— Вот! На тебе! Получай, засранец! Подавись! Пошел ты! Седьмое…

— От кого это ты набрался таких слов, парень?

Сандор стоял, опершись на ограду учебного двора и наблюдал за Недом, наносившим удары деревянным мечом набитому соломой чучелу. В нем была видна выучка — его собственная — но сейчас мальчишка был зол, и от злости совершал ошибки одну за другой. Услышав голос отца, он резко остановился и посмотрел на него. Растрепанные темные волосы падали на глаза, но Сандор все равно заметил, что лицо у него заплаканное.

— Простите, отец — Нед, стараясь говорить как можно более почтительно, опустил меч и поклонился.

— Я не ругал тебя, а спросил, кто научил тебя ругаться.

— Никто.

— Лгать отцу — грех, Нед. К тому же, я чую ложь, как собака чует кровь. Так что отвечай мне правду.

Опустив глаза, Нед пробормотал:

— Бенджи, поваренок… И Лита, скотница… И Корт Норри, наш начальник домашней стражи.

— Хорошо.

Сандор кивнул и подошел ближе. Закусив губу, он смотрел на сына, не зная, как выпутаться из западни, в которую привела его ложь. Будь сейчас здесь «сир Флориан» — несомненно, Нед сиял бы от счастья. Сансе он сумел объяснить причину своего поступка, к тому же, она его уже знала, а Нед — нет. Проклятье! Что же ему делать? Нельзя же все оставить вот так. Сердце снова заныло знакомой сладкой болью — вот он, его первенец, плоть от плоти и кость от кости, но он даже не может протянуть руку, чтобы обнять его или погладить по голове.

— Мать назвала тебя в честь деда? — вопрос был глупый, но надо же было с чего-то начинать.

— Да, в честь лорда Эддарда.

— Я знал его. Он был благородный человек.

— Вы знали моего дедушку? — Нед перестал разглядывать носки сапог и посмотрел на отца. — Какой он был?

— Он… — Сандор задумался, как бы получше рассказать — Он был благородным — повторил он. — И добрым. И справедливым. «И терпеть меня не мог, ублюдок благородный» — мрачно добавил он про себя. Он, эээ… Невинно пострадал — злой король Джоффри ложно обвинил его в измене и казнил. Ты можешь гордиться тем, что носишь его имя.

— А мой другой дедушка — ваш отец?

— Мой отец?

— Да. Расскажите про него — и добавил, уже тише — Пожалуйста.

Сандор сглотнул. Вопрос поставил его в тупик. Что он может рассказать о своем отце? Что тот был тщеславным ничтожеством, мечтавшим, чтобы его дети выбились в люди любой ценой? Что он предал одного своего сына ради другого и не заслужил ни единого доброго слова? Или что в конце концов, тот самый старший сын, на которого он возлагал столько надежд, его и убил? Дерьмо. Нечего тут рассказывать. Давно заглохшее раздражение при мысли о том, какова пропасть между Старками, среди сотни поколений которых, наверняка, встречались подлецы и ублюдки, но были и герои, и мудрецы, и воины — и Клиганами, которые, помимо него самого насчитывали всего три поколения — неграмотный псарь, тщеславный мелкий рыцарь и жестокая скотина — вдруг снова подняло голову внутри. Ну нет, твердо сказал он себе — это дерьмо я на голову Неда вываливать не буду.

— Мой отец был рыцарем, как и я. Но он рано умер, как и мой брат и сестра. Так что рассказывать о нем особо нечего.

— Так значит, у меня нет ни дяди, ни кузенов? — слегка разочарованно протянул Нед. — Сандор заметил, что он уже не так напряжен и подошел к нему чуть ближе, и взбодрился. — А, нет, есть! У меня есть дядя Рикон здесь, в Винтерфелле. Матушка говорит, что он женится и у меня будут двоюродные братья и сестры! А еще есть другой дядя, король Джон в Королевской гавани, а еще кузина леди Алис Тенн в Кархолде. Леди Алис такая красивая, она недавно приезжала к нам на турнир. Знаете, отец, когда я вырасту — я женюсь на леди Алис!

