— Ты безнадежный дурак, Асаха, — серьезно заявила Хоши, устремив на него осуждающий взгляд, на что тот застыл в полной растерянности и изумлении. На девичьих глазах заблестели слезы. Она обиженно зарядила кулаком юноше в плечо, тут же бросившись прочь по одной из тропинок.
Мысли людей никогда не были для Асахи загадкой, ведь он легко их читать, как раскрытую книгу. Однако, он дал себе обещание, что не будет лезть в голову своей невесте, и теперь, догоняя её и окликая, он начинал об этом жалеть. Что-то переменилось в его Хоши, сломалось, и теперь юноше с трудом удавалось понимать её.
— Прости, — выпалил Асаха, когда ему, наконец, удалось схватить девушку за руку, и стиснул её в объятьях, на что она только пискнуть успела. — Я дурак, да, ты права.
— Как ты мог подумать, что я отказываюсь от тебя? — Из груди юноши вырвался облегченный выдох. Она всё еще злилась на него, но расставаться с ним не хотела — камень с души. — Ты хоть знаешь, что я пережила? — продолжила аристократка и надрывно всхлипнула. — Я же верила, что ты умер!
Юноша знал. Духи успели ему рассказать абсолютно всё, не давая ему проходу с того самого момента, как он вошёл в поместье. Они были повсюду, мельтешили беспокойными светящимися шарами в каждом углу. Асахе даже казалось, что их стало гораздо больше с того момента, как он был покинул дом Токугава, что было дурным знаком. Проклятье поместья набирало обороты, и того и глади могло притянуть своей мертвой энергией шинигами. Духи стонали, выли, кричали, но даже из этой вакханалии звуков он смог разобрать, что его Хоши едва не отдала душу богам, и временами совсем лишалась рассудка. В глубине души юноша даже был рад, что не пришел раньше и не застал её в таком состоянии, иначе у него бы разорвалось сердце от подобного зрелища.
— Прости, — шепотом повторил он, поцеловав девушку в висок.
Решительно отстранившись и взглянув Асахе в глаза, аристократка смахнула ладонью слезы и совершенно серьезно проговорила:
— Из нас двоих я умру первая, ясно? Еще одну твою смерть я не переживу.
— Дурочка, — улыбнулся юноша, притягивая Хоши обратно. — Давай вернемся к этому разговору лет через шестьдесят, ладно?
Обняв любимого за шею, она слабо кивнула. Через шестьдесят, так через шестьдесят.
Опасения Асахи подтвердились — поместье Токугава действительно наполнялось духами день ото дня, и их раздражающий гомон не стихал даже от его попыток заставить их замолчать. Более того, они вели себя агрессивно и настойчиво вмешивались в разговоры, напоминая о себе пугающим битьём по стенам и полам, которые Хоши ошибочно принимала за перестукивание кодама. Однако девушку описаниями обстановки шаман благоразумно не пугал: ей и так хватало с лихвой мистики, творящейся вокруг. Чего стоили одни лишь его перевоплощения в другого человека, которые не замечал за гостем ни один из обитателей замка. Живых обитателей, конечно же.
Визит феодала и его людей затянулся почти на неделю. Под предлогом того, что желает лучше узнать человека, которому отдает руку и сердце дочери, Йоширо тем временем по настоянию Рё наводил справки о благосостоянии своего гостя. В прочем, все, кто вернулся из Изумо, хором подтверждали слова Асакуры: Хао действительно являлся владельцем западных земель, хоть и принадлежать они ему стали совсем недавно.
Всё тот же Рё строго настрого велел Юи не отходить от госпожи ни на шаг. При этом он не стеснялся в выражениях, говоря девочке разные гадости о новом женихе юной Токугава. Подросток по своей наивности принимала их за чистую монету, однако став свидетельницей встреч Хоши и феодала, она успокоилась. Несмотря на свой возраст, она довольно быстро поняла, что почти наверняка воина просто сжирает ревность, и все его опасения беспочвенны. Асакура показался ей достойным мужчиной, и то, что вверенная ей аристократка относилась к его визитам благосклонно, лишь подкрепляло это впечатление.
В конце недели господин Токугава объявил Хао о своём согласии со всеми условиями, и заверил, что с готовностью передает Хоши под его попечение. Однако, впереди его ждал еще один разговор и, как бы ему ни хотелось это опровергнуть, он дался ему с болью в сердце.
