Асаха на замечание священнослужителя лишь криво усмехнулся. Худосочный лысоватый старик в ритуальных одеяниях едва ли мог представить, насколько смешно звучат его предостережения для человека, для которого давно духи стали неотъемлемой частью жизни.

— Об этом можете не волноваться. Боги благословят нашу семью, я в этом уверен.

Юноша почтительно поклонился, но этот жест уничижения дался ему с трудом. Если бы не его желание соединить свою судьбу с Хоши, едва ли он стал бы склонять голову перед псевдо-мико и продажным священником. Асаха так и слышал грязные мысли о суммах, которые он хотел запросить за свое согласие.

Однако, в конечном итоге каннуси ограничился лишь скромными требованиями на оплату ритуала. Земли полнились слухами о том, что его предшественник пал от руки того самого Хао, что теперь искал его помощи, и старику совершенно не хотелось стать продолжением этой кровавой истории, посему заверил, что будет ожидать молодоженов в своем храме.

— Так, милая! Будем готовиться к свадьбе! — в покои Хоши вместе с Нобу вошла грузная розовощекая японка неопределенного возраста и придирчивым взглядом осмотрела невесту, прикидывая объем предстоящей работы. Девушка же так и застыла посреди комнаты при виде внезапно появившейся незнакомой женщины с громким басовитым голосом, но ту несколько не зацепил растерянный взгляд аристократки. — Кожа, как молоко! — изумилась японка, хватая аристократку за тонкие запястья, и пожала плечами: — Тем лучше, сэкономим время и пудру!

— Это Томоко-сан, — представил мальчик нахальную гостью. — Она поможет подготовиться вам к церемонии.

— Рада знакомству, — коротко поклонилась Хоши, и Томоко беззастенчиво потрепала её по щеке, чем несказанно смутила девушку.

— А невеста-то хороша, а, Нобу-тян? — женщина расплылась в добродушной улыбке и обернулась к мальчику. Тот согласно закивал, и в тот же самый момент лицо японки ожесточилось, и она, пробасила повелевающим тоном: — А теперь выйди, и не позволяй никому сюда входить!

Мальчик, испугавшись столь резкой перемены настроения, не заставил просить себя дважды и тут же скрылся, плотно закрыв раздвижную дверь.

— Хао-сан дар речи потеряет, когда увидит тебя, — в очередной раз умилилась Томоко. — Я сделаю из тебя настоящую принцессу!

Хоши, не понаслышке знавшая, как выглядят принцессы, отнеслась к словам столь не обремененной воспитанием женщины с крайнем недоверием. Опасаясь, что будет выглядеть как вульгарная деревенская девка, она все же вверила себя в руки японки, и та с упоением стала расчесывать длинные и гладкие, как шелк, волосы девушки.

Натаскав нагретой воды в небольшую деревянную ванну, Томоко повелела аристократке раздеться, и девушка едва подавила свой порыв воспротивиться. Ранее лишь самые приближенные служанки видели ее обнаженной, и Хоши не представляла, как можно предстать голой перед незнакомым человеком. Наконец, пылая смущением, она оказалась в воде, и женщина со знанием дела добавила в нее душистого масла. Японка, казалось, совсем не замечала, сколь тяготит аристократку её общество, и без всякого стеснения заговорила, растирая мягкой тряпицей бледные предплечья невесты:

— Волнуешься?

— Да, — честно призналась Хоши, и голос её прозвучал тихо, невесомо, и наполнил комнату осязаемым напряжением.

Японка понимающе кивнула, но не сразу решилась продолжить разговор.

— Не стоит бояться, — женщина дружески сжала девичье плечо, и аристократка вопрошающе взглянула на нее. Томоко, расценив это, как сигнал, продолжила: — Брачная ночь страшна только с нелюбимым, — женщина ободряюще улыбнулась, и с удовлетворением заметила, как губы девушки, залившейся смущенном румянцем, тронула робкая ответная улыбка.

Струящееся нежными шелками свадебное кимоно заставило Томоко удивленно раскрыть рот, и она не сразу решилась дотронуться до его мягких тканей, словно боясь, что осквернит прикосновениями своих пальцев столь прелестное одеяние.

— Какая красота! — японка лишь всплеснула руками. — Ну точно — кимоно принцессы! Откуда оно?

— Подарок Тору-сана, — ответила Хоши. — Должна признать, что он чересчур с ним расстарался. Такой наряд не достойна надевать женщина моего положения.

