Когда они подошли к заветному залу, Рё удержал аристократку за локоть, на что она возмущенно шикнула и устремила на него недоумевающий взгляд. Чем было вызвано столь странное поведение, она не понимала, а воин молчал и не спешил открывать перед ней двери.

— Хоши, — голос прозвучал хрипло, что заставило девушку невольно напрячься. Таким он становился только тогда, когда Рё сдерживал эмоции, — если ты увидишь там что-нибудь странное… Скажи мне.

Хоши удивленно проморгалась. Что может быть странного в обеде с чужеземцами? Может, воин опасается, что они хотят отравить её отца, или что-то в этом роде? Но ведь там и без неё хватает людей, следящих за безопасностью! Что происходит? Преемник феодала тотчас же себя отругал: как глупо было просить о подобном у девушки. Как будто если она увидит своего покойного возлюбленного, то сможет сохранить спокойствие. Всё бы и так выяснилось.

Едва двери распахнулись, как появление воина и аристократки сразу обнаружили.

— А вот и моя прелестная дочь! — Йоширо даже подскочил с места, подбегая к Хоши и бережно целуя её в лоб, чем совершенно сбил её с толку. Отец вёл себя странно. Он никогда не демонстрировал свои чувства, тем более публично. Значит, наметилась очень серьезная игра.

Гости, которые до этого что-то оживленно обсуждали, сбившись в небольшую толпу с интересом разглядывали девушку, и она коротко поклонилась, чтобы скрыть своё смущение и продемонстрировать должные манеры. Семеро мужчин также склонили головы, выражая своё почтение дочери феодала.

— Хоши, дорогая, — обратился господин Токугава к дочери, заставляя её еще раз подметить его чрезмерно хорошее расположение духа, — разреши представить нашего нового друга из Изумо… — Хоши мысленно грязно выругалась, но внешне осталась спокойной. Она изначально знала, зачем её вызвали из комнаты, но всё ж таки надеялась, что её присутствие понесет сугубо формальный характер.

Из толпы вышел высокий молодой человек в бело-сером сокутай*, и аристократка без особого интереса вгляделась в его черты: бледная кожа, узкие глаза и маленький нос, теряющиеся рядом с пухлыми красными губами. Он подошел настолько близко, насколько позволяли нормы приличия приблизиться к незнакомой представительнице высшего сословия, и почтительно поклонился.

— Моё имя Асакура Хао, — представился феодал, и от прозвучавшего имени девушке захотелось зарядить потенциальному жениху в лицо чем-нибудь тяжелым. Это его имя, и никто другой не достоин его носить. — Слухи не врали, ваша дочь — само очарование, Токугава-сама, — обратился он к Йоширо, и тот довольно улыбнулся.

Рё, стоявший чуть поодаль, наблюдал за разворачивающейся сценой в полном замешательстве: он видел, как Асаха вышел навстречу Хоши, таинственно улыбнулся, но абсолютно ничего не выдало на лице аристократки ни удивления, ни радости… Да и вообще что-либо. Она вела себя так же, как и все: словно видела его впервые. Неужели он один видит перед собой образ мертвеца?

— Хоши — точная копия моей покойной первой жены, отчего она мне особенно дорога, — Йоширо, поняв, что его дочь понравилась молодому феодалу, решил набить ей цену, и это для самой девушки было очевидно. Её мать умерла, когда ей было три года, и, как шепталась прислуга, сам глава рода Токугава и загнал её в могилу, потому как нещадно молотил её в приступах беспричинной ревности. Любовью там и не пахло. Посему для знающих людей упоминание несчастно скончавшейся женщины было бы неуместно. — Милая, Хао-сама изъявил желание взять тебя в жены, дабы закрепить дружественные политические отношения между нашими провинциями. Плодородные земли Изумо дают урожай даже в такую засуху, и род Асакура пообещал нам помочь в грядущий голодный год, — с особой важностью пояснил мужчина.

— Вот как, — потухшим голосом отозвалась аристократка, хмуро глянув на феодала из Изумо. Судя по интонации отца, всё уже было решено без неё.

