Окей, открою глазки, как только его мама выйдет, а то сама расплачусь. Вечер, давно перешедший в ночь, был напряженным, стресс и все такое оставили неизгладимое впечатление надолго в моем и без того подвергнутом душевным испытаниям сердце.

Тетя Эля вышла и в палате выключила свет. За окном фонари, да и из коридора достаточно попадало желтого освещения и мне было хорошо видно, как Куприянов отошел от окна. Оттолкнулся кулаками от подоконника, стянул с широких плеч куртку, бросил ее на стул и остался в одной футболке.

Красивый.

Его темный силуэт на фоне белой стены не мог оставить меня равнодушной. Впрочем, как и всегда.

Высокий.

Худощавый, но крепкий и я знаю, что в этих руках достаточно силы, чтобы вместе со мной, прижатой к его груди, вбежать на третий этаж.

И нервный.

Он постоянно цепляется за свои короткие волосы на макушке и с сожалением рычит, не зная, как справиться с расшатанными нервами.

Идет ко мне.

С шумом переводит дыхание и снимает ботинки. Осторожно, чтобы не задеть мою пострадавшую и многострадальную ногу, ту самую, что познакомилась с гвоздем на пробежке по стадиону, ложится рядом. Я не делаю вид, что сплю, смотрю в его печальные глаза и, меня переполняет нежность. Не могу сердиться на него, просто не хочу.

— Прости меня.

— Чш-ш…

Не хочу говорить. Слова лишние. Пусть они будит завтра, через неделю, но не сейчас. Дрожащей рукой прикасаюсь к его теплым губам, и его рука оказывается на моей. Поцелуй достался каждому пальчику, ладони, запястью с усиливающимся пульсом, и ко мне возвращает покой. Спасибо.

— Прости. Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя на дороге.

— Не надо.

— Не останавливай. Мне нужно тебе кое-что рассказать, пока твои родители не приехали.

— Звучит интригующе.

И пугает. Немного, но это есть. Мы говорим шепотом, лежим очень близко друг к другу и, если бы была возможность, я бы прижалась к нему еще ближе. Не хочу его отпускать, не смогу без него. Целую гладкую кожу плеча, ласкаюсь щекой, дышу им. Настоящий. Здесь. Рядом. Обнимаю его за руку и закрываю глаза, с запоздалой реакцией понимая, что не так уж и далеко я была от беды. Страх. Прогоняю его и улыбаюсь, заглядываясь на Куприянова.

— Ну, начинай.

Я улыбаюсь, а Мишка грустный. Подняв руку осторожно поправляет мне волосы, гладит по щеке и проводит большим пальцем по губам. Да, пошли к черту все эти разговоры и поцелуй меня, помоги поверить, что я жива.

— Я люблю тебя.

Пауза в мыслях. Пауза между ударами сердца. Жизнь на паузе и память делает скриншот.

Что-то щекочет щеку, это слеза, она скатилась и впиталась в подушку, оставив после себя соленую дорожку. Что же я молчу? Почему не говорю тех же слов в ответ? А, ну, да, паузу надо снять.

Тихие шаги по коридору за дверью, где-то детский плач, шум лифта и открываются двери, с улицы доносится звук сирен скорой помощи. А я шепчу, подражая его интонациям.

— Люблю тебя.

Перебазировал меня к себе на ручку, обнял крепко и в макушку мою носом зарылся. О, что-то снова рычит. Пора завязывать ему с родным языком медведей, когда он со мной.

— Это было вступление?

— Угу.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

Отпустил, нежно так в нос клюнул и усмехнулся, когда я притворно поморщилась.

— Вот так ты морщишься, когда в столовой на перловую кашу смотришь.

— Да?

— Ага. И удивляешься вот так, когда тебе оценку ставят выше, чем ты рассчитывала.

— Да ладно?!

— Точно. А такое выражение лица у тебя в моменты перед спором. Нахмуришься и не моргаешь. Ты похожа на воина, из японских фильмов, где один против всех.

— Че?!

— Не веришь?

И смеется. Можно подумать, что я похожа на японца. Ха, блин, Куприянов, ну и фантазия у тебя!

— А ты…

— А я понял, что ты мне нравишься, когда стал искать глазами твою красивую фигурку в толпе.

— В толпе окружающих тебя девушек?