— Глупости! — отмахнулась Томоко. — Раз Тору-сан решил, что оно — твое, то и думать нечего.

В знак её решимости, пухлые руки взялись за алые шелка, и она оценивающе взглянула на девушку, словно продумывая, с чего начать облачение её тонкого стана. Опыт японки взял свое, и она, подобно трудящейся пчеле, начала колдовать над обликом аристократки. Она с удивительной ловкостью орудовала длинными поясами, и скользкие ткани покорно принимали заданные формы на теле юной невесты. Когда же работа была закончена, женщина отстранилась, чтобы оценить свои старания, и не сдержала восторженного всхлипа.

— Что-то не так? — забеспокоилась Хоши, обескураженная такой реакцией. Беспокойный разум принял её за испуг, и она начала волноваться, что с нарядом случилось что-то неладное.

— О, нет-нет! — горячо возразила Томоко и заулыбалась. — Вы прекрасны, Хоши-химе!

Девушка зарделась от присвоенного ей титула, но благодарно склонила голову, надеясь, что она действительно выглядит так волнительно, как говорит японка. В этот день ей хотелось быть самой красивой невестой, что когда-либо видел свет, и все для него… для Асахи. Впервые Хоши не боялась принадлежать кому-то без остатка, и она благодарила богов, что у нее хватило духу отбросить своё жалкое существование запертой в четырех стенах аристократки.

— Нобу-тян! Иди сюда, маленький разбойник! — крикнула Томоко, когда последняя прядь черных, как смоль, волос, была уложена в замысловатую прическу, украшенную цветами и серебренным гребнем. Когда мальчик показался на пороге, он от восторга запрыгал и захлопал в ладоши, отчего его вечные спутники, амулеты, весело зазвенели. — Как думаешь, Хао-сану понравится? — расплылась в улыбке японка, довольная результатом своих стараний.

— Вы такая красивая, Хоши-сан! — радостно проговорил парнишка. — Скорей бы Хао… то есть, Асаха-сан, — исправился Нобу, — вас увидел!

— А кстати, где он? — поинтересовалась невеста, в душе проклиная обычай, по которому жених не должен видеться с ней до церемонии.

— Он ушел с Тору-саном.

— Вот как… — протянула Хоши.

— Не волнуйся, ненаглядная. Скоро вы будете вместе, — напомнила Томоко, желая отвлечь девушку от дум, вдруг омрачивших ее милое личико. Та в ответ сдержанно кивнула.

Едва оставшись в комнате одна, она выдохнула. От волнения холодели пальцы, и Хоши, в надежде согреться, растирала ладони друг о друга. Нервно меряя шагами комнату, девушка пыталась унять мелкую дрожь, преисполнявшую её тело, но беспокойство с каждой минутой лишь нарастало. Подойдя к окну, она удрученно подумала, что солнце уже совсем высоко, и за ней давно должен был зайти чернокнижник, чтобы сопроводить её в храм, но того все не было.

Громкие, резкие шаги из коридора заставили невесту вздрогнуть всем телом: кто-то стремительно приближался, и от судорожного понимания, что это кто угодно, но не едва передвигающийся старый шаман, Хоши стало дурно. Внезапно шаги замедлились, а затем оборвались, едва источник звука достиг двери: неизвестный остановился, но входить не спешил.

Необъяснимое чувство страха сковало тело девушки. Она не допускала и мысли, что по ту сторону может быть жених, не удержавшийся от искушения встретиться с любимой до свадьбы. Нет. Это не Асаха.

Фусума из бамбука затрещала от медленного сдвига в сторону, и едва Хоши заметила образ человека, скрывавшийся за ней, в её горле застрял крик ужаса, и сердце забилось в груди раненной птицей. «Нет… Нет… Нет!»

— Похоже, я не вовремя, любовь моя? — с нажимом на последние два слова произнес Рё, тяжелой поступью перешагивая через порог. Желваки играли на его лице от переполняющего гнева, а руки сами, до хруста сжимались в кулаки, готовые забить до смерти любого, кто подвернется под них. Ожесточенные глаза мужчины сочились лютой ненавистью, и их немигающий взгляд не отрывался от застывшей в трепетном страхе Хоши, по щекам которой побежали горячие капли, оставляя на выбеленном лице дорожки телесно-молочного цвета.