматривать чудовищное украшение. Серебряная, изрезанная узорами тонкая змея по-прежнему оплетала плотными кольцами его предплечье, рубиновые глаза сверкали, словно живые.
- Как сентиментально! – неожиданно услышал Конрад голос Зедана у себя за спиной.
- Пришёл за очередной порцией моей крови? – не оборачиваясь, спросил король.
- Да, ты угадал, – усмехнулся маг. – Сам позволишь мне это сделать, или нужно тебя обездвижить?
Конрад молча засучил рукав на левой руке, обнажив локтевой сгиб и отдавая свою руку в распоряжение мага.
- Вот и молодец, – заметил Зедан, затягивая ремень на плече короля. – Как мило! Решил навестить на прощание любимые места?
Конрад молчал.
- Ну, хорошо, – продолжал маг, вытягивая шприцем кровь. – И долго собираешься бродить?
- До утра, – честно ответил Конрад.
- Ладно, погуляй напоследок, – примирительно позволил волшебник, делая шаг в сторону и испаряясь.
Конрад снова остался один, проводил заходящее солнце, затем нашёл в скале небольшой грот с заготовленным кем-то местом для костра, и остатками углей, собрал, вынесенные морем на берег, уже сухие ветки, щепки и брёвна. Разжёг костёр, с помощью прихваченного с собой огнива, и до утра просидел у огня, поддерживая его, и лёжа прямо на камнях, периодически засыпая коротким тревожным сном. Рано утром, купив на рынке крынку сметаны, он беспрепятственно вернулся во дворец, под видом торговца. Было бы проще, конечно, воспользоваться одним из тайных ходов, как он это делал в подобных случаях раньше, но ему всё ещё не хотелось показывать их Зедану.
Весь день отъезда прошёл в сборах. Эллария серьёзно готовилась к поездке своего сюзерена в Сахре – в государство, которое теперь воспринималось руководящей верхушкой Элларии, скорее, как вражеское, чем дружеское. Поэтому Командир стражи выделил сто самых опытных, проверенных и умелых своих солдат, а также несколько самых талантливых офицеров и вооружил их всех до зубов. Но что могут сделать сто человек против двух тысяч? Матушка очень сильно волновалась за сына, а Мирра, зная всю правду, волновалась ещё больше, но надеялась на Загга, который обещал что-нибудь придумать. На прощание молодой волшебник подарил ей целую кипу специальной бумаги, сложив которую определённым образом в виде птички, можно отправить какому угодно адресату, где бы тот ни находился. Загг заколдовал бумагу так, чтобы все «птички» Мирры прилетали к нему. Ей оставалось только писать послания и складывать бумагу так, как он ей показал. Они договорились регулярно поддерживать связь. В итоге, вечером на каретном дворе собралась целая толпа людей, лошадей и экипажей. Зедан и его ученики должны были поехать в своих магических каретах, на которых прибыли в Элларию, Конрад и Лорд Велион – в роскошном королевском экипаже, Аэреллин и Меди, которую принцесса, ко всеобщему удивлению в последний момент не взяла с собой – в своей титрийской карете. Ещё было несколько экипажей для секретарей и прочей свиты. Зедан, глядя на всё это столпотворение лишь загадочно улыбался. Горячо обняв Матушку и сестру, Конрад вскочил на своего коня и подал сигнал отправляться в дорогу. Не смотря на уговоры свиты, он предпочёл начать путешествие в седле. Все расселись по своим каретам, и процессия выдвинулась в сторону сахрийской границы. Уже к утру, недалеко от пропускного поста, Зедан подозвал к себе Конрада, который всё ещё ехал на своём коне, а не в карете.
