— Ну же, Юи, перестань. Я обязательно навещу поместье, как только представиться возможность.

— Но вас же больше рядом не бу-у-удет, — взвыла служанка, отчего Хоши устало прикрыла глаза. По началу такое проявление чувств было милым, минут через пять начало утомлять, а потом начало откровенно раздражать. — Почему Хао-сама не разрешает мне поехать с ва-ами?

— Я же говорила, — собрав остатки терпения процедила девушка, — у Хао-сана предостаточно слуг, и все комнаты в его жилище заняты.

Настоящей причиной было то, что у Асахи не было ни малейшего желания поддерживать свой ненастоящий облик круглыми сутками, что, конечно же, было вполне резонно и объяснимо. Значит, забирать служанку Хоши, от которой она и без того устала, — непозволительная роскошь, которая причинит массу неудобств.

— Но мне не нужно много места, — горячо возразила Юи. — Я могу спать в коридорах, на улице, в конце концов!

Нервы аристократки, которые и без того были натянуты, как струна, сдали, и она поспешила выпутаться из кольца рук девочки. Ей еще столько нужно было успеть, со столькими проститься, а вместо этого она была по уши в совершенно неоправданных чужих слезах.

— Юи, хватит! — прикрикнула девушка. — Успокойся! Что с тобой такое?!

Оттого, что госпожа повысила голос, служанка замерла, не веря своим ушам. Хоши никогда раньше не была такой раздраженной и взвинченной по отношению к ней. Если кому и счастливилось познавать на себе её силу характера, так это Рё. Но почему она кричит на неё, Юи? Почему она не понимает, отчего девочке не унять слез? Разве не провели вместе, рука об руку, долгие-долгие месяцы? Разве не стали понимать друг друга с полуслова?

— Я хочу быть с вами, Хоши-сан, — всхлипнула служанка, вытирая рукавом сырые щеки. — Вы нужны мне. — Удивленно моргая, аристократка молча наблюдала за ней. Что-то было не так. Девочку трясло, зрачки её лихорадочно бегали, не в силах сфокусировать взгляд на чем-то одном, а пальцы нервно теребили ткань платья. — Я надеялась, что Рё-сан поборется за вас, но он такой слабак, — дрожащим голосом залепетала подросток, будто рассуждая вслух. — Как он мог вас отпустить? Почему больше не борется за вас?

Аристократка невольно попятилась назад, одолеваемая чувством, что с Юи что-то не так.

— Юи, — девушка заговорила мягко, как с ребенком, чтобы ненароком не задеть то, что не следует задевать. Сама же она искала путь к отступлению. Думала, как бы ей аккуратно проскользнуть к двери. — Не говори так. Нет ничего страшного в том, что я уезжаю, и…

— Нет! — истерично взвизгнула Юи и прежде, чем Хоши успела что-либо предпринять, упала перед ней на колени, вцепившись в длинный подол кимоно и обхватив ноги госпожи руками. — Вы снова меня оставляете! Снова! Как тогда! Вы исчезли, а когда вернулись, вам было плохо! А я не хочу, чтобы вам снова было плохо! Не уезжайте! Не оставляйте меня одну!

Надрывные рыдания служанки пугали аристократку, и она смотрела на нее в немом ужасе, не в силах шелохнуться. Где-то на задворках сознания маячила надежда, что кто-нибудь услышит её и оттащит от нее помешавшегося подростка, но звать на помощь девушка не решалась.

Отчего-то ей снова вспомнилось пророчество про Охотника и Звезду. Было ли оно правдивым? Если да, то почему Рё ушел со сцены, отпустив Хоши на свободу? Если нет, то почему на душе было так неспокойно, страшно?

— Успокойся, прошу тебя, — заклинающим шепотом повторяла девушка, — успокойся, — но ничего не менялось.

Комната начала заполняться зловещими перестукиваниями. Словно десятки людей, замурованных в стенах, пытались показать, что они есть, они живы, они внутри. Ушей Хоши начало касаться непонятное холодное шипение, в котором она с трудом, но различала лишь одно слово, которое повторялось раз за разом: «Остаёшься».