Такие браки заключались нередко. Голод в провинции повлечет сотни смертей, так что замужество с феодалом Асакура было бы весьма благородным шагом. Вот только девушку совсем не грела мысль о благородстве, ведь речь шла о её жизни. Появись этот незнакомец полгода назад, она бы и бровью не повела, с достоинством принимая свою судьбу наследницы благородного рода, но теперь всё изменилось. Разве может она отдаться в руки этому мужчине, когда её душа и мысли навсегда принадлежат другому?

Рё уж было хотел возразить, что Хоши была уже обещана ему, но тут же встретился взглядом с Асахой. Тот едва заметно усмехнулся, словно говоря: «О, ну давай! Давай. Посмотрим, что ты сможешь сделать» — и воин попридержал свои возмущения до лучших времен.

Обед проходил за светскими беседами, в которых Хоши не принимала ни малейшего участия. Аристократку усадили напротив молодого феодала, который чересчур внимательно её разглядывал. Девушка упорно делала вид, что этого не замечает, бесцельно ковыряясь палочками в миске. Складывалось впечатление, что ей, в отличие от Хао, было абсолютно безразлично, как выглядит её будущий супруг, зато крайне интересовал состав овощного блюда, поданного к столу.

— Токугава-сан, не могла бы ваша прелестная дочь оказать мне честь и показать сад вашего поместья? Мне сказали, что он просто великолепен. — Аристократка вздрогнула, устремив взгляд на главу рода Асакура. Он смотрел на неё в упор, хотя обращался, очевидно, не к ней.

— Видели бы вы его в апреле, — отозвался Йоширо. — Сакуры в цвету поражают воображение. Хоши…

Хоши, поджав губы, поднялась с места, не дожидаясь, пока отец договорит свою просьбу. «Замечательно. Просто прекрасно». Человек по имени Хао вызывал в ней едва скрываемое раздражение. Особенно теперь, когда столь нагло потребовал к себе внимания. Сухо попросив гостя следовать за ней, она быстрым шагом двинулась к дверям, даже не удостоверившись, что феодал внял её словам.

— Хоши-сан! — окликнул он её уже у дверей в сад. Девушка не обернулась. «Пусть догоняет» — усмехнулась она, самостоятельно снимая тяжелый затвор. Вся стража сегодня была либо у главных ворот, либо в ближайшем приближении Йоширо.

— Прошу, Асакура-сан! — наигранно весело воскликнула Хоши, когда створки со скрипом поддались, и шагнула в излюбленную обитель духов кодама. Это было дорогое её сердцу место, неизбежно ассоциировавшееся с Асахой. Он ждал её здесь каждую ночь, много-много дней… И теперь она пришла сюда с другим мужчиной. Грязная предательница.

Несмотря на то, что за садом ухаживали и поддерживали в достойном виде, знойное лето не пощадило его. Кроны деревьев были выжжены палящим солнцем и олицетворяли собой довольно жалкое зрелище. В круглом пруду больше не плескались карпы — в один из дней кто-то из деревенский пробрался на территорию и выловил всех рыб. Новых так и не привезли. На фоне всеобщего нарастающего голода это было меньшей из бед, так что на облагораживание очень скоро перестали тратить время.

Под ногами трещали сухие сучья, и Хоши почти бежала по извилистым тропинкам в надежде, что мужчина от нее отстанет, но его шаги все время раздавались где-то поблизости. Чем дольше они находились наедине, тем больше девушке хотелось сотворить что-нибудь такое, что заставит феодала изменить своё решение взять её в жены и немедля покинуть поместье. Периодически бросая через плечо короткие комментарии, она нигде не задерживалась дольше двух секунд, пока дыхание не начало сбиваться.

— А это… — вздохнула аристократка, остановившись возле разросшейся и огрубевшей сакуры, — самое старое в саду дерево, — она перевела дыхание. — Его посадил здесь первый хозяин поместья, — небрежно похлопав массивный ствол ладонью, девушка снова тяжело выдохнула. Здесь её нашел Асаха в ту ночь, когда они сбежали, и видения того дня снова и снова вставали перед глазами. «Хоши…» — аккуратно окликнул её голос позади, но она сделала вид, что не слышит. — А вон там, — затараторила девушка махнув рукой в сторону, — наши конюшни. Большинство жеребцов отцу подарил император за верную службу. — «Хоши…» — снова прозвучало её имя. — Если хотите, могу познакомить нас с нашим конюхом, он вам всё подробно расскажет.