— Знаю, родная, знаю, — прошептал он, молясь, чтобы его невеста не расслышала его очевидно жалкие попытки её успокоить. «Знаю». Она умирает, и это всё, что я могу ей сказать. Только несчастное «знаю».

Хоши всегда думала, что смерть она встретит храбро, стойко и без сожалений, с гордо поднятой головой. Реальность оказалась не на стороне её романтичных фантазий, и вместо этого она плакала, как маленький ребенок, не в силах сдержать обиду. «Я ведь совсем ничего не успела, ничего не увидела. Почему всё заканчивается… так быстро?»

Ворота поместья уже чернели впереди, становясь по мере приближения всё больше и больше, а юноша до смерти боялся, что он потеряет драгоценное время, если ворота окажутся запертыми. Нельзя допустить, чтобы Хоши умерла в поместье. Проклятье не должно её повязать, как сотни других душ.

— Это конец? — вопрос прозвучал тихо, словно донесся откуда-то издалека. Асаха вздрогнул, боясь встречаться глазами с невестой, но она на него и не смотрела, рефлекторно утыкаясь лицом в его предплечье, чтобы с губ не сорвались оголенные крики отчаяния.

Сделав глубокий вдох, юноша крепче прижал ослабевающее в его руках тело к груди и обернулся: Шинигами продолжал плыть за ними по воздуху, подобно падальщику, ждущему, когда окончательно издохнет его жертва, чтобы вонзить в неё острые зубы.

— Нет, — его голос дрогнул, оттого, что его и самого начали душить слезы. — Смерть — это совсем не конец, Хоши.

Вина была на нём. Так он думал. Как он мог не расслышать шагов позади? Как мог не прочесть мысли той девчонки? Волк в овечьей шкуре. Безумие, скрывавшейся под маской заботы. Не Рё нужно было бояться, а её. Юи. Она убила Йоширо, чтобы Рё стал главой рода и не отпустил Хоши в чужие земли, а бедный старик, захлебываясь собственной кровью, даже понять не успел, что произошло. В планы служанки совсем не входило стравливать Асаху и Рё, но, когда шаман одержал победу, её охватила паника. Увидев, как он уводит за собой Хоши, она окончательно потеряла рассудок и решилась на последнюю попытку помешать забрать у неё госпожу. К сожалению, аристократка заметила её первая и, только и успев оттолкнуть всем телом Асаху, напоролась на швейный нож. Тот самый, которым Юи перерезала горло её отцу.

— Я не хочу умирать, — всхлипнула Хоши, слабо пискнув в подавляемых рыданиях.

Асаха проклинал себя за мысль, что он не хотел видеть её слезы снова. Нет. Он бы хотел. Когда она будет стоять рядом с ним в подвенечном наряде; когда подарит всю себя без остатка в первую брачную ночь. Когда родит ему столь желанное дитя, у которого будет её улыбка. Когда глупый кот Матамун попортит её любимые цветы в саду…

Тяжелые ставни ворот не были заперты, но они упорно не желали открываться. Юноша бы управился гораздо быстрее, не будь на его руках Хоши, но отпускать её даже на мгновение он не смел.

— Толкай сильнее, оборванец. И лучше правую створку, — прохрипел где-то позади голос Рё, но Асаха на него не обернулся.

«Значит, уже умер», — только и подумал он, неохотно следуя совету воина, и ставни, с жалобным треском, лениво и медленно открылись.

Асаха унёс её подальше от поместья, подальше от селения, подальше ото всех. Никто не должен был видеть, как она увядает. Этот момент был только для них двоих, и лишь сожженные солнцем растения и любопытные духи ветра, прячущиеся в сухих кустарниках, были ему свидетелями. Хоши же казалось, что они снова оказались в бегах, скрывались в лесу рядом с ручьем, и где-то рядом недовольно фырчал Кадзе, пытаясь отпугнуть назойливых Моль-Молей.