Сандор засмеялся:

— А как же ее муж, Сигорн Тенн? Про него ты забыл? Он из вольного народа, а они шутить не любят — у него бронзовые доспехи и древний меч.

— Вы его видели? — глаза Неда засверкали от любопытства.

— Не его — его сородичей. Они свирепые и беспощадные воины, но храбрые и преданные. А короля Джона я тоже видел — тогда он был еще лордом-командующим Ночного дозора. Он посвятил меня в рыцари.

— Это было на Стене? На Стене, да? Матушка говорила, что ты сражался с Белыми ходоками? Так это все правда?

— Чистая правда, малыш.

— И какие они?

Сандор слегка задумался.

— Жуткие. Просто усраться, какие жуткие. Белые, тощие и с синими как лед светящимися глазами.

Нед широко раскрыл глаза, услышав ругательство:

— А матушка мне запрещает так говорить…

— А мы ей не скажем — Сандор наклонился к сыну и усмехнулся.

— Вот бы здесь был сир Флориан, я бы ему все это рассказал — мечтательно произнес Нед, и внутри у Сандора все оборвалось — как, как, седьмое пекло, ему перебить это дурацкое восхищение рыцарем-шутом, которое он же сам в голову Неда и вложил? «Придется сказать ему», понял Сандор. Иначе Нед будет до бесконечности сравнивать его с Флорианом, и в этом сравнении он всегда будет проигрывать. Решение пришло ему в голову — быстро и неожиданно, и Сандор решил не тянуть.

— Я знал сира Флориана.

— Да? Правда? Вы знали его? Он самый лучший рыцарь из всех, он выиграл турнир в Винтерфелле, и матушка надела ему гирлянду на шею, а дядя Рикон подарил тысячу драконов и боевого коня!

«Я помню», чуть было не сказал Сандор.

— Да, я его знал. Давно, еще когда мы оба были на Стене.

— И вы видели его лицо? Люди говорили, что он, должно быть, сделал что-то очень плохое, и боги покарали его — он стал уродлив…

— Да, я его видел.

— Это правда — что люди говорят? Он и правда такой?

— Ну… Не больше, чем я, Нед.

— Но ты не так уж и уродлив, наверное, бывает и хуже!

Сандор рассмеялся от души на это простодушное заявление и наконец протянул руку и потрепал сына по голове.

— Ты прав, сынок. Я не так уж уродлив. Больше скажу — настоящее уродство чаще всего не видно. — Сандор помрачнел, перед глазами снова возникло то, о чем он мечтал забыть — вот Григор хватает его за шкирку, от неожиданности он разжимает пальцы и чудесный деревянный рыцарь падает на пол, а затем — боль, целое море боли, он плавает и тонет в этом море, кажется, целую вечность.

— Отец? Тебе дурно?

Сандор открыл глаза, сам не заметив, как зажмурился, и пальцами стер набежавшие слезы.

— Все хорошо, Нед. Просто вспомнил кое-что.

— Что-то плохое?

— Да. Но это было давно, и теперь уже все в прошлом.

— Это хорошо. — кивнул Нед. — Матушка говорит, когда-то давно мы жили в Долине, и там нам было плохо, но я этого совсем не помню. А что ты еще знаешь о сире Флориане?

Сандор наклонился ближе к ребенку. Вот сейчас будет самое сложное — не промахнись, Сандор Клиган, рыцарь Семи королевств, мать твою.

— А если я тебе скажу, что знаю его самую большую тайну, из-за которой он и скрывал свое лицо в Винтерфелле — ты обещаешь никому не говорить?

Глаза Неда округлились, и он закивал:

— Обещаю! Клянусь богами, старыми и новыми!

— Клясться не обязательно, но раз уж ты поклялся, то держи слово. И делай, что велю.

Нед снова кивнул, на этот раз более серьезно.