========== Глава 11. Финал ==========

Какофония звуков, погнавшая Асаху во дворец, умолкла в одно мгновение, в один короткий вдох, погрузив пространство в зловещую тишину. Если бы шаман не слышал своё тяжелое дыхание, то наверняка решил бы, что внезапно лишился слуха. Он находился в саду, когда дом феодала ожил, и из него стали доноситься тысячи завывающих голосов. Детские, мужские, женские — все они кричали, стонали и звали на помощь, отдаваясь где-то глубоко под ребрами первобытным страхом. Асаха никогда не слышал ничего столь леденящего душу, и от осознания, что где-то там, внутри, находится Хоши, его пробирала дрожь.

Распахнув резные двери в два человеческих роста, он свободно вошёл во дворец, тихо ступая по холодному мрамору под одобрительные кивки охраны. Достопочтенного Асакуру-сама никто не смел останавливать, и Асаха уже начинал привыкать к подобному проявлению уважения.

— Хоши-сама не спускалась? — с напускной холодностью задал он вопрос. Стражники на это лишь покачали головами и клятвенно заверили, что не видели госпожу с самого утра.

Раздосадованный юноша уж было собрался просить кого-нибудь из воинов сходить за ней, но не успел — раздавшийся из глубины дворца истошный женский крик сорвал охрану с места, и она, схватившись за рукоятки мечей, бросилась на звук. Крики были столь неотъемлемой частью поместья, что Асаха даже не сразу сообразил, что на сей раз дело обстоит гораздо серьезней: он принадлежал живому человеку, а не мертвому.

— Хао-сан! Кто-то кричал? — взволнованная Хоши заметила его сразу же, едва её нога ступила на гладкие ступени лестницы. Растерянный взгляд жениха метнулся от неё к приставучей служанке, из кольца рук которой аристократки едва удалось вырваться полминуты назад. Что-то юноше в девчонке не нравилось, но он не мог уловить, что именно.

— Кажется, — выдавил из себя Асаха, борясь с чувством нарастающего беспокойства. — Охрана убежала, и…

Стремительно приближавшиеся шаркающие шаги оборвали его на полуслове, и в зал, переваливаясь в неуклюжей манере сбоку набок и бормоча что-то себе под нос, вбежал до смерти перепуганный грузный управляющий. Блуждающий, неспособный сфокусироваться взгляд, скользнул по молодому феодалу, но не задержался ни на секунду, устремившись на ожидавшую объяснений аристократку. Его бледное лицо блестело от холодного пота, а толстые губы дрожали в попытке выдавить из непослушного рта хотя бы слово.

— Йо… — уж было начал говорить Мацуи, но запнулся. — Йош… — Изрядно обеспокоенная Хоши кое-как спихнула с себя в очередной раз повиснувшую на ней Юи и медленно спустилась по лестнице, подходя ближе к несчастному мужчине. — Йош… иро-сама…

— С отцом что-то? — голос девушки дрогнул, и она схватилась за рукав управляющего, чтобы он взял себя в руки. Что бы ни случилось, что бы он ни увидел, это что-то было по-настоящему ужасным.

Прочитавший мысли управляющего Асаха был первым, кто узнал мрачные новости. Он осторожно приблизился к невесте и едва заметно коснулся её спины рукой, чтобы она почувствовала, что он рядом. Этот жест заметила служанка, и она, смахнув остатки слез, вырвавшихся еще в комнате в рыданиях на плече госпожи, враждебно поджала губы. Такое поведение показалось ей более чем неприличным со стороны феодала.

— Йош… иро-сама…

Мужчина так и не смог договорить, но за него это прекрасно сделал Рё, влетая в распахнутые двери с криком:

— Он мёртв, Хоши-сама!

Из груди ошарашенной страшной вестью девушки вырвался сиплый вскрик, и она в ужасе закрыла рот руками. Слезы, брызнувшие из глаз, горячими дорожками обожгли щеки, но Хоши не в силах была больше издать и звука, чтобы спросить воина о причинах кончины отца. Сам Рё, гневно сжимая рукоятку катаны, смотрел лишь на Асаху, отчего юноша ужесточил взгляд и приблизился к невесте вплотную.

— Ему перерезали горло, госпожа, — мрачно хмуря брови, добавил преемник феодала, грозясь просверлить дыру взглядом в ненавистном Асакуре. Тот стойко выдерживал зрительный контакт и даже не думал отворачиваться, — и у меня есть все основания полагать, что это дело рук прибывших чужеземцев.