— Через три дня ты отправишься в Изумо, — начал говорить Йоширо, с напускной важностью разглядывая прибывшую к нему на поклон дочь, — и я хотел сказать, что горжусь тобой и твоей жертвенностью во благо процветания вверенных нам земель. — Он жалел, что не мог отдать девушку за своего преемника и оставить родное существо подле себя. Долг обязывал его поступить иначе.
Хоши смиренно склонила голову, терзаемая чувством вины, что её поступок был отнюдь не так благороден. Она всего лишь продолжала делать то, что делала — любить Асаху и делать всё, чтобы быть с ним. Однако ни к чему было всем знать мотивы её видимой покорности, и она это понимала. Ей достаточно было и Рё, который проходу не давал с обвинениями, что девушка выходит замуж за демона. По началу она лишь непонимающе хлопала ресницами, но затем стала в отместку обвинять его в сумасшествии.
— Благодарю, отец, — тихо ответила аристократка. — Для меня величайшая честь послужить во благо нашего рода.
Токугава удовлетворенно кивнул. Он был рад, что дочь пришла в себя и больше не пыталась идти наперекор судьбе. «Смерть мальчишки поставила её на место» — решил он, довольный результатами жизненного урока, преподанного ей. Хоть чему-то он смог научить, как отец.
— Будь достойной женой. Слушай мужа, отражай его волю, как вода. Будь молчалива и спокойна, как земля. Будь сильной, словно пламя, и стойко выноси все печали, обиды и невзгоды. Сделаешь, как я говорю, и станешь важна для него, как воздух.
— Да, отец, — шепнула Хоши, низко склонившись. — Обещаю, что внемлю вашим советам и не опозорю ваше имя.
Подойдя к дочери, мужчина поддался порыву и прижал её к груди, от чего она замерла в оцепенении. В последний раз, когда он обнимал её, ей было лет восемь, и сей жест был наградой за то, что девочка с готовностью приняла в дом его новую жену. Проявление чувств было недолгим, и Йоширо поспешил отстраниться, оставив дочь в полном недоумении. Не сказав ни слова, его высокая фигура, привычно облаченная в самые богатые одежды, скрылась за дверью, и девушка осталась в комнате совсем одна, но ненадолго.
— Ты не должна выходить за него, — послышались шаги за спиной, и Хоши вздрогнула. Меньше всего ей хотелось разговаривать с Рё.
— Ты снова начинаешь? — перевела она на него усталый взгляд. — Когда ты, наконец, поймешь, что всё уже решено, и от тебя ничего не зависит?
Воин выглядел болезненно и изнеможённо. Всю неделю он спал по часу в сутки, терзаемый параноидальным беспокойством, что Асаха придет за ним во сне. Он не сомневался — чёртов демон всего лишь поджидает подходящего момента, и тогда он заберет у него не только, невесту, но и жизнь, душу.
— Просто смирись и отпусти меня, — осторожно, почти вкрадчиво произнесла девушка. — Разве ты не видишь, что нам с тобой не суждено быть вместе?
— Не отпущу, — сухо возразил Рё. — Ты можешь сколь угодно строить из себя невинную овечку, но я знаю, что ты знаешь, — увидев, на лице бывшей невесты искренне недоумение, он добавил почти шепотом, чтобы никто больше не стал свидетелем его безумных домыслов: — Асакура Хао — это Асаха. — Хоши картинно закатила глаза. — Лишь демону по силу возвратиться с того света. А ты не должна быть с демоном.
— Это я уже слышала, — парировала аристократка. — Придумай что-нибудь новое и, желательно, поубедительней. Тебя не смущает, что только тебе мерещиться образ Асахи? Как думаешь, может, в тебе играет чувство вины?
— Чувство вины мне не ведомо, любовь моя, — оскалившись, процедил воин. — И я привык верить тому, что вижу.
— Даже если другие этого не видят? — склонив голову вбок спросила Хоши. — Считаешь, что лишь ты способен узреть истину?
«Наверное, нечто подобное слышал в ответ Асаха, когда рассказывал другим о духах» — невольно подумалось девушке. Ей было даже жаль Рё, и она решительно не поддерживала жениха в этих играх с разумом мужчины, но и сказать воину правду она бы в жизни не осмелилась. Узнай он наверняка, что прав, и он не побоится устроить юноше расправу даже ценой своей жизни. Лишь мысли о собственной невменяемости сдерживали его пыл.