Вздох, поглаживает по спине и снова вздох.

— Они были для меня фоном. Чтобы утвердиться, поддерживать самооценку и доказать, что я могу получить любую.

Ого! Вот это все не ново, но я как-то не думала, что подтверждение моих догадок будет таким болезненным.

— Ты ей хотел доказать?

— Да. Я дурак и понял это почти сразу, когда надоело изображать из себя всеобщего любимчика.

В памяти всплыли обрывки разговоров или сплетен, распространяемых самыми ярыми поклонницами красавчика «О, он такой классный, когда целуется», «Знали бы вы, каким он бывает по утрам», «Ах, после его нежных слов ночью, я не представляю на его месте другого», и т. д. и т. п.

Что ж, мужчине, вроде бы как говорится, нужна практика и навык, делаем вывод, что практиковался он успешно.

Ревную? О, да!

— Знаешь, а ты на пятерку справился.

Сползает ниже ко мне и берет в ладони мое лицо. Уверена, со стороны кажусь ревнивой и это так и есть. Пусть что хочет, то и думает.

— Я не играл, когда был с тобой. Даже в тот день, на площади, когда стоял и пел ту песню, все было по-настоящему. Моя реакция на тебя, такую живую и вредную, мое желание еще раз поговорить с тобой, чтобы убедиться «да, она та, с которой тебе нельзя быть, иначе она пострадает». Жень, мне было очень сложно бороться с собой за каждый наш разговор. Видеть тебя в школе, проходить мимо и знать, что не смогу предложить ничего, кроме погулять вечером. Так бы и было, не заметь я твоего взгляда на меня. Я понимал, что могу ошибаться и ты на самом деле мной не интересуешься, но я надеялся на другой ответ. Даже в тайне от самого себя. Тогда я решил проверить, что ты сделаешь, если я при всех скажу те ужасные слова. Поверь, даже если бы ты и подошла ко мне первой, я бы ни за что на свете не стал над тобой смеяться. Я ошибался и уже через неделю понял, что нужно что-то предпринимать самому. Голову себе сломал, как выкрутиться и не показать себя слабаком. Твоя выходка в раздевалке стала началом. Позже было много сомнений, судя по твоему отношению ко мне, как-то не верилось и иногда было обидно, что ты не кидаешься мне на шею, каждый раз, когда я подхожу ближе. И только после той недели, которую я провел под твоими окнами, в миллионный раз ругая себя за тупую подозрительность к тебе, до меня дошло, что ты самая лучшая девушка в мире и я уже не представляю себе жизнь без тебя.

Странно это все и не реально. Словно смотрю на нас со стороны и не верю. Вечер, признания, пустая голова без единой здравой мысли. Именно так должна себя чувствовать девушка в момент признаний парня? Не думаю. Так что же со мной не так? Ах, да, я же все усложняю, именно поэтому я задаю не самый умный вопрос.

— А ты уже разлюбил ее, когда первый раз поцеловал меня?

Мне нужны доказательства? Мне нужны подтверждения и факты? Мне нужно видеть на его лице раскаяние или … Нет, я все же глупая.

— Чш…ш. Забудь, не отвечай, прости меня. Я знаю, как для тебя все было сложно и не должна была спрашивать. Ты прав, я считала тебя тем еще крутым мачо, вращающимся в обществе красоток. Прости. Мне не нужны ответы я их знаю, я видела твои глаза, они не лгут…Поцелуй меня.

Не сдержалась и всхлипнула. Вот они, эмоции, лавиной скатились на мой мозг и поглотили целиком. Это прекрасно. Это не сравнить ни с чем, когда ты так откровенно можешь доверять. Это значит, что я больше не одна и мне есть с кем разделить такие минуты. Легко. Как же легко, когда я больше могу не скрывать своих чувств, когда не буду думать и сомневаться, когда я спокойно могу доверить ему свое сердце.

Поцелуй затянулся. Все больше и все откровеннее, чувственней, чем обычно, горячее и дыхание сбитое и холод на открытой коже живота. Жарко. Вздох полной грудью и прикосновения его рук к спине. Воздух, лечу и падаю на него, прижимаясь к твердым губам.

— Люблю тебя.

— Люблю…

Слова теряются в поцелуях, мысли давно сбиты и не препятствуют, только мы, ночь, страсть…и телефон. Будь он не ладен.