— А знаешь… уже почти не больно. Правда-правда, — тихо произнесла Хоши, когда Асаха осторожно опустил её на траву и лег рядом, приобнимая и утыкаясь носом в сырую от слез щеку. — Только спать хочется.

Натянутые нервы юноши лопнули, как струна, и он тихо заплакал, дрожа и прижимая к себе невесту. Самую красивую. Самую любимую. Самую желанную. «Не умирай. Не оставляй меня».

— Прости, — зашептал он, сильно жмурясь, пытаясь проснуться, чтобы этот кошмарный сон поскорее закончился. — Прости меня.

Хоши улыбнулась сквозь слезы. Той самой улыбкой, с которой она протягивала ему шелковый платок в день их первой встречи.

— Ну и дурак же ты. Не вини себя, — она попыталась рассмеяться, но режущая боль снова откликнулась в теле навязчивым отголоском, и из груди вырвалось лишь сиплое шипение.

— Я Охотник, — произнес Асаха вслух то, в чем боялся признаться даже самому себе. Хоши на это лишь устало улыбнулась, отчего он задержал дыхание. «Как ты можешь улыбаться в такой момент?»

— Тем более не вини. Так было суждено, — тихо проговорила она, вымученно прикрывая глаза. — Хочу побыть с тобой еще, но, кажется, засыпаю. Прости, — её голос звучал слабее и слабее.

Юношу затрясло от рыданий, но он кивнул, прижимаясь губами к виску невесты. Он чувствовал себя жалким. Хотелось так много всего еще сказать, но слова застревали в горле.

— Поцелуй меня, — едва шевеля губами попросила Хоши, понимая, что заснув, больше не проснется. Асаха навис над ней, желая увидеть, как зарделись щеки стыдливым румянцем, но они остались такими же бледными, почти обескровленными.

Её губы оказались непривычно холодными, словно смерть уже притронулась к ним ледяными костлявыми пальцами, но они дрогнули в улыбке, когда юноша осторожно коснулся их своими.

Больше глаз она не открыла. Асаха прижимал её к груди, ощущая биение еще теплившегося в её груди сердца и слушая слабое дыхание, словно она впрямь всего лишь спала, а не безвозвратно провалилась в забытье. Он знал, что Хоши еще появится перед ним, когда настанет время уйти окончательно, и впервые боялся увидеть перед собой призрак. Как будто еще надеялся, что невеста оправится, и он увезет её в Изумо.

***

— Эта история произошла в далекие времена эпохи Хэйан, тысячу лет назад, в Японии. Ее передавали из уст уста старые, величественные и степенные духи деревьев, задорные и неудержимые боги ветра, восприимчивые и взволнованные духи воды… Я же передаю её вам, чтобы она жила еще долго, но уже…

— Так, рассказчик, скажи честно. Это история закончится плохо? — оборвала меня на полуслове блондинка в черном платье и, бесцеремонно встав с места, скрестила на груди руки.

— Ну… Э… Дослушайте её до конца, и тогда вы…

— О, ну всё с вами ясно. Очередная слезливая сказка про несчастную любовь. Идем отсюда, Йо, не будем тратить время на россказни старого маразматика, — обратилась она к пришедшему вместе с ней молодому шаману.

— Но А-анна! Давай отдохне-ем, солнце еще высоко-о, потренироваться успеем, — замялся парень, нервно заломив руки за голову, и кинул на меня обреченный взгляд.

— Пошли, Йо, хватит ныть. От этих древних легенд про любовь никакой пользы, — хмыкнула девушка, развернувшись к выходу.

— А если я вам скажу, что герои моей истории встретились на этом Турнире? — предпринял я последнюю попытку заинтересовать вспыльчивую слушательницу, на что она перевела на меня недоверчивый взгляд.

— То есть?

— Так я рассказываю? — спросил я, торжествующе потирая руки.

Девушка задумалась, а затем сосредоточенно кивнула, усаживаясь на место.

— Встреча через тысячу лет — это уже интересно. Хорошо, старик, говори. Только у нас мало